Николай Леонов - Исповедь сыщика [сборник]

— Молодец. — Гуров повернулся к Крячко и Светлову: — Вы сейчас на двух машинах выезжаете по известному адресу, оборудуете квартиру техникой и ждете… ждете… Либо он выйдет на связь, либо к нему придут, скорее второе. Человек, которого вы обнаружите, будет человеком Профессора. Полагаю, что вам лично ничего не грозит. Эти связи неподконтрольны. Но это я так полагаю, а вы должны решать по обстановке. У вас на погонах по два просвета и в голове хотя бы один имеется.

— Ну спасибо, — буркнул Светлов.

— Неласковый ты, господин полковник, — Крячко понравилось называть так бывшего старшего группы.

— Когда вы человека хотя бы предположительно установите, свяжитесь со мной, не найдете меня — звоните Орлову и решайте. Действуйте. Удачи… Удачи… Удачи…

Оперативники вышли. Гуров позвонил Орлову:

— Здравия желаю.

— А я думал, ты в Штаты умотал.

— Да билет достать не могу, господин генерал.

— Ты где?

— В офисе, на Петровке.

— Ну, быстро к спикеру! Быстро! Я дам команду по трассе, жми на всю железку!

— Что, его тоже? — спросил Гуров.

— Лева! Я буду дома, звони. — Орлов положил трубку.

Гуров подключил к аппарату автоответчик и неторопливо пошел к машине.

Гуров привык к кабинету спикера, как бы обжился в нем, да и хозяин кабинета уже не вызывал у сыщика раздражения. Усталый, замордованный человек, рвется к власти, хотя и сегодня на его плечах груз значительно больший, чем он способен выдержать. Ничего принципиально нового. Гуров перевидал достаточное количество алкоголиков и наркоманов — больные люди, правда, вреда от них меньше, они калечат себя да семью, а политики замордовали державу, на их совести сотни миллионов человеческих судеб. Так ведь больной, неуправляемый человек отчета в своих действиях не отдает.

— Добрый вечер, Имран Русланович, как вы себя чувствуете? — сказал Гуров, входя в кабинет, и, не ожидая приглашения, уселся в кресло. — Я так отвратительно устал. Устал, как ездовая собака.

Спикер не спросил, где сыщик пропадал и чем занимался, зная, что, кроме дерзкой шутки, иного ответа не получит.

— Я сплоховал сегодня, слышали, наверное.

— Пустяки, с каждым случается. — Гурову хотелось курить, но спикер выглядел так скверно, что дымить в кабинете не следовало. — Скоро полночь, что вы высиживаете? Работник из вас сейчас никакой, врач наверняка велел вам лежать. Меня ждете? Об убийстве полковника я ничего сказать пока не могу, с делом еще не знакомился. Результаты? Думаю, через два-три дня я всех возьму, Имран Русланович.

— Всех? — Спикер по-детски сморщился, казалось, сейчас заплачет. — Так их много?

— Ну насчет всех — это я привычно похвастался, — ответил Гуров. — На всех у меня силенок не хватит. Вы хоть и не специалист, но человек достаточно разумный, чтобы понять — не один же сумасшедший шныряет между шеренгами охранников и постреливает.

— «Достаточно разумный» — высокая оценка для спикера парламента. — Хозяин указал на один из шкафов: — Мне врач рекомендовал перед сном выпить рюмку спиртного. Пожалуйста, возьмите там что-нибудь по своему вкусу, я в этом ни черта не понимаю.

В довольно объемистом баре красовались бутылки с заграничными этикетками, бокалы, тут же была вмонтирована морозилка. Гуров бросил в бокалы лед, налил джин, добавил тоника, прихватил бутылку с собой, поставил бокал перед спикером, вернулся в кресло.

— Вы футболом интересуетесь? — Гуров поднял бокал, кивнул, выпил одним глотком.

Спикер сначала понюхал, затем пригубил:

— На каком-то приеме я это однажды пробовал… Скажите, Лев Иванович, откуда вы такой взялись? Самостоятельный, независимый, дерзкий? Может, вы американский шпион? — Спикер нахмурился, но, опасаясь, что милиционер шутки не поймет, на всякий случай подмигнул.

— Откуда взялся? Папа с мамой родили. Кстати, я для России не столь уж редкий экземпляр, хотя породу нашу со времен октябрьского переворота отстреливают, уничтожают различными способами, старательно и последовательно. И что интересно, истребляют при всех правителях, вы и президент в том числе. Стойкая порода: думаю, у нас выработался сильнейший иммунитет. — Гуров хотел отвлечь спикера, болтал без умолку: — Возьмем евреев. Их уничтожением занялись две тысячи лет назад. Я статистики не знаю, больше стало евреев или меньше, но факт, что в умении выжить и в уме они ни одной нации не уступают, а возможно, превосходят. Моя порода к национальности отношения не имеет, она родилась в пещере, появилась с первым человеком, когда о национальности никто и не ведал. Человек родился свободным и желает им оставаться. А что в вашем окружении нас нет или сохраняются единицы, которые, стремясь уцелеть, мимикрируют, так в том, кроме вас, никто не виноват. Мы, свободно мыслящие, опасны, вам, правителям, абсолютно не нужны. Честно сказать, я вас прекрасно понимаю. Вы защищаетесь, дай нам передохнуть в борьбе за выживание, вам придется отойти в сторону, и не будет у вас, Имран Русланович, данного особняка, даже джина с тоником не будет.

— Ну я-то профессор, доктор наук, на выпивку всегда заработаю, — попытался отшутиться спикер.

— В магазинах давно не были. Нынче профессор на выпивку заработает, если мясо есть перестанет. — Гуров уже понял, что его занесло, толку от разговора никакого, одно озлобление. — Имран Русланович, вот, положа руку на сердце, скажите, кто вам настоятельно рекомендует не переезжать на городскую квартиру?

Спикер смешался, никак не мог привыкнуть к манере сыщика поворачивать разговор круто в сторону. Хозяин слушал длинный монолог гостя, готовил резкую отповедь, и тут, на тебе, вопрос совершенно из другой плоскости. Растерявшийся человек обычно повторяет вопрос, спикер не составлял исключения.

— Мне посоветовал? Не переезжать? — замялся он, понял, что соврет неубедительно, удержаться не мог. — Да никто не советовал, я сам.

Гуров кивнул, заглянул в свой бокал, добавил в него джина. Он не понимает, что убийца находится рядом и готов нажать на спусковой крючок, думал сыщик. Последний выстрел, последний труп. Главный интриган России заблудился в трех соснах, последним трупом станет именно он, спикер парламента. Как его спасти, кому здесь можно довериться?

— Новые сутки распечатали, они не легче прошедших будут, спать пойду. — Гуров выпил, поднялся, небрежно спросил: — А кто, наоборот, уговаривал на городскую квартиру переехать?

— Новый начальник охраны, что за дверью стоит, — легко ответил спикер.

— Спасибо, спокойной ночи.

— Спасибо вам, Лев Иванович, — неожиданно ответил спикер.

Гуров вышел из кабинета, молча раскланялся с лощеным охранником, посмотрел гэбисту в глаза. Чужая душа потемки, а я не Вольф Мессинг. Сыщик продолжал смотреть в лицо охранника, не решаясь открыться. Если я ошибусь, то ускорю события. Хотя вряд ли, к последнему выстрелу они не готовы, ведь требуется ликвидировать исполнителя. Этот человек советовал спикеру ехать на городскую квартиру. Если я поддержу его, то практически не открываюсь и не рискую.