Марко Незе - Спрут 3

Маттинера окончательно вышел из себя и стукнул кулаком по столу.

— Да без меня, — кричал он, и глазки метали молнии, — эта сделка вообще бы не состоялась!

— Так же, как и без нас.

— Вы не вправе меня так обжулить. Я этого не позволю! — Маттинера вскочил и громко орал, лоб был в поту, руки дрожали, и ему никак не удавалось вытащить из пачки сигарету. — Я ни за что не соглашусь, лучше вообще выйду из этого дела, чем пойду на такое унижение. — Он подошел к окну и повернулся к Терразини спиной. — А теперь уходите, убирайтесь отсюда.

У Терразини не сходила с губ злая, насмешливая улыбка.

— Вы слишком разнервничались, — сказал он. И, поднявшись, направился к двери, сохраняя полное спокойствие.

Маттинера по-прежнему стоял и смотрел в окно. Вдруг его словно ударило током. Он натянул плащ и по внутреннему телефону велел секретарю подать машину к запасному выходу.

Каттани все еще находился в ожидании. Он нервно расхаживал взад-вперед, то и дело бросая взгляд в окно. И неожиданно увидел на улице Терразини — тот уже садился в такси.

Отшвырнув только что закуренную сигарету, Каттани выскочил из комнаты. Он был вне себя от ярости,

— Если у профессора находится время беседовать с Терразини, — крикнул он перепуганному секретарю, — то найдется принять и меня.

Как фурия он кинулся в коридор, распахивая все двери подряд. Секретарь, задыхаясь, бежал за ним, тщетно пытаясь преградить путь этому урагану.

— Что вы делаете? Вы совсем сошли с ума! — чуть не плача, твердил секретарь. Он схватил Каттани за пиджак. — Остановитесь ради бога!

Когда Каттани вбежал в кабинет профессора, там никого не было.

— Ну вот, — произнес с облегчением секретарь, — теперь вы удовлетворены? Как видите, профессора нет.

Но Коррадо его не слушал. Его внимание привлекла фотография, которую Маттинера держал у себя на письменном столе. На ней были изображены его жена, дети и он сам с хитрой физиономией лисы. Теперь Каттани совершенно безошибочно вспомнил, где он уже видел это лицо. Да, вне всякого сомнения, этот человек был изображен на фотографии, обнаруженной в автоматической камере хранения на вокзале в Милане.

Глядя на этот снимок, Каттани на мгновение сосредоточился, застыл, и тотчас его охватило чувство торжества: похоже, он нашел способ припереть к стене этого жулика Маттинеру.

Покинув кабинет профессора, комиссар направился к депутату Тарсони. Это был единственный человек, который мог сейчас помочь.

Тарсони принял его в своей вилле на Авентинском холме. Выслушал рассказ о фотографии, на которой снят Маттинера. Внимательно вник в историю с браслетом, подаренным некой Агриппине. Но в конце беседы покачал головой. Его ничуть не убедили доводы, приведенные комиссаром.

— Вы говорите, что под этим именем скрывается Маттинера? — недоверчиво спросил Тарсони. — А как вы можете это доказать? Только на основании того, что дипломная работа была посвящена Агриппине? Нет, — закончил депутат, — этого, мне кажется, недостаточно.

Да и вся история с торговлей оружием и документами, предназначенными для иностранных тайных служб, показалась ему слишком невероятной.

— Эта история, дорогой Каттани, настолько фантастическая и ужасная, что если бы она соответствовала действительности, нам всем пришлось бы сгореть со стыда и прикрыть нашу лавочку.

— Я пришел к вам за помощью, — спокойно проговорил Каттани. — А не за тем, чтобы представить вам доказательства, Я твердо знаю одно: пока мы с вами разговариваем, осуществляется чудовищная махинация. Но прямых доказательств у меня нет. Однако известно, что подобные дела обязательно оставляют какие-то следы. Банковские счета, перечисления, негласный обмен документами. Вы — депутат парламента, может быть, вы имели случай обнаружить какие-то свидетельства, намеки, услышать о странных сделках — одним словом, у вас могли зародиться подозрения.

— Мне очень жаль, но я должен разочаровать вас, — ответил депутат. — Увы, я весьма далек от влиятельных кругов. Я занимаюсь «третьим миром»: проблемы голода, дети, которые умирают от того, что у них нет хлеба, которые болеют и не имеют лекарств, чтобы их спасти… — На лице Тарсони появилось выражение покорности судьбе. — Как видите… — закончил он и развел руками.

Однако Каттани отнюдь не собирался отказываться от последней оставшейся возможности.

— Нет, все-таки кое-что вы в силах предпринять, — продолжал настаивать он. — Вы можете мне помочь. — Он подошел к стоявшему на письменном столе телефону, снял трубку и протянул ее Тарсони. — Позвоните Маттинере и пригласите его к себе домой. Вот это вы можете сделать!

Поздним вечером Маттинера сел в такси и дал адрес депутата Тарсони. Улицы столицы были почти пустынны. Лампы с рефлекторами подсвечивали неярким розоватым светом памятники древнего Рима, мимо которых равнодушно спешили редкие прохожие.

Калитка виллы Тарсони была открыта. Профессор прошел по мощенной камнем дорожке и остановился перед неплотно прикрытой входной дверью.

Он заглянул внутрь и позвал хозяина. Зажегся свет, но никто не откликнулся.

— Это я. Есть кто-нибудь?

Он распахнул дверь и вошел.

— Добро пожаловать, — встретил его голос, прозвучавший неприязненно и резко. Он принадлежал неожиданно появившемуся мужчине. — Депутат Тарсони просит извинить его — он немножко задержится. Вопрос всего нескольких минут. А пока компанию составлю вам я.

Это был Каттани, который внимательно вглядывался в профессора, пытаясь определить, что за птица этот человек с остреньким личиком.

— Вы кто? — удивленно спросил профессор,

— Условимся, что вопросы задавать буду я, — сухо ответил Каттани.

— Что это значит? — повысил голос Маттинера.

— Это значит, что сейчас наступил момент истины, дорогой мой профессор, — проговорил Каттани, смотря ему прямо в лицо. — Конец игре! Мне все известно о вашем участии в торговле оружием, о том, как легко вы готовитесь передать военные тайны одному иностранному государству.

— Да что вы несете? — ошеломленный Маттинера оперся о спинку стула. Лицо у него было белое как полотно, нижняя губа тряслась. — Вы гнусный клеветник!..

Страшной силы пощечина заставила его проглотить конец фразы, Каттани набросился на него, дав выход сдерживаемой много месяцев ярости. Прижал его к стене и схватил горло — за тонкую змеиную шейку.

— Вы меня задушите… — прохрипел Маттинера.

Открылась дверь, и на пороге появился взволнованный Тарсони.

— Комиссар Каттани, прошу вас, я не могу этого позволить в своем доме. Вы же мне сказали, что вам нужно с ним лишь поговорить…

— Стойте там! — не оборачиваясь, крикнул ему Каттани.

Тарсони неподвижно застыл на пороге, не зная что делать.