Роман Добрый - Иван Путилин и Клуб червонных валетов (сборник)

– Потому, что вам несдобровать; потому, что я, а не вы, выйду победителем.

Голова гениального авантюриста гордо откинулась назад.

– Слушайте, ваше превосходительство: я искренне люблю и восхищаюсь вами, вы – огромный талант…

– Позвольте мне ответить вам тем же комплиментом, Савин… Ну-с? Дальше что?

– А то, что если вы меня не оставите в покое, если вы меня станете преследовать, то даю вам слово, что вам – несдобровать.

– Увы, дорогой мой экс-корнет, никак не могу оставить вас в покое, а то вы, того гляди и в самом деле на Болгарский престол вскочите! – иронически рассмеялся Путилин.

– А вам-то что до этого? – злобно вырвалось у Савина.

– Вот-те раз! Как, что за дело? Или вы мне в вашем будущем княжестве пожелаете предложить пост министра тайной полиции?.. Помилуй бог, я служу честно России и…

– И… вы будете убиты, Путилин! – прохрипел Савин.

– Кем? Вами?

– Ну нет, для этого я слишком умен, чтобы убивать самому… Для этого найдутся…

– Наемные убийцы? Так называемые «бра-ви»? Ай-ай-ай, Савин, мне стыдно за вас: я о вас был лучшего мнения… Вы ведь только вообразите такой конфуз: претендент на Болгарский престол – и… вдруг убийца из-за угла начальника русской сыскной полиции…

И Путилин иронически рассмеялся.

Вся кровь бросилась в голову бывшему офицеру. Вся былая гордость, не промененная еще на «интернациональную тогу» авантюриста-мошенника, проснулась в нем с победной силой.

– Вы с ума сошли! Я никого не убивал из-за угла! – гневно вырвалось у него.

Путилин внимательно наблюдал за ним.

– Сдайтесь, Савин… Ей-богу, лучше будет.

– Ни за что, ни-ког-да!.. – отчеканил Савин.

– Вы едете в Болгарию?

– Еду.

– Но я ведь вас арестую!

– Вам не удастся этого, Иван Дмитриевич. Я сильнее вас в настоящую минуту.

– Чем, Савин?

– Я окружен друзьями-приверженцами, я даже среди важнейших сановников Турции имею сообщников. Вы – один.

– Я это знаю. Вы – недаром Савин. Вы – умница большой руки. Но…

– Что «но»?

– Вы не уйдете от меня. В ту минуту, когда я, «один», как вы предполагаете, скажу вам «Именем закона я вас арестую», вы… вы протянете мне ваши руки.

Лакей, отнеся чемодан гениального сыщика в номер, стоял, в недоумении глядя на двух беседующих «знатных путешественников».

– Ну-с, мне пора идти, – вставая, произнес Путилин.

Встал и Савин.

– Прошу вас засвидетельствовать мое почтение вашей супруге, – тоном великосветского дэнди бросил Путилин. – Маркиза следует с вами?

– О, разумеется, милорд…

И… разошлись…

Путилин, войдя в роскошное «отделение», сел в кресло и погрузился в глубокое раздумье.

Изредка с его уст срывались тихие бормотания:

– Молодец… какой ход… так? Нет… а если так?.. Гм… Гм…

И вдруг через полчаса такого выведения «кривой» он вскочил и радостно, прерывисто прошептал:

– Ах, эти черномазые, черномазые!..

Савин, войдя в свои апартаменты, был бледен, как никогда.

– Лили! – громко крикнул он.

– Что с тобой? – выскочила графиня Тулуз де Лотрек, замечая бледность лица своего супруга.

– Ступени трона шатаются под моими ногами!

– Что?!

– Приехал человек…

– Он тоже претендент на Болгарский престол? – наивно спросила графиня.

– Дура! – злобно, по-русски, выругался «граф». – Сию минуту, скорее… укладывай чемоданы! Мы едем через несколько часов.

– Слава богу! Наконец-то, – вырвался у графини радостный и облегченный вздох.

В великолепной гавани Константинополя два парохода готовились к отплытию. Погрузка уже кончилась. Вся эта громада разношерстных людей, «снарядивших» гигантские пароходы, отирала с лиц обильно струившийся пот.

По трапу входили последние пассажиры.

Они, испуганные, боящиеся опоздать, были нервны, суетливы.

«Скорей! Сейчас последний звонок… А вещи?»… – «Все сдано… все сдано…»

На пароходе прямо у трапа стоял Савин – «граф Тулуз де Лотрек», «маркиз да Коста дель Ривольто» – претендент на Болгарский престол, окруженный своей свитой.

– Ваше высочество бледны… Вам худо?

– Пустяки, Цанков, пустяки… Но, говоря откровенно…

– Вы боитесь этого дьявола?

В голосе болгарина, политического эмигранта, слышалась тревога.

– Да, я боюсь Путилина. Вы, конечно, не знаете, что это за огромный талант… До сих пор он был непобедим.

– Но его противники?

– Ах, Цанков, он боролся с Домбровским, со Шпейером, и…

– Всех победил?

– Всех.

– Но вы, ваше высочество, не им чета. Вы…

– Послушайте, Цанков, вы хорошо осмотрели весь пароход?

– Чудесно.

– И… и его нет?

– Если он не обратился в мышь, даю вам слово, что его нет.

Вздох облегчения вырвался из груди Савина, «его высочества».

– Ну, а я-то его не пропущу. Я узнаю его, хотя бы он загримировался самим дьяволом.

Последние пассажиры непрерывной лентой проходили мимо претендента и его свиты.

Как жадно, с каким жгучим вниманием впивался знаменитый корнет в их лица!

Мимо него проходили дамы, мужчины, молодые, старые.

«Не он, не он»… шептал про себя претендент на Болгарский престол.

– А тот, другой пароход? – вдруг услышал Савин взволнованный голос Цанкова.

Савин усмехнулся:

– Во-первых, Цанков, мы отплываем раньше, стало быть, если бы он догадался, то не стал бы терять времени, а во-вторых, какой смысл ему миновать борт нашего парохода? А впрочем, дайте-ка бинокль.

– Пожалуйста, ваше высочество!

Савин наставил бинокль на трап другого парохода, готовящегося к отплытию.

Вдруг из его груди вырвался подавленный крик радости.

– Смотрите, Цанков, смотрите: он, он!

– Кто «он», ваше высочество?

– Путилин! Путилин!

– Да не может быть? Да неужто?!

– Да, да, смотрите… Вот он идет… Видите этого джентльмена, седого, с сумкой через плечо? Вот он обгоняет даму!.. Вот он приподнял свою панаму, извиняясь за то, что чуть-чуть толкнул ее, эту красавицу. Это он, он!

И Савин расхохотался безумно радостным смехом.

– Попался! Попался! Пароходом ошибся, гениальный сыщик!..

Те несколько болгар, которые составляли свиту будущего «князя», во главе с душой заговора Цанковым, – поддерживали своего будущего повелителя.

«Ловко! Ловко!», «Иди, иди, проклятая собака-ищейка!»

На пароходе шли последние приготовления.

– Давай сигнал! Сейчас! К отплытию! – раздалась команда.

Бросились уже убирать трап.

– Стойте! Стойте! – на ломаном языке послышался испуганный крик.

По трапу бежал низенький, горбатый католический священник.

Его ряса-сутана смешно раздувалась, словно парус, поднятый ветром.

– Эдакое животное! – недовольно пробурчал капитан, злясь на опоздание. – Не мог вовремя поспеть!..