Николай Леонов - Исповедь сыщика [сборник]

— Доволен, что парень уцелел. Чего мне торжествовать? Вы лишний раз Гурова предупредили. Он хотя в этом и не нуждается, однако легче мне от вашей торопливости не станет.

— Ну, ладно. Что было, то прошло, — сказал Валентино. — У тебя, гений, есть идеи? Или ты записался в оппозицию и лишь критикуешь?

— Идеи есть, но сказать мне нечего. — Еланчук кивнул Жеволубу на дверь: — Погуляй, шеф сейчас тебя догонит.

Тот взглянул на хозяина и неторопливо вышел.

— Даже шайка разбойников должна соблюдать свои законы, чтобы остаться шайкой, — сказал Еланчук. — Тебе просто повезло, ты чуть было не кончил жизнь самоубийством. Разработкой занимаюсь я, ты лезешь в чужой огород. Парня не ругай, похвали, он был аккуратен и исполнителен, времени у нас с тобой предостаточно. Юдин распорядился груз задержать — якобы из-за смерти главбуха требуется провести ревизию и что-то переоформить. Сказки. Так распорядился Гуров.

— Опять Гуров? — вспылил Валентино. — Ты считаешь, он подозревает?

— Он давно знает. Он сыщик и обучен отличать почерк преступников. Он лишь взглянул на нашу подпись, как понял, что имеет дело с наркомафией. Все понимаю, одно уразуметь не могу: зачем ему нужна война, которую он никогда не выиграет? Он знает, что не выиграет, а лезет.

— Может, он?.. — Валентино покрутил пальцем у виска.

— Каждый талантливый человек, твой покорный слуга в том числе, имеет определенный сдвиг по фазе.

— Его необходимо срочно…

— Пока плод не созреет, он не родится.

— Я тебе постоянно рекомендую…

Еланчук быстро встал, развязал и вновь завязал шейный шелковый платок. Интеллигентное лицо его вмиг осунулось и затвердело.

— Мне многозвездные генералы пробовали рекомендовать — не получилось. Я могу уйти.

— Ты знаешь, от нас не уходят. Наш союз заключается на земле, расторгается только на небесах.

— Уйди отсюда! И никогда, никогда не пугай меня! Я смерти давно не боюсь, и через семью ты меня не прихватишь! Я об этом побеспокоился, прежде чем встретился с тобой. Ты меня понял?

— Отлично понял, — миролюбиво ответил Валентино. — Не понимаю, с чего ты на стенку полез? Работай, я никогда больше не стану тебя торопить, — и вышел.

Ночью Еланчук спал плохо: все анализировал действительные причины своего срыва. Заявление, что союз с наркомафией расторгается только по причине смерти, не было новостью, поэтому взбесить уравновешенного, тренированного человека не могло. И только под утро, в полузабытьи, между сном и явью, он понял, что причина проста, лежит на поверхности. Он не желает разрабатывать убийство Гурова.

Сейчас, подписав никому не нужные бумажки, он начал искать выход из создавшегося положения. Он никогда никого не убивал и не занимался разработкой убийств. Гурова он не знает, не видел, но мужик ему симпатичен, видно — умница, даже талант; перед начальством не гнется, поэтому и ушел из системы. В принципе, сыщик — его, Еланчука, коллега, родственная душа. Еланчук чувствовал, вспоминая голос Гурова, понимал, что сыщик жестче и безжалостнее — он не мучается сомнениями, и если родственничек захватит Юрия Еланчука, то обязательно посадит.

Раздался телефонный звонок. Еланчук снял трубку и услышал знакомый голос генерала-кадровика, с которым беседовал, сдавая удостоверение.

— Юрий Петрович, только за-ради бога не возникай, — сказал генерал, стараясь придать своему голосу дружеские нотки. — Нам очень нужна твоя консультация по одному архивному делу. Приезжай на часок, не более… Хочешь, машину пришлю?

— Врешь ты все! — Еланчук почему-то рассмеялся. — Ты где сидишь? В том же кабинете? Закажи пропуск, я через полчасика подъеду.

— Здравствуй! — Генерал вытащил грузное тело из-за стола, пошел навстречу. — «Врешь ты все…» Недобрый ты, Юрий Петрович. А внешне не меняешься — молодой франт, как и был всегда.

— Чего такого крюка даешь, разговор трудный? — Еланчук опустился в массивное кожаное кресло, взглянул на портрет Ельцина. Портрет был меньших размеров, чем предыдущий, поэтому оказался как бы в рамке невыцветших обоев. Еланчук ткнул в него пальцем и сказал:

— Сколько людей висело на этом крючке, а ты все сидишь и сидишь.

— А не лазь высоко! — Генерал довольно хохотнул.

— Ну, давай, Степан Акимыч, напрямки, сам знаешь — тебе меня не объехать.

— Напрямки так напрямки, Юрочка. Скажи, в какое ты дерьмо залез, что тобой большие милиционеры интересуются?

— Мной? Точно? — удивился Еланчук искренне. В сознании его промелькнул Гуров, но гэбист лишь усмехнулся: что он знает? Кретин Отар назвал его имя-отчество. Никакого милицейского генерала не заставишь обратиться с таким дурацким запросом в соседнее ведомство. Да и почему сюда, какие основания?

Генерал смотрел на Еланчука испытующе, вертел толстыми пальцами лист бумаги.

— Заместитель милицейского министра интересуется, служил ли в первом или втором главке некий Юрий Петрович, фамилия неизвестна, видимо, полковник, возраст около сорока пяти, дальше твое описание — интеллигент и внешние данные, словно человек с тобой в соседних кабинетах сидел и ежедневно ручкался.

Еланчук ничем волнения не выдал, глянул на бумажку равнодушно, сказал:

— Понятия не имею, генерал. Чего только в жизни не случается…

— Я тоже повидал всякого, но подобных совпадений не встречал. Мы хотя и расстались без пьянки и орденов, но ты наш человек. Если хвост прижмут, надеюсь — не станешь на бывших сотоварищей грязь лить? Нам сейчас грязи с избытком. Ты, случаем, у «Белого дома» под знаменами Хасбулатова не разгуливал?

— Что за чушь? Я человек с устойчивой психикой, — ответил Еланчук.

— Ну, мое дело маленькое. Приказали переговорить, я выполнил. Если бы такую бумаженцию я один получил, так похерил бы и забыл. Но не один я, тебя люди хорошо помнят, потому пришлось твои данные ментам назвать. По телексу передали, мол, служил схожий по приметам Еланчук Юрий Петрович, дали отличную характеристику, сообщили, что никакими компрматериалами не располагаем.

— Ну, спасибо, генерал. — Еланчук поднялся. — Надеюсь, все?

— А тебе мало? — Генерал вновь выбрался из-за стола. — Начальство больше всего беспокоится, что милиция не утверждает, но предполагает, что разыскиваемый ими Юрий Петрович имел непосредственное отношение к агентурной работе. Ну, это откуда? В нашем доме о твоем направлении знали три-четыре человека…

— Ума не приложу, — искренне ответил Еланчук, привстал, ткнул тонким пальцем в генеральскую грудь. — А у вас там за рубежом недавно никто на сторону не свалил?

— Случается… — осторожно ответил генерал. — Но при чем тут милиция, главк уголовного розыска?

— Действительно. — Еланчук был вынужден пожать теплую вялую руку. — Я давно завязал, не ворую сейчас.