Серж Лафоре - Соль в ране

Арчер посмотрел на остальных и спросил:

— Это правда?

Келлер сделал шаг вперед и произнес:

— Правда. Гош, черномазый, начал первым. Мы хотели вместе с боцманом им помешать, но уж больно они ножами размахивали.

— Где эта чертова шкатулка?

Келлер показал на нее пальцем. Небольшой ящичек из черного дерева был заперт на висячий замок. Арчер поднял его и взял под мышку.

— Я ее конфискую до прихода в порт, — заявил он. — Я не терплю драк на судне. Вы новички, так побыстрее привыкайте к дисциплине. Все бегом на мачты, мы спустим верхние паруса.

Арчер вышел, и сразу же раздался свисток Эдвардса.

— Все наверх! — крикнул он. — Марселя на гитовы! Забрать два рифа на большом парусе! Пулей, мать вашу!

А ветер крепчал. Весь рангоут скрипел, и Деланней почувствовал, что погода становится угрожающей.

— Эдвардс, что с мотором? — спросил он.

— Ничего нельзя сделать! Топливный насос накрылся.

Вдруг пошел сильный дождь, а часть экипажа находилась еще наверху, на реях. Они, как могли, сражались с парусами, вырывающимися из рук от порывов ветра, передавая штерты тем, кто внизу возился с фалами и шкотами. За секунду Даун вымокла до нитки. Деланней заставил ее спрятаться под навесом кубрика.

— Вам надо спуститься в каюту, — потребовал он.

— Вода дальше кожи не пройдет.

«Марютея» уже испытывала и килевую качку, а ветер сильно свистел в оснастке.

— Чертова погода, — проворчал Деланней. — Арчеру давно уже следовало убрать марсели.

— Вы думаете, погода может ухудшиться? — спокойно спросила Даун.

— Возможно.

Почти силой он заставил ее спуститься в каюту, где она шлепнулась на табурет и провела рукой по мокрому лицу. Вид у нее был очень уставший.

— Я попробую уснуть, — сказала она.

— Это лучшее, что вы можете сделать! Спокойной ночи.

Он мягко погладил ее по голове, улыбнулся и вышел из каюты. В своей каюте он снял плащ, уселся и закурил сигарету. С самого утра им владело смутное предчувствие опасности. Весь воздух на «Марютее» казался отравленным. Шон уже давно привык к шуму волн и ветра, но этой ночью их грустная песня напоминала колдовскую. Однако он понимал, что подлинная опасность таится лишь в человеческом сердце.

Деланней совсем не походил на упрямого искателя истины, и беспочвенные предположения его быстро утомляли. К тому же он не верил в то, что Даун Фарлен виновна в убийстве своего отца, но должен был признать, что мог и ошибаться, хотя последнее почему-то казалось ему глупым. Но самое главное — ему нравилась эта девушка, было приятно ее присутствие и хотелось слышать ее голос.

Шон лег не раздеваясь и забылся тяжелым сном, прочно удерживая в памяти тонкий силуэт Даун в промокшем платье, от которого пахло миндальным кремом…

Его разбудил Сейдж. Деланней с трудом открыл глаза, увидел его мокрое лицо, одежду: плащ и зюйдвестку, а на ногах тяжелые непромокаемые сапоги и сразу понял, что «Марютея» идет очень тяжело, а ветер воет как стадо буйволов.

— В чем дело, Сейдж?

Тот, казалось, колебался:

— Капитан заперся у себя в каюте и не отвечает, а он нам нужен.

— Зачем?

— Судно сильно качает. Я уже дал команду повернуть под ветер, но нужно еще убрать паруса. Мне необходимо его распоряжение.

— Ну а я-то тут причем? — сказал Деланней. — Сейчас за все отвечает Эдвардс.

— Эдвардс не может оставить полуют.

Деланней опустил ноги на качающийся пол:

— А что вам, Сейдж, от меня надо?

— Пойдемте вместе разбудим старика. Если он начнет орать, вы его успокоите. Он не любит, когда его будят.

— Пошли.

Они двинулись по коридору, где раскачивался фонарь, и, цепляясь за поручни, добрались до каюты Арчера, которая находилась под рулевой рубкой. Сейдж постучался:

— Капитан, вы очень нужны наверху! Вставайте!

Никто не ответил.

— У него горит свет? — спросил Деланней.

— Да. Я видел свет, когда нагнулся за борт.

Деланней повернул медную ручку и толкнул дверь, однако та не открывалась: очевидно, была заперта изнутри. Тогда Шон постучал и крикнул:

— Арчер!

Рядом стоял Сейдж и дышал ему в лицо ромом.

— Капитан или заболел, или ранен, — предположил Деланней. — Надо взломать дверь!

— Он мог упасть во время сильной качки.

Они навалились на дверь.

— Так нам ничего не сделать, Деланней.

— Возьмите топор, что висит на щите под фонарем.

Сейдж отошел, покачиваясь. Он вынул из гнезда топор и, запыхавшись, вернулся. Когда он ударил обухом по замку, дверь открылась настежь.

Они вошли и вдруг застыли на месте. Сейдж потерял равновесие и схватил Деланнея за плечо.

— Господи! — только и вырвалось у боцмана.

Арчер с лицом, залитым кровью, лежал рядом с койкой. Ему перерезали горло, и виднелась огромная открытая рана с черной запекшейся кровью. Подбородок и руки также были в крови. Перед смертью Арчер, видимо, поднес руки к горлу.

— Он мертв? — глупо спросил Сейдж.

— Мертвее не бывает. Идите за Эдвардсом.

Сейдж кивнул и, пятясь, вышел.

Оставшись один, Деланней быстро осмотрел каюту. С виду все было в порядке. Кроме койки, в каюте помещались квадратный столик, привинченный к полу, вращающееся кресло и два шкафа для одежды. В углу, рядом с кроватью, стоял железный сейф, привинченный к стенке каюты шестью большими коваными болтами. Вокруг замочной скважины сейфа имелось много царапин, но они могли быть и старыми. Деланней провел по ним пальцем и медленно распрямился. В каюту вошел Эдвардс, с его плаща ручьями стекала вода.

— Теперь вы назначаетесь капитаном, — сказал ему Деланней. — Арчера убили.

Эдвардс втянул в себя воздух, вытер нос тыльной стороной ладони и произнес:

— Неплохо сделано! Ладно. Я иду наверх, чтобы отдать необходимые распоряжения. Нужно срочно уменьшить парусность судна.

— Делайте все, что нужно.

Эдвардс повернулся к нему спиной и вдруг остановился, положив руку на дверную коробку.

— Черт возьми… — начал он.

— В чем дело?

— Я подумал о Гарсия, которого Арчер послал на вруб фока. Ведь с тех пор его никто не видел.

— Неужели? — удивился Деланней.

— Я возьму паруса на рифы. Корабль прежде всего, но старик сделал глупость, взяв Гарсия на борт. Это означало нажить себе самому неприятности.

— А когда его наняли?

— В марте, в Кейптауне.

Эдвардс вышел, и Деланней погрузился в раздумья. «Зачем нужно было запирать дверь каюты с мертвецом и забирать ключ? Это не совсем понятно».

Когда Эдвардс вернулся, Шон Деланней, прижавшись к стенке коридора, курил. Беспорядочные дерганья корабля тем не менее усиливались. Грохот моря увеличивался, и вибрации, производимые потоками воды на палубе, начинали действовать на нервы.

— Как дела наверху? — поинтересовался Деланней.