Серж Лафоре - Соль в ране

Арчер дотронулся до козырька фуражки, и лоцман сошел с полуюта, перебрался через ограждение и прыгнул на палубу буксира, который, отцепив канат, стоял бок о бок со шхуной.

— Курс юго-восток, — приказал Арчер рулевому.

— Есть юго-восток, капитан.

Арчер сделал знак своему первому помощнику, стоявшему рядом:

— Эдвардс, командуйте маневром! Судно теперь ваше.

Для Арчера работа кончилась, и Эдвардс, темноволосый гигант с грубоватыми чертами лица, оперся двумя руками на перила передней части полуюта. Маленькими холодными глазками он быстро окинул палубу и убедился, что все вахтенные матросы на месте и спокойно ждут команды.

— Все наверх! — приказал Эдвардс. — Поставить марсель, фок и кливера!

— Все наверх! — резко повторил Сейдж.

Деланней с интересом знатока следил за маневром. Матросы, хватаясь за просмоленные ступеньки, поднимались на такелаж. Вот уже освобождены гитовы и большой марсель развернулся, вобрав в себя ветер. Потом подняли фок и кливер. Чуть накренившись на правый борт, «Марютея» набирала скорость. На судне были поставлены все паруса, за исключением топселей.

После восхода солнца поднялся ветер, и рангоут судна подрагивал под его порывами. Молодой штурвальный чувствовал всю силу этой массы из дерева и парусов в движении. Впереди форштевень резал, как масло, небольшие бледные волны, которые превращались в расходившийся след. Внезапно красноватый луч солнца выглянул из-за туч и осветил золотым светом покрытый капельками воды нос корабля.

— Лаг за борт! — крикнул Эдвардс.

Бронзовый винт на тросе полетел в воду, а на циферблате появилась скорость.

— Восемь узлов! — объявил боцман.

Арчер облокотился рядом с Деланнеем и спросил:

— Я видел, как вы смотрели на часы, Деланней. Достаточно ли быстро выполнен маневр?

— У вас прекрасное судно и великолепный экипаж.

— У меня имелись сомнения относительно двух новичков, которых пришлось взять на борт вместо больных, — продолжал Арчер. — Я всегда не доверяю тем, кого не знаю.

Деланней одобрительно кивнул головой и вытащил из кармана сигареты.

— На полуюте не полагается курить, Деланней, во всяком случае, на моем корабле.

— Традиция старых деревянных судов?

— Вы ведь и сами знаете.

Арчер посмотрел на небо и добавил:

— К ночи поднимется сильный ветер, и если южный ветер не сменится, то возможна большая волна.

— К северу от островов Елизаветы ветры обычно попутные.

— Черт возьми, для меня ветер всегда попутный. Вот уже тридцать лет как я плаваю здесь и знаю эти места так же хорошо, как и свой корабль. Я думаю… — Он остановился и резко обернулся: — Ольер!

— Да, капитан?

— Не смотрите назад, когда держите штурвал и ведете судно. Сколько раз я вам это буду повторять?

— Образуется волна, и она идет не по ветру, капитан.

— Ну и что в этом странного? Занимайтесь тем, чтобы судно держало курс.

— Есть, капитан! Судно идет по курсу.

— Ну и как оно слушается руля? — усмехнулся Арчер.

— У нас прекрасный корабль!

Деланней заметил самодовольный взгляд Арчера и понял, что этот человек любит единственную вещь — свой корабль, эту старую шхуну, которая связывает воедино прошлое и современность.

— Итак, Деланней, — сказал Арчер. — Если вы хотите позавтракать в кают-компании, сейчас самое время пойти туда. Заодно можете предупредить мисс Фарлен, что я хочу с ней поговорить.

— Прекрасно! Я пойду.

Деланней спустился с полуюта, открыл дверь и вошел в узкий коридор, где раскачивался старый фонарь. Каюта Даун находилась напротив его каюты. Он постучал, и из-за двери послышалось:

— Кто там?

— Шон Деланней. Можно войти?

— Да.

Он перешагнул через порог и увидел, что Даун заканчивает складывать свои вещи. Она закрыла крышку единственного чемодана, и он помог ей поставить чемодан под койку. Они поднялись вместе и посмотрели друг на друга. На Даун был легкий шелковый халат, и в его разрезе виднелась голая стройная ножка.

— Почему вы меня не подождали? Я ведь мог опоздать на судно, — проговорил он.

— Я очень спешила, — холодно ответила она. Однако, заметив удивленное лицо Деланнея, любезно улыбнулась и добавила: — Знаете, мне, пожалуй, следует извиниться, но ведь вы понимаете, что такое сборы и отъезд?

— Нет, не понимаю, да и ваш отъезд не похож на другие.

Даун возмутилась и раздраженно бросила:

— Я что, должна давать вам объяснения!

— Я не требовал объяснений даже в консульстве. Каждый свободен в своих поступках, — возразил Шон.

— Ну а если я убила своего отца?

— Думаю, что об этом я бы догадался. И тогда, поверьте мне, вы не сели бы на борт этого судна. У меня нет ни малейшей жалости к убийцам.

Она вздрогнула и посмотрела в открытый иллюминатор.

— Арчер хочет говорить с вами, — продолжал Деланней. — Он на полуюте. А я собираюсь позавтракать в кают-компании. И больше не рискую назначать вам встречи.

— Я пойду, — сказала она, снова обернувшись к нему, и он заметил ее напряженное лицо и беспокойный взгляд.

— Что-нибудь случилось?

Она натянуто рассмеялась и добавила:

— Не нравится мне Арчер. Он на меня смотрит как-то странно.

— Должно быть, вы в его вкусе.

Она опустила глаза:

— Деланней, не говорите глупостей.

— Меня зовут Шон.

— Не рано ли?

— Нет, Даун.

Он вышел и направился в кают-компанию. Повар был уже там. Очевидно, уроженец Виргинии, с покатыми плечами, одетый в безукоризненно белую куртку и грязный передник, спускавшийся до пола. Он заканчивал расставлять приборы и чашки на стол, покрытый клеенкой в красную и голубую клетку.

— Доброе утро, — произнес Деланней. — Могу ли я получить чашечку кофе?

— Все, что хотите, месье Деланней, — ответил кок.

— Вы уже знаете, как меня зовут?

Сверкнув белозубой улыбкой, тот объяснил:

— Это необходимо. Если б я не знал вашего имени, то как бы я к вам вежливо обращался?

Деланней сел и развернул салфетку.

— Меня зовут Вашингтон Уайт.

— Прекрасное имя Уайт.

— Вы можете говорить мне просто Ваш. Так меня все здесь называют. Месье Арчер и все остальные тоже.

Горячий кофе уже был налит в чашку, и Ваш спросил:

— Ну а красивая мисс не придет?

— Чуть позже.

— Хотите яичницу, месье Деланней?

— Да.

Деланней с аппетитом принялся есть.

— Вы очень любите капитана, Ваш?

Негр, казалось, удивился и громко произнес:

— Ну разумеется. Месье Арчер всегда очень любезен со мной. Мы с ним никогда не ссорились. Он ведь настоящий джентльмен, не то что месье Эдвардс.

— Почему вы так считаете?

— Я думаю, что он не любит негров. Он ведь из Тенесси.

Ваш всем своим видом показывал, что ему неприятно вспоминать об Эдвардсе.