Марко Незе - Спрут 3

— Ты ошибся адресом, приятель, — ответил комиссар. — Я завязал и не желаю больше ни во что вмешиваться. Знаешь, чем я занимаюсь? Делаю фигурки для рождественских ясель.

— Очень трогательно, — ироническим тоном произнес американец. Он держался самоуверенно, словно у него был припрятан козырь. — Пару месяцев назад, — добавил он, — наш турок перенес свою штаб-квартиру в Европу.

— Ну а мне-то что? — спросил Каттани, теряя терпение.

Но американец не отставал и тотчас продолжил:

— И знаешь, кто его компаньон в Италии?

— Мне это неинтересно!

— А я думаю, что очень интересно, — возразил Берт, значительно улыбаясь. — Лаудео!

Это имя отозвалось в мозгу Каттани так, словно его ударили по голове. Нахмурившись, он несколько секунд простоял в глубокой задумчивости, потом достал сигарету и рассеянно закурил.

— Лау-део, — прошептал он.

— Да-да, Лаудео. Еще до того, как попал в тюрьму, он несколько раз встречался с Юфтером. Они вместе разработали планы на будущее. И мне необходимо узнать эти планы. Я должен знать, что замышляет Юфтер.

— Каким же образом ты думаешь это сделать? — Где-то в глубине души у Каттани вдруг зашевелилось острое желание вновь броситься в самую гущу схватки.

— Лаудео надо как следует напугать, — объяснил американец. — И сделать это можешь только ты один.

Каттани был удивлен.

— Я не совсем понимаю…

Приняв сосредоточенный вид, он глубоко затягивался сигаретой. Этот американец начинал ему нравиться.

— Слушай внимательно, — продолжал тот, прислонившись спиной к стволу кипариса. — У меня имеются документы, чтобы окончательно вывести на чистую воду Лаудео. Бумага и отснятая тайком кинопленка. — Он поднял вверх палец, требуя особого внимания. — Ты должен с ним поговорить. Пригрозить, что опубликуешь эти материалы, и объяснить, что это повлечет для него более суровое наказание, будет стоить еще многих лет тюрьмы. Если он…

— Что?

— Если он не примет поставленных тобой условий. Ты заверишь его, что никогда не используешь эти материалы, если он расскажет, какие планы строит Юфтер.

Каттани покачал головой.

— Ты не знаешь этого человека. Нам не удастся выжать из него ни слова.

— Я хорошо все обдумал, — сказал американец, — и уверен, что он расколется. Лаудео не ожидал, что ему влепят пять лет тюрьмы, и побоится, что, если пересмотрят дело и еще добавят срок, от него отвернутся все важные друзья.

Каттани начал чувствовать себя рыбой, попавшей на крючок. Он швырнул на землю окурок и принялся долго и сосредоточенно давить его каблуком.

Берт Де Донато вкрадчивым голосом продолжал:

— Твои враги на свободе. Пройдет не так много времени, и из тюрьмы выйдет Лаудео. Вот увидишь, ему дадут домашний арест. И он снова начнет свои махинации, да еще в более крупных масштабах…

Когда уже казалось, что Каттани вот-вот сдастся, он вдруг снова оказал сопротивление.

— Нет, мне до этого нет никакого дела.

Наступившее молчание нарушили звуки колокола, созывающего монахов на обед.

— Уезжай отсюда, — уговаривал его американец. — Не губи себя здесь. Министерство внутренних дел предоставило тебе длительный отпуск. Ты сможешь не спеша решить, вернешься ли на свое место в полицию. А пока что помоги мне. Жду тебя завтра в восемь вечера на Центральном вокзале в Милане.

— Напрасно прождешь. Я не приду.

— Я уверен, что придешь, — проговорил Берт, подбрасывая в воздух полдоллара.

Назавтра в Милане с самого утра непрерывно лил дождь. Но к вечеру, когда уже стало смеркаться, дождь прекратился, оставив тонкую завесу тумана. Несмотря на ненастную погоду, Берт минута в минуту пришел на свидание.

Уверенный в том, что ему удалось уговорить комиссара, он быстрым шагом прошел под портиками Центрального вокзала. Берт был в светлом плаще с поднятым воротником, руки глубоко засунуты в карманы. Он прошел мимо длинной очереди на такси. Услышал громкий голос полицейского, который властным тоном требовал, чтобы при посадке таксист и пассажиры строго соблюдали очередь. Американца это позабавило, и он улыбнулся. Все-таки есть уголок Италии, где царят порядок и деловитость!

Когда он поднимался по длинной лестнице, ведущей к поездам, его не покидало хорошее настроение. «Вот в чем сила Америки, — подумал он — Всегда бросаться с головой в новое дело с уверенностью в успехе».

Он не ошибся. Под мрачными металлическими сводами он увидел выходящую из поезда толпу пассажиров. Среди них был Каттани. Казалось, он совершенно преобразился. Комиссар был тщательно выбрит, глаза у него блестели скрытой яростной силой, как у ветерана, почувствовавшего, что в воздухе вновь запахло порохом.

Не поздоровавшись, они вместе вышли из вокзала на освеженный дождем вечерний воздух.

— Сюда, — указал дорогу к своей машине американец. — Я нашел тебе комнату в одном пансионе. Ты немножко там поживешь.

Берт говорил быстрыми, короткими фразами, как человек, не любящий лишних слов и старающийся выразить самую суть. Он протянул Каттани конверт:

— Тут описаны кое-какие факты, о которых ты должен рассказать Лаудео, чтобы его испугать.

Он достал из кармана другой пакет.

— А это деньги. Аванс.

— Мне не нужны деньги, — запротестовал Каттани.

Берт без разговоров сунул пакет обратно в карман. Он распечатал жевательную резинку и начал увлеченно ее жевать. После резкого поворота вправо припарковал машину у тротуара и объявил:

— Приехали!

Светящаяся неоновая вывеска пансиона, казалось, плыла у них над головой в мглистой пелене тумана.

— И последнее, — сказал Берт, протянув узкую полоску бумаги комиссару. — Здесь записан телефонный номер. Если все пройдет удачно, позвонишь и спросишь синьора Торри. А если нет, скажешь, что хотел бы поговорить с синьором Бруски. — Он похлопал Каттани по плечу. — Желаю удачи, дружище.

Комната, заказанная для Каттани, оказалась довольно убогой: зеленоватое, все в пятнах, ковровое покрытие на полу, колченогий столик, узкая кровать с вытертым покрывалом и маленький абажур на лампе с облезлой ножкой.

Но комиссар не обратил на это никакого внимания. Он раскрыл конверт, который дал ему американец, и погрузился в бумаги. Он читал их с лихорадочным вниманием. Вновь проснулся профессиональный азарт, кровь быстрее забегала по жилам, наполняя тело приятным теплом. Закончив чтение, он сжег одну бумагу за другой, спустил пепел в унитаз. Потом выучил на память номер телефона и уничтожил тот клочок бумаги.

На следующее утро он явился в контору адвоката Дилетти, суетливого, лысого толстяка с воловьими глазами. Это был один из защитников Лаудео.

— Мне нужно разрешение на беседу с Лаудео в тюрьме, — сказал Каттани.