Николас Мейер - Пылай, огонь (Сборник)

— Да, да, конечно, — торопливо согласился Мориарти. — Прошу вас следовать за мной, но только тихо. Моя домохозяйка и ее горничная уже спят, и я бы не хотел разбудить их.

Когда мы вошли, Мориарти осторожно закрыл за нами дверь и задвинул засов.

— Вот сюда. — Он взял лампу, поставленную им на столик в холле, и мы проследовали за ним по лестнице в его апартаменты. Чем-то они напоминали его ночной халат — аккуратные, но слегка обветшавшие.

— Я попросил бы вас не включать газ, — обратился к нему Майкрофт, увидев, что профессор готов сделать это. — Мой брат может вернуться, и очень существенно, чтобы он не заметил никаких изменений у вас в окне.

Кивнув, Мориарти сел, растерянным движением руки пригласив нас располагаться.

— Что необходимо сделать? — с надеждой спросил он, потому что выражение наших лиц дало ему понять, что положение в самом деле настолько серьезно, как оно ему и представлялось.

— Мы были бы весьма признательны вам, если бы завтра утром вы смогли отправиться в Вену... — начал Майкрофт.

Не стоит даже уточнять, к каким уловкам мы прибегали в ту ночь, имея дело с несчастным преподавателем математики, какие приманки, угрозы и уговоры пускали в ход, чтобы заставить его сотрудничать с нами. Я даже не предполагал, что Майкрофт Холмс обладает таким красноречием. Мориарти сначала протестовал, переводя с одного на другого испуганные, как у хорька, глаза, казавшиеся водянисто-голубыми в свете единственной лампы. Но Майкрофт в конечном итоге убедил его. Я так и не понял, в чем заключалась сила его убеждения, но в конце концов этот грузный великан одержал верх над нашим собеседником. Получив обещание об оплате ему всех расходов, тот согласился, не упустив возможности пугливо напомнить нам, что должен представить удовлетворительные объяснения своему директору, оправдывающие его отсутствие в Ройлоттской школе.

Когда наши переговоры завершились, я подошел к окну и из-за портьеры осторожно выглянул на улицу. Холмса нигде не было видно. Вместе с его братом мы вышли тем же путем, как явились, и вернулись к нашему кебу.

На обратном пути я снова с трудом одолел искушение расспросить Майкрофта о прошлом семьи Холмсов. Мне было ясно, что Мориарти поддался на уговоры Майкрофта потому, что последний что-то знал о нем, и притом столь внушительное, что даже не было необходимости упоминать об этом.

Все же я смог противостоять искушению, и это оказалось не так трудно, как я предполагал, потому что провалился в сон на обратном пути, и Майкрофт осторожно потряс меня, когда экипаж остановился. Мы тихо пожелали друг другу спокойной ночи.

— Теперь все зависит от Шерлока, — сказал он.

— Я все думаю, не поставили ли мы его в слишком тяжелое положение, — сказал я, хотя сейчас для меня самым тяжелым было удержаться от зевоты.

Майкрофт, сидящий в экипаже, только хмыкнул.

— Думаю, что нет. Исходя из того, что вы рассказали, я вижу, что ум его остался таким же, как и прежде. Лишь он сам, и никто иной, может изменить точку приложения усилий. Его цель — добраться до Мориарти, и он будет искать пути к этому, так что, я думаю, не стоит ломать себе голову по этому поводу. Все остальное зависит от вашего доктора. Спокойной ночи, Ватсон. — С этими словами он легонько ткнул тросточкой в потолок, и экипаж медленно удалился, скрываясь в покрове сгущающегося тумана.

Я было двинулся в спальню, мечтай о кровати, но тут передо мной предстала жена, которая встретила меня внимательным взглядом.

— С тобой все в порядке, дорогой? — Она приложила прохладную руку мне ко лбу, словно опасаясь, нет ли у меня температуры. Я ответил, что кроме естественного утомления, меня ничто не беспокоит.

— Но что это? — с удивлением вскричал я, увидев на стуле рядом с кроватью поднос, закрытый салфеткой. — Завтрак в постель? Говорю тебе, что я...

— Внутренний голос сказал мне, что у тебя не было времени поесть, — улыбнулась она, ставя передо мной поднос.

Я уже был готов спросить ее, что она имела в виду, как увидел рядом с тарелкой желтый конверт.

Нерешительно глянув на жену, подбадривающую меня волевым выражением лица, я взял конверт и вскрыл.

Позволит ли практика тебе отбыть на несколько дней?

Тщательная подготовка зависит только от тебя.

Не забудь о неоценимой помощи, которая может быть тебе оказана.

Возьми Тоби на Мунро, 114.

Будь осторожен!

Холмс

— Тоби! — Я глянул на жену.

— Пути назад нет, — тихо сказала она.

— Да. — Я старался сдержать волнение в голосе, ибо теперь только со временем станет ясно, что нас ждет.

Торопливо покончив с завтраком, я оделся, и все следы усталости покинули меня, пока жена собирала мне вещи в дорогу. Будучи замужем за старым воякой, родом из такой же семьи, она отлично справлялась с этой обязанностью. Прошло немного времени, и я был готов расстаться с ней, взяв багаж, правда, когда она смотрела на другую сторону, я сунул в саквояж свой старый револьвер. Это было то, что Холмс называл «предосторожностями», и хотя я знал, что мне не придется пускать его в ход, имело смысл дать ему понять, что я не пренебрегаю его инструкциями, но, с другой стороны, не стоило оповещать жену, что я им следую. Я поцеловал ее на прощанье и напомнил, что она должна поговорить с Куллингуортом о замене меня на Время отлучки.

Улицы были затянуты густым туманом. Если несколько часов назад его пелена достигала мне до лодыжек, то теперь он скрывал меня с головой. Я шел сквозь непроницаемую стену едкого желтого смога, который щипал глаза и забивал легкие. В этот час суток Лондон превращался в какой-то мистический город, где можно было ориентироваться только по звукам.

Через несколько кварталов до моего слуха донесся стук копыт и заглушенные призывы уличных продавцов, старавшихся привлечь покупателей с невидимых улиц. В добавление ко всей этой странной обстановке откуда-то доносились звуки органа, наигрывавшего «Бедный маленький лютик».

Так или иначе, я двинулся в путь, постукивая тросточкой, потому что люди возникали передо мной за долю секунды до того, как им надо было уступить дорогу, и я с трудом различал желтый ореол вокруг пятен света. Человек, впервые оказавшийся здесь, с трудом мог бы поверить, что "видит уличные фонари. Я, конечно, узнавал их с первого взгляда.

Необходимо напомнить, что этот убийственный покров густого тумана был рутинной приметой Лондона, где я провел детство и молодость. И все же сегодня туман обладал необычайной плотностью. К тому времени, когда я на Пичин-Лейн нашел кеб, он и не думал рассеиваться. Я с раздражением выглянул в окно экипажа, еле различая какие-то приметы местности, говорившие, что мы движемся в правильном направлении. Ганновер-сквер, Гроссенвор-сквер, Уайтхолл, Вестминстер и наконец Вестминстерский мост еле проступали из пелены, по мере того как мы про-' двигались к улице, на которой обитал мистер Шерман, натуралист, чей великолепный пес Тоби не раз помогал Холмсу в его расследованиях.