Михаил Черненок - При загадочных обстоятельствах
- Название:При загадочных обстоятельствах
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:1979
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Ваша оценка:
Михаил Черненок - При загадочных обстоятельствах краткое содержание
Журнальный вариант («Уральский следопыт», № 5 и 6 за 1979 год). Иллюстрации Н. Павлова.
Черненок Михаил Яковлевич родился в 1931 году в селе Высокая Грива Тогучинского района Новосибирской области. Окончил штурманское отделение Новосибирского речного техникума. Долгое время работал в судоходной инспекции Обского бассейна и в Западно-Сибирском речном пароходстве. В 1969 году перешел на газетную работу, затем был редактором отдела прозы в журнале «Сибирские огни». Член Союза писателей СССР.
На протяжении многих лет М. Черненок избирался заседателем народного суда. Здесь и возник у него замысел цикла повестей «Следствием установлено» («Тайна старого колодца», «Поручается уголовному розыску», «Кухтеринские бриллианты», «Ставка на проигрыш»), где основным героем стал сотрудник уголовного розыска Антон Бирюков. Повести печатались в журнале «Сибирские огни» и выходили отдельными книгами в Западно-Сибирском книжном издательстве. Они переведены на чешский язык.
«При загадочных обстоятельствах» — новая повесть, продолжающая цикл «Следствием установлено». В «Уральском следопыте» М. Черненок публикуется впервые.
При загадочных обстоятельствах - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Козаченко говорит — все на месте. Но мы ведь не знаем, сколько их было в действительности.
— В колхозе сколько работало?
— Те, что работали, все в наличии.
— О лошади что говорят?
— «Кто-то угнал»… Цыганки в то время в палатках находились, не видели, а из мальчишек слова не вытянешь. — Прокурор помолчал. — Подозрительным кажется поведение Розы. Мне она сказала, что спала а палатке, а другие цыганки говорят, будто Роза догнала табор на шоссе, когда цыгане «голосовали», останавливая попутные машины.
— Может, она просто отстала?
— Может быть, но что-то тут не то. Роза сильно запугана, без слез говорить не может…
После оперативного совещания у подполковника остались прокурор и капитан Бирюков. Все трое были невеселы. Посмотрев на Бирюкова, подполковник вздохнул:
— Видишь, Антон Игнатьевич, как приходится тебе вступать в новую должность. Будто нечистая сила подсунула это убийство! — И, словно стараясь приободрить нового начальника уголовного розыска, заговорил бодрее: — С жильем для тебя вопрос решен. Иди в горисполком, там возьмешь ордер и ключ от квартиры. В новом доме…
— Спасибо, Николай Сергеевич. Но лучше я, не тратя времени, поеду в Серебровку. По-моему, ключ от преступления надо искать там.
— Считаешь, Голубев не справится?
— Мне легче, чем ему. В Серебровке как-никак мои земляки живут.
— Да! — словно вспомнил подполковник. — Ты ведь родом из Березовки, а от нее до Серебровки, как говорится, рукой подать. Родителей попутно проведаешь. Давно у них был?
— В прошлом году.
Бирюков встал.
— Значит, едешь?
— Прежде переговорю с Козаченко и Розой. А там доберусь на какой-нибудь попутке.
— Возьми служебную машину.
— Не стоит, Николай Сергеевич, мне лучше на попутной.
— Ну, как знаешь, — Гладышев протянул руку. — Желаю успеха.
Когда Бирюков вышел из кабинета, подполковник сказал прокурору:
— Мировой парень! В свое время я его через год после института в старшие инспектора выдвинул, и он ни единого дела не завалил.
— Голубев слабее? — спросил прокурор.
— Голубеву подсказывать надо. Вот с Бирюковым у него прекрасно получится: Бирюков — голова, Голубев — ноги.
Глава 5
Сутулясь на жесткой койке камеры предварительного заключения, Козаченко исподлобья смотрел на Бирюкова и молчал. Боковой свет из зарешеченного окна делил угрюмое лицо и окладистую бороду цыгана на две симметричные половины. Затененная левая сторона казалась сизовато-черной. На ней выделялся лишь выпуклый злой глаз да под ухом золотилась круглая серьга величиной с металлический рубль. Поверх атласной желтой рубахи на цыгане была замшевая черная жилетка. Брюки из зеленого вельвета, с напуском на хромовые сапоги. Плечи широкие, крепкие. Руки с крапинками въевшегося металла. По паспорту цыгану было за пятьдесят, но выглядел он значительно моложе.
— Меня незаконно арестовали, — наконец хрипло выдавил Козаченко. — Я всего-навсего подозреваемый…
Бирюков, пододвинув табуретку, облокотился на стол:
— К подозреваемому, Николай Николаевич, может быть применена любая мера пресечения.
— На каком основании?
— Вас подозревают в убийстве. Это — тяжкое преступление. К тому же, вы не имеете постоянного места жительства и нигде не прописаны.
— Я прописан в Первоуральске.
— Первоуральск далеко отсюда, и прописка ваша там временная.
Козаченко смотрел на Бирюкова не мигая.
— В таком случае не позднее десяти суток предъявите мне обвинение или освободите из-под стражи.
— Это так и будет, — сказал Бирюков. — Вам доводилось отбывать наказание?
— Нет!
— Откуда знаете кодекс?
— Я старший среди своих людей, мне все надо знать.
— Почему, как старший, не хотите отвечать на вопросы, касающиеся убийства пасечника?
— Я прокурору отвечал.
— Неубедительно отвечали. Сами, Николай Николаевич, посудите: разве купленное у пасечника колесо может послужить поводом для обвинения цыган в убийстве? Вы чего-то другого испугались… Чего?
Не отводя от Бирюкова немигающих глаз, Козаченко словно воды в рот набрал. Светлая половина лица его нервно вздрагивала, как будто ее кололи иголкой. Чтобы не играть в молчанку, Бирюков заговорил снова:
— И еще неувязка, Николай Николаевич, получается… Никто из находившихся в таборе не видел, как угнали вашу лошадь. А ведь прежде, чем угнать, ее запрягли в телегу…
— Ромка, сын мой, запрягал кобылу, — неожиданно сказал Козаченко. — В столовку с братаном хотел съездить.
— Столовой в Серебровке нет.
— В Березовку хотел ехать. Пока братана будил — кобылу угнали.
Сказанное могло быть правдой, но чувствовалось, что Козаченко боится запутаться в своих же показаниях.
— Кто избил Розу? — спросил Бирюков.
— Гришка-пасечник.
— За что?
— Пьяный собака был, бичом хлестал.
— У него не было бича.
Козаченко хотел что-то сказать, но мгновенно передумал…
Выйдя из камеры, Антон Бирюков поднялся на второй этаж РОВД, чтобы в кабинете Славы Голубева оставить форменный пиджак и фуражку. Появляться в цыганском таборе в милицейской форме не имело смысла. Голубев разговаривал по телефону. Пока Антон раздевался, Слава закончил разговор и спросил:
— Что Козаченко?..
— Ничего нового. У тебя какие успехи?
— Больницы обзвонил — никаких раненых. Сейчас начну по фельдшерским пунктам.
— Звони, а я попробую поговорить с Розой, — сказал Бирюков и вышел из кабинета.
Три серых цыганских палатки пузырились за небольшим домом прокуратуры, на опушке соснового бора, рассеченного широкой лентой шоссейной дороги, уходящей из райцентра на восток. У обочины шоссе, метрах в двадцати от палаток, пустовали синенький летний павильон автобусной остановки и длинная скамья со спинкой. Подойдя к павильону, Бирюков сел на скамью. Будто ожидая автобуса, стал присматриваться к табору.
У крайней от дороги палатки старая цыганка в пестром наряде сама себе гадала на картах. Чуть поодаль от нее молодой чубатый цыган медленно перебирал струны гитары. Рядом с ним худенькая цыганочка кормила грудью ребенка. За палатками двое шустрых цыганят бросались друг в друга сосновыми шишками. Старшему, видимо, надоело это и, проводив завистливым взглядом промчавшегося по дороге мотоциклиста, он вдруг направился к Бирюкову. Не дойдя метра три, остановился. Почесал одна о другую пыльные босые ноги, спросил:
— Куда едешь?
— Пока не еду — автобус жду, — ответил Антон.
— Дай пятак — на пузе и на голове спляшу.
Бирюков подмигнул:
— Сам умею плясать.
— А дым из ушей пускать умеешь?
— Нет.
— Дай сигарету — покажу.
— Рано тебе курить, — Антон достал из кармана гривенник. — Держи, без пляски и курева.
Шрифт:
Интервал:
Закладка: