Марко Незе - Спрут 3

По мере того, как аббат знакомился с бумагами, на лице его отражались все более глубокое изумление и тревога. Одна другую сменяли топографические карты, на которых некоторые зоны были усеяны красными точками, планы местности, полученные при помощи аэрофотосъемки в горных районах. Чья-то опытная рука нанесла на планы и карты тонкую паутинку, отмечая наиболее важные зоны и пункты.

Чтобы лучше рассмотреть материалы, аббат полез в ящик стола и вооружился лупой. Наконец, сдерживаемые досада и возмущение бурно прорвались наружу.

— Боже мой, до чего докатились! — воскликнул он. — Здесь воспроизведена вся наша оборонительная противоракетная система! По-моему, это область Венето.

— Какому-нибудь мелкому подкупленному чиновнику было бы не под силу добыть этот материал, — заметил Каттани.

— Конечно, нет. Тут, должно быть, постарался человек, занимающий в этой сфере весьма высокое положение.

— Вот именно, — подтвердил Каттани, — Вы должны что-то предпринять.

Аббат резко к нему обернулся.

— Я?!

Каттани утвердительно кивнул головой. Устремив на аббата проницательный взгляд, он проговорил:

— Я знаю про ваше прошлое. Знаю, что всего несколько лет назад вы начали новую жизнь, погрузились в религию и ушли в монастырь. Но раньше вы были политическим деятелем. И притом с немалым весом.

— Это все в далеком прошлом, — отрезал аббат, устало махнув рукой.

— Однако вы могли бы побеседовать с кем-нибудь из прежних друзей. Одежда, которую вы носите, придает вам еще больший авторитет.

Последовала напряженная пауза. Аббат мрачно молчал. Наконец он откашлялся и спросил:

— Так чего ты от меня хочешь?

— Вы должны мне помочь, — воодушевился Каттани. — При соучастии людей, стоящих у власти, кто-то готовит колоссальную сделку по поставкам оружия. Страны Восточной Европы содействуют этой операции, а взамен получают планы нашей обороны. Разве вы не находите это чудовищным?

Лицо аббата приняло отстраненное выражение. Он произнес:

— Разве я могу что-то сделать?

— Неужели вы хотите умыть руки? Хотите позволить им безнаказанно действовать? Они торгуют оружием, военными секретами, а вы, человек, который мог бы им помешать, не желаете и пальцем пошевелить? Думаю, это не слишком христианское поведение.

Сквозь стрельчатые, узкие, как бойницы, окна виднелась огромная покрытая зеленью гора, одинокая и величественная. «В этот мир покоя, выбранный мной, — подумал аббат, — вновь вторгается другой мир, с его суетой и интригами и грозит поглотить меня».

— Оставь мне документы, — проговорил аббат. — Я должен хорошенько подумать.

Профессор Маттинера прищурил свои маленькие серые глазки за стеклами очков. На остреньком личике отразилось нечто вроде радости, смешанной с удивлением.

— Да неужели это вы?!

Его сухонькая, чуть сгорбленная фигурка резко подпрыгнула за огромным письменным столом, словно на пружине.

— Прошу вас, входите.

Со сладкой улыбкой он бросился навстречу появившемуся на пороге и застывшему в нерешительности гостю:

— Как я рад вновь встретиться с вами!

Маттинера протянул руку, и аббат пожал ее, продолжая осматриваться, как человек, возвратившийся в места, где некогда провел детство.

Он долго размышлял, прежде чем принял решение ехать. Мысль, что можно что-то сделать, помешать грязным махинациям и положить конец целой цепочке убийств, помогла ему принять решение. И вот он вновь в Риме. Когда-то в столице он был одним из тех, к чьему мнению внимательно прислушивались. Он знал, какими методами осуществлять свое влияние. Знал недостатки и слабости тех, кто стоит у власти.

— Садитесь, прошу вас.

Маттинера чуть ли не подтолкнул его к креслу перед своим письменным столом. Много лет назад, когда аббат был еще доцентом в университете, Маттинера учился у него, а потом работал в качестве ассистента. Теперь он испытывал еще большее почтение и даже некоторую робость перед монашеским одеянием и проницательным лицом учителя.

Когда взгляд его упал на листок, который аббат положил перед ним на стол, Маттинера весь напрягся, и его лисья физиономия ощерилась от злобы. Он не мог понять, какими неисповедимыми путями сей проклятый листок мог попасть в руки аббата. Эти секретные документы он передал Алесси,

— Даже до моей обители высоко в горах, — проговорил аббат, — дошли сигналы о гнусном плане. Кто-то ткет тайную паутину, желая продать сведения об оборонительной системе нашей страны. У тебя весьма широкие связи. Ты должен помочь мне помешать позорному заговору.

— Я? Что я могу сделать? — возразил Маттинера.

— Ты должен заявить об утечке чрезвычайно важных документов. Я принес тебе всего один листок, но у меня в руках целый «дипломат», набитый подобными материалами.

Маттинера побледнел, и ему еле удалось скрыть свою досаду.

— Возможно, мне понадобится весь материал, чтобы предпринять какие-то шаги, — промямлил он.

— Этого листка вполне достаточно. Все остальное надежно хранится в монастыре.

— Но конкретно, что вы мне советуете?

— Ты должен потребовать расследования, чтобы выяснить, как стала возможной кража этих документов.

— Это не так-то просто, — Маттинера выставил вперед руки, словно защищаясь. — Но я попытаюсь.

— Ты должен мне это обещать.

Маттинера прищурился и сказал:

— Обещаю,

Но старый аббат, умудренный опытом долгой жизни и знанием человеческой души, уловил, как на лице Маттинеры мелькнуло странное выражение, не внушающее доверия. Нет, аббат не мог поклясться в том, что его бывший ученик сдержит обещание. Возвратившись в монастырь, он поделился сомнениями с Каттани.

— Я обратился к человеку, без сомнения, очень влиятельному. Но неизвестно, сможет ли он предпринять какие-то шаги, как-то вмешаться. — Он развел руками и закончил: — Посмотрим…

Аббат даже не представлял себе, насколько глубоко изменились отношения между стоящими у власти людьми с тех пор, как он надел монашескую рясу. Он не знал, какие сложились между ними новые союзы. Иначе не совершил бы роковой ошибки, обратившись именно к Маттинере.

Этот скользкий человек находился теперь в центре самых темных дел, был своего рода стержнем самых скандальных махинаций. И в то время, как ни о чем не ведающий аббат ожидал от него благородного поступка, Маттинера бил тревогу, подняв переполох среди своих высокопоставленных дружков.

— Да, ваше превосходительство, — говорил он в телефонную трубку, — я вам совершенно точно излагаю создавшуюся ситуацию.

С другого конца провода гремел взбешенный голос его собеседника:

— Вы излагаете мне? А с какой стати? Зачем?

— Я знаю, — продолжал Маттинера, — что решение должен принять я. Однако бывают моменты, когда я тоже нуждаюсь в чьей-то поддержке.