Анджей Выджинский - Время останавливается для умерших

— Итак, вы попрощались с ним, а позже приказали его убить?

— Это сделал Броняк, вы знаете. Он запер Зомбека в сейфе — хорошая, чистая работа.

— И в меня стрелял тоже Броняк?

— Нет, один из его людей. Тот же человек «пощупал» вас радиатором, когда вы шли с озера. Броняк съездил к нему на велосипеде и показал, какой дорогой вы обычно возвращаетесь домой. Машина была угнана со стоянки, а потом ее бросили на шоссе… Мы уже знали, что вас нужно опасаться. Ведь если бы не вы, следствие было бы заморожено. Убивать вас мы не хотели — чего нет, того нет. Я даже предупреждал вас по телефону. И человек Броняка тоже предупреждал. Именно тогда Броняк и отправился к Зомбеку за удочкой с антенной в леске. В квартире ему пришлось рас оглушить.

— Фальконову вы убрали лично? Она видела вас у Зомбека и могла…

— Могла. Броняк должен был узнать у вас, сказала ли она что-нибудь. Зомбек пообещал, что если мы его не тронем, то и Фальконова будет молчать. Броняк в это не верил, а его человек сообщил, что Фальконова вам звонила… Я хотел обойтись без трупов, но вы сами видите, что это не удалось. Теперь скоро будет еще один труп. Мой. И почему? Неужели было так обязательно бить меня ножом? Меня, единственного человека, который хотел ему помочь! За все смерти отвечает только Броняк, только он один!

Шыдло говорил все с большим трудом. Его очень ослабила потеря крови. Я не подгонял его, когда он останавливался, и терпеливо ждал, пока ветеринар отдохнет и начнет дышать ровнее.

— Плохо мое дело, а? Я, наверное, кошмарно выгляжу? Но внутри вроде бы полегче…

— Вы получили обезболивающее, оно уже начало действовать.

— Да, поэтому, видимо, и боль стала меньше… Послушайте меня, я хочу сказать о Марчуке еще кое-что. А все остальное меня не касается.

— Вы еще не сказали, на какую фамилию выдан тот заграничный паспорт. Если уж ловить Броняка…

— Томаш Кардель. Вы запомните? Кардель. Но он может что-нибудь изменить в паспорте… Ищите его в Щецине, он должен быть там, этот проклятый уголовник. Вы его найдете?

— Он, видимо, уверен, что вы мертвы?

— Конечно, для того он и подколол меня, как поросенка… Он думает, что со мной покончено, и наверняка пропишется в гостинице под фамилией Кардель. У него есть и другой фальшивый паспорт, польский. Не помню, на какое имя. Черт бы подрал, жаль… Пан капитан, попросите вашего врача, чтобы он дал мне какой-нибудь наркотик. Чтобы я еще немного пожил. И чтобы увидел, как вы приведете в наручниках этого Марчука. Паршивого мясника… Господи, ну за что он меня решил убить, за что? Нет, вы сами скажите, за что?

Шыдло беспокойно пошевелился, охнул, дотянулся до моего запястья.

— Сделайте что-нибудь, чтобы я дожил…

— Обязательно доживете, — сказал я, — даже до суда. Такого человека, как вы, мы просто обязаны вылечить. Вы будете главным свидетелем.

— Не говорите так, — вздохнул Шыдло, — не надо меня утешать. Я сам чувствую, как все больше слабею… Мне всегда было интересно, как это., умирают. Теперь я это знаю.

— Врач вам гарантирует по крайней мере еще двадцать лет жизни. Только вам придется следить за собой.

Шыдло ослабил пальцы, стиснутые на моей руке. До его сознания медленно доходило то, что я сказал. Однако он еще не верил своим ушам.

— Сколько? Двадцать лет?! Вы, наверное, не будете…

— Пан Шыдло, вы крепкий мужчина. А ваша смерть для нас очень нежелательна.

Теперь я мог выключить магнитофон. Даже если и не хватило пленки на последние несколько фраз, то сейчас это уже не имело большого значения. Самое главное было записано.

Я открыл дверь и подозвал капрала. Подождал, пока он усядется у постели, и вышел.

Врач с инспектором стояли на лестничной площадке. Я подошел к ним и приказал ни на секунду не оставлять ветеринара одного. Дальнейшие распоряжения поступят позже.

— Что вы сказали раненому? — спросил доктор Швентек.

— Я слушал то, что говорил он. Он мог сообщить гораздо больше, чем я.

— Но вы сказали ему, что он умрет?

— Доктор, вы, несмотря ни на что, недооцениваете живучести этого человека. Вы не встречались еще с такими людьми, как он, и не знаете, сколько они могут выдержать. Он гораздо крепче, чем мы с вами.

— Так вы сказали или нет?

— Я ему сказал, что он проживет еще как минимум двадцать лет. Если только прокурор не потребует другого приговора, который сделает ваши заботы о здоровье раненого напрасными.

— Но вы как будто не торопитесь его забирать?

— Вы сами должны решить, когда его можно будет перевезти к нам. Вы и никто другой.

Инспектор проводил меня к машине: сержант уехал гораздо раньше меня с патрулем, направляющимся в Щецин.

— Я останусь тут, — сказал инспектор. — Боюсь, что еще есть возможность… Что кто-нибудь захочет его добить.

— Такая возможность, действительно, есть.

— Тогда я прикажу отодвинуть кровать Шыдлы от стены и поставить на середину комнаты.

— Так будет лучше.

— Ну, всего хорошего, спасибо.

Я сел в машину. Когда проехал несколько километров, передали сообщение, что два поста перед Щецином заметили проезжавшую «симку» с заграничным номером, заканчивающимся на «11». И что по-прежнему необходимо соблюдать тишину в эфире…

Эта тишина была уже не нужна. Бронях сумел использовать ее до последней секунды. Он добрался до Щецина и растворился в городе.

Я прервал тишину, вызвал управление. Доложил, что «Болек» уже находится в Щецине. Всем патрульным машинам нужно передать новый приказ: тишина в эфире отменяется…

В варшавском управлении милиции поручик Витек отчитывается перед майором Птаком.

— По делу Броняка нет пока ничего нового, — докладывает он. — Вообще ничего. Разрешите высказать свои соображения?

— Пожалуйста.

— По-моему, Броняка уже нет в Щецине. Мы каждый день самым тщательным образом проверяем все рапорты и сообщения. Ежедневно контролируется прописка в гостиницах, подозрительные проверяются особо. Так что исключено, чтобы Бронях мог укрыться в Щецине, именно там, где…

— Где что? — перебивает его майор. — Бронях ведь не знает, что Шыдло жив и дал показания.

— Но он уверен, что мы нашли труп Шыдлы там, где он его оставил — у закусочной. Возможно, что он о чем-то и догадывается, раз не прописывается на имя владельца паспорта, Томаша Карделя. Я не знаю, чего еще ждет капитан Вуйчик. Они с сержантом уже неделю мотаются по Щецину…

— К деятельности капитана мы не можем предъявить никаких претензий. Шеф прослушал пленку с признаниями Шыдлы, доставленную курьером. Это действительно очень интересная история.

— Да, — соглашается поручик, — я и не подозревал, что дело будет таким опасным и запутанным.