Мартин Соларес - Черные минуты

— Нет, подумать только, — воскликнул доктор Куарон, — именно таким я его и запомнил. Я уж думал, что никогда его не увижу. Ну что, Мигель, поможешь нам распутать это дело?

И будто в ответ ему ветер зашелестел листьями плюща. Но доктор не обратил внимания.

— А бар в отеле «Инглатерра» еще жив? — спросил он.

Они сидели в ресторане на берегу. Перед ними до горизонта, увенчанного горами Нагваль, простиралась лагуна. С их места был хорошо виден остров Эль-Пальмар, но речь о нем сейчас не шла. Из органа лились мелодические аккорды — музыкант наигрывал песню Хулио Иглесиаса «Я люблю». В воздухе висел слабый запах спрея, помогающего ветру разгонять москитов. В бассейне шумно плескались три молодые американки, а доктор доел пакадо а ла веракрусана, положил нож и вилку и огляделся, ища официанта. Того нигде не было.

— Дом моих родителей в Тампико стоял между маяком и дамбой. А вы где живете, Винсенте?

— Здесь, в Паракуане, за рекой.

— В каком месте?

— У пристани.

— Выходит, возле старой асьенды?

— Верно. Я снимаю старый дом управляющего.

— А вам известно, что говорят об асьенде? Если так, то вы храбрец.

— Это все слухи, я им не верю.

Позади кто-то громко рассмеялся, а Ранхель вздрогнул.

— Официанта нигде не видно. Принесите мне коньяк, хорошо?

Ранхель сходил в бар, а когда вернулся, сказал, что ему надо позвонить. Доктор кивнул, отпуская его. И вскоре задремал.

Его разбудил оглушительный шлепок по воде — чья-то туша рухнула в бассейн. Брызги разлетелись во все стороны и намочили сидящих у бассейна девушек. Доктор видел, как под водой копошится смутный силуэт. «С ума сошел, — думал доктор, — так и задохнуться недолго». Словно услыхав его мысли, ныряльщик всплыл и отдышался. Нельзя было не заметить, что человек, несмотря на свою толщину, удивительно проворен. Доктор узнал его. Он хотел встать, но его тело будто налилось свинцом. Коньяк, наверное, виноват. Но это точно знакомый. Что он делает здесь, на Мексиканском заливе?

Наблюдая, как человек несколько раз переплывает бассейн из конца в конец, точно гигантская лягушка, доктор решил дождаться, пока тот вылезет, чтобы убедиться, что его догадка верна. Монотонные движения действовали на него гипнотически. Он закрыл глаза и откинулся на спинку стула.

Ему припомнился день, когда родители взяли его с собой на лагуну. Они плавали, а он катался по берегу на своем синем велосипеде. Интересно, что потом он много раз пытался вспомнить, чем он был занят, пока родители купались, но не мог. И вдруг, вернувшись в Паракуан, он вспомнил: он катался на велосипеде. Доктору страшно захотелось услышать сейчас голос матери, и тут одна из американок в бассейне пронзительно взвизгнула. От неожиданности он вздрогнул и открыл глаза. Он боялся, что его снова охватит беспокойство и ночью опять приснится человек в черном, который смеется над ним. Он был уверен, что сон — это загадка с одним вопросом: долго ли мне осталось жить на этом свете? Пора уже об этом задуматься.

Мясистая рука показалась над водой и схватилась за перила. Затем вторая, а затем и все жирное тело вылезло из бассейна. Кто же это, черт подери? Та же тяжесть, что мешала ему встать, не позволяла и вспомнить, что это за тип. Надо меньше пить. Тем временем толстяк надел сандалии и закупался в халат. Девушки вдруг умолкли, а человек направился к доктору, растирая полотенцем шею. Если бы не слепящий блеск воды в бассейне, доктор, возможно, и узнал бы его, но…

Красный, как отварная креветка, толстяк наклонился и проговорил:

— Доктор Куроз Куарон? Вот так сюрприз! Как я рад! Давненько мы с вами не встречались. — Доктор уже понял, что это известный кинорежиссер, но имя его по-прежнему ускользало из памяти.

— Когда же это было? Лет десять… нет, двенадцать лет тому назад?

— Больше, доктор. Это было в пятьдесят девятом…

— Ах… А как поживает ваша супруга, сэр Альфред?

— Спасибо, хорошо. Она в номере.

Помолчав, толстяк продолжал:

— Я хочу вам кое-что сказать, доктор. Я очень сожалею о недоразумении, что произошло между нами.

— Послушайте, сэр Альфред…

— Нет, позвольте мне закончить… Когда вы раскритиковали сценарий «Психо», я очень огорчился, потому что об этом узнал мой продюсер — по вине агента, который направил ваши замечания не мне, а ему, — и едва не закрыл проект. Но вы были правы, говоря, что этой истории не хватает правдоподобия, и я переписал сценарий. Мне кажется, получилось лучше.

— Мне очень жаль…

— Во всем виноват мой агент, доктор. Вы не представляете, насколько агенты бывают бестолковы.

— Ничего страшного, не беспокойтесь.

— А я ведь даже не знаю, видели вы фильм или нет.

— Да, я смотрел его в Мехико.

— И как он вам показался по части правдоподобия?

— Сэр Альфред, скажите вашим клеветникам, что если бы вы стремились к правдоподобию, то снимали бы документальные фильмы! — рассмеялся доктор.

— А вы сами, доктор?

— Что вы имеете в виду, сэр Альфред? Я не совсем понимаю…

— Как вы собираетесь поймать преступника? Есть у вас еще порох в пороховницах?

— Простите, — неожиданно перебил их Винсенте, который успел вернуться, — уже половина шестого, нам пора двигаться.

По просьбе дона Даниеля Торреса Сабинаса совещание состоялось в четверг утром в конференц-зале мэрии. Мэр сказал пару слов в начале и ушел, сославшись на очень срочные дела. В зале собрались полицейские всех мастей. Помимо полиции Паракуана, тут присутствовали дюжина коллег из Тампико и Сьюидад-Мадеры, желающие объединить усилия в поиске преступника. Траволта и Круз Тревино тихо переговаривались. Племянник шефа Гарсиа тоже был здесь — он вежливо поздоровался с Ранхелем. Не успел он усесться, как к нему торопливо подошла одна из секретарей мэра.

— Сеньор Винсенте Ранхель? — вполголоса спросила девушка. — Вас просят к телефону. Пойдемте, пожалуйста, со мной.

В коридоре им встретился Проф. Вид у него был растерянный и озабоченный.

Он оттащил Ранхеля в сторону и сообщил:

— Слушай, Калаватра погиб. Ему застрелили.

— Что? Ты уверен?

— Еще бы! Он был, как обычно, на посту. Его привезла «скорая».

— Сеньор, звонок очень срочный, — вмешалась секретарша, торопя его, — междугородний.

Они спустились на первый этаж в просторное помещение недалеко от входа. Оказалось, что звонит шеф Гарсиа из Сьюидад-Виктории.

— Ранхель? Ну наконец-то.

Может быть, из-за расстояния или помех на линии голос шефа казался старческим и усталым. Он просил передать привет доктору, но только после совещания. О смерти Колдуна ему уже доложили.

— Лолита мне сказала. Я поручил это дело Вонгу.

— Сеньор, мне хотелось поучаствовать…