Мартин Соларес - Черные минуты

— Не отвлекайся, Ранхель. Вонг и сам справится, а твоя забота — это доктор и девочки.

— Но о докторе может позаботиться Табоада.

— Ранхель, это приказ, понятно?

— Да, сеньор.

— У него есть жалобы?

— Нет, сеньор.

— Помни, что он весьма прихотлив. Чуть что ему не по нраву — он хлопнет дверью и уйдет. А мой племяш сильно тебе докучает?

— Нет, все в порядке. За ним сейчас присматривает Сиго. Он присутствует на совещании.

— Иди и забери его оттуда. Ты не знаешь, на что он способен! Немедленно выведи его!

— Да, сеньор.

После того как они попрощались, Ранхель позвонил в редакцию «Меркурио» и поговорил с Марианной. Положив трубку, он увидел, что рядом стоит Круз Тревино — наверное, он все слышал.

— Чего тебе, Тревино?

— Ты собрался свалить от нас, Ранхель? — с презрением поинтересовался коллега. — Мы знаем о твоих переговорах с Барбосой. Уходишь в Сьюидад-Мадеру?

— Ты полный придурок.

Ранхель оттолкнул его и прошел мимо.

Вернувшись в зал, он поманил к себе Сиго:

— Мне надо на полчаса уехать, а пока меня не будет, ты если что позаботишься о докторе. — С этими словами Ранхель сунул ему ключи от патрульной машины и вышел.

Пять минут спустя он припарковался на КПП, где служил Колдун. Вонг встретил его вопросом:

— Что стряслось, Ранхель? Говорят, ты уходишь к Барбосе?

Ранхель предпочел не отвечать, боясь, что сорвется и поссорится с Вонгом.

— Ты нашел что-нибудь? — спросил он.

— Да вот, смотри. — Вонг указал на пулевые отверстия в стене КПП. — Девять пуль, а Калаватра не успел даже вынуть пистолет.

— Стало быть, его уложили из пулемета?

— Да, похоже на «узи».

На полу было много крови.

— Водитель грузовика, который ехал на нефтеперегонный завод, сообщил в полицию. Калаватра получил девять пуль, восемь прошили левую ногу и руку, а одна шею. Похоже, тормознул какого-то уголовника — узнал, может быть, и тот решил с ним расправиться, дабы его снова не замели. Я думаю, он вышел на дорогу и сразу бросился обратно к телефону, а водитель дал по нему очередь.

— А «узи» — это большая пушка?

— Нет, мелкая и легкая. Размером с утюг. Их делают в Израиле.

Тем временем Вонг открыл шкаф, где хранились вещи убитого.

— Вот это да-а. — Он вынул кулек, сделанный из газетного листа, полный марихуаны. — Неудивительно, что он не хотел покупать телевизор.

Ранхель не ответил, рассматривая кровь на полу.

— Бедняга.

Он взял со стола номер «Меркурио» недельной давности, под которым обнаружилась зеленая тетрадь с надписью на обложке «О загадочных явлениях». Внутри страницы были разделены на две колонки. В первой описывались эти «загадочные явления»: «При полной луне можно видеть зеленые огни, летящие в сторону гор»; «Голубь, потерявший птенцов, возвращается на это место каждый день в течение четырех месяцев»; «Кошки наиболее активны на закате».

Были тут и размышления по поводу снов: «Мне снился отец. Очень был очень грустный и несчастный. Он выглядел как маленький ребенок, который нуждается в утешении. Когда во сне утешаешь взрослого, который предстает ребенком, то кого следует утешать наяву? Не ту ли часть сознания, которая боится потеряться? Твоя личность похожа на волну, она то возвышается, то убывает, а иногда и исчезает вовсе». Или вот еще такое: «Порой снятся чудовища или уродливые гномы, которых никак не удается выгнать из комнаты или из движущегося транспорта. Порой они возвращаются и очень сердятся на такое обращение. Эти сны означают, что ты испытываешь слабеющую боль или выздоравливаешь после тяжелой болезни, которую скоро забудешь».

«Бред, — подумал Ранхель, — бессмысленная писанина. В отчет это не поместишь. Чем он тут вообще занимался?»

К счастью, была вторая колонка, где автор, пренебрегая поэзией, просто фиксировал происходящее на посту и около — например, появление подозрительных машин: «Вторник, 30 марта 23.00. Белый «фольксваген-бразилия», номер XEX 726, предположительно контрабанда электроприборов». «Среда, 31-го, 14 часов. Желтый «Рено-R12» номер XEX 153. Направляется в Мадеру».

Последняя запись была сделана во вторник на прошлой неделе — в тот день они нашли девочку. Ранхель не без страха прочел: «Вторник, 18-го, 11.30. Снова этот черный фургон». Он заглянул в предыдущие записи. Так и есть: черный фургон проезжал мимо 15 января и 17 февраля. «Номер настоящий», — написал Калатрава. Подумав немного, Ранхель понял, что пазл наконец складывается: странное месторасположение тел, зловещие совпадения, смерть Колдуна. А также белая шерсть, охотничий нож, черный фургон, проезжавший здесь в дни убийств. Колдун догадался, что это преступник, и его застрелили. Проще и не бывает. Ранхель закрыл дневник.

— Эй, ты готов? — спросил Вонг. — Запираем здесь все и поехали.

Проезжая по Авениде дель Пуэрто, Ранхель захотел остановиться у школы номер пять. За последние месяцы здесь надстроили два этажа и сделали ультрамодный ремонт, со всеми атрибутами семидесятых. Он съехал на обочину против директорского дома и остановился будто нехотя. И впрямь — он слышал, как дядин голос твердит ему: «Тормози, Винсенте, тормози. Подумай своей головой, что будет, если ты сунешься прямо к школе. Траволта сожрет тебя с потрохами, если узнает, что ты задумал. Чему я тебя учил? Терпение, племянник, главное терпение. Притворись, будто у тебя и в мыслях ничего такого нет. Ты что, хочешь выйти из машины, придурок? Ты уверен, что мы родня? Наверное, тебя усыновили».

«Но раз уже здесь, не сидеть же в машине? — сказал себе Ранхель и вышел.

Он вышел и постучал в дверь. В окне мелькнуло женское лицо, и за дверью спросили:

— Кто там?

— Полиция, сеньора. Вы нас вызывали.

— Сеньор Винсенте Ранхель?

— Да, — ответил он, удивляясь, что его здесь знают.

Дверь открыла хрупкая красивая женщина лет тридцати. У нее были стриженые черные волосы и изящнейший из всех виденных им носов. Когда пришел Ранхель, она пила чай с липовыми цветами, сидя в кресле в гостиной. На столе лежал раскрытый «Эль Эйемплар» с ее коротким интервью: «Мать похищенной девочки все еще надеется, что ее дочь жива и ее похитили ради выкупа». А между тем прошло три месяца и от дочки ни слуху ни духу.

В окно гостиной было видно, как возле школы беззаботно резвятся другие дети. Мальчики играют в футбол, девочки прыгают через скакалку.

— Мой муж — директор школы, — сказала она, — и я прошу вас ничего ему не говорить о нашей беседе. Он рассердился, узнав, что газеты напечатали мое интервью.

— По моему мнению, это было весьма неосмотрительно.

— А что я могла сделать? Офицер, который вел расследование, ни о чем меня не предупредил.

— Кто это был?

— Сеньор Хоакин Табоада.

Ранхель припомнил, как толстяка потом пропесочили на собрании. До чего этот жирдяй все-таки наглый и безответственный!