Анджей Выджинский - Время останавливается для умерших

— И что вы еще знаете? Может, что-нибудь припомните?

— Ну, это уж его дело. Зомбека и спрашивайте.

— О чем?

— Есть у него какая-то баба. Дочка однажды говорила, что есть. Живет он с ней на птичьих правах. Жениться, знаете ли, страшно, но человек без бабы не выживет. Это уж дочка вам расскажет. У меня времени нет подглядывать за жильцами. Я с овощей больше имею, чем с них.

Больше ничего мы из него не вытянем — это я уже понял.

— Мы хотим посмотреть комнату пана Зомбека. Вы нас туда проводите и будете свидетелем.

Макух сразу стал недовольным и даже неспокойным.

— Обыск? У Зомбека? А что он такого… где он? А ключ?

— Идемте, — сказал я. — У нас есть ключ от квартиры Зомбека.

Завод «Протон». Кабинет директора Колажа. Перед его столом сидит бухгалтер Калета.

— Как с зарплатой? — спрашивает директор.

— Все нормально, — отвечает бухгалтер. — Немного запоздали, но люди уже получают деньги.

— На вас можно положиться, пани Ванда. Люблю таких работников — ответственных и вообще..:

— Вы умеете подобрать коллектив, пан директор.

— Да, я разбираюсь в людях, это точно. Но этот Зомбек, какая ужасная история с ним вышла, кто бы мог подумать?

— Я тоже говорю о делах, а из головы все не выходит бедный Эмиль. И кто только мог это сделать? Деньги не тронуты, значит не грабитель. Да и как сюда пробраться грабителю?

— Вы думаете, кто-нибудь с завода?

— Что… кто-нибудь с завода?

— Как что? Убил Эмиля. Может у него был какой-то враг?

— Вы же знаете, что на него никто никогда не обращал внимания. Откуда у него было взяться врагу? Но… Знаете, в этом, пожалуй, что-то есть.

— Ну-ну, смелей, пани Ванда, если уж начали.

— Был как-то скандал между паном Эмилем и начальником отдела снабжения, неделю назад примерно. Зомбек не соглашался с покупкой новой «Варшавы» для снабженцев, точнее, для самого начальника Балдвина. Я тоже была против, Балдвин тогда очень горячился.

— Вы просто не любите Балдвина, я знаю.

— Люблю — не люблю, какое это имеет значение! Но разве из-за какого-то автомобиля можно убить человека?

— Не думаю, пани Ванда. Мир еще не пал так низко. Скандал был, факт, но это — точно не Балдвин.

— Пан директор, — Калета понижает голос, — я бы вам посоветовала все-таки известить об этом милицию, того капитана Вуйчика, он оставил вам номер телефона?

— Оставил, но все-таки это не Балдвин.

— Послушайте меня, пан директор, я плохого не посоветую.

Бухгалтер выходит из кабинета.

Директор придвигает к себе телефонный аппарат.

Вместе с дворником мы вошли в квартиру Эмиля Зомбека. Маленькая прихожая, справа туалет. В комнате — железная кровать с облупившейся краской, возле нее ночной столик, у стены трехстворчатый шкаф, на нем фибровый чемоданчик. Посреди комнаты стол, покрытый клетчатой скатертью, четыре продавленных стула. В углу этажерка с тремя полками, заставленными стопками иллюстрированных еженедельников. Рядом прислоненная к стене удочка. На подоконнике заурядный кактус, пеларгония, чахлое алоэ и какие-то удивительные розово-фиолетовые цветы на длинных стеблях с маленькими листьями.

— Никогда тут не был, — сказал Макух, прислонившийся к косяку двери. — Однако чисто, ничего не могу сказать. Я у Зомбека впервые.

— Я тоже, — буркнул сержант. Он снял со шкафа чемодан и перебрал оказавшееся в нем грязное белье: тряпки, полотенце, постель.

— Заходил однажды в квартиру на третьем этаже, — бубнил дворник, — когда тоже арестовали одного такого, сразу после войны. Спекулянт или еще кто-то в этом роде. Жильцы говорили, что шпион, только эти болтуны всегда что-нибудь придумают. Жильцам никогда верить нельзя. Так, значит, был у того типа обыск, и один в штатском, маленький такой, смешной, нашел у него под полом длинную банку от консервированной ветчины, полную золотых долларов. Имеют некоторые люди деньги, ей-богу, хорошие деньги имеют! А еще одного знал, такого худого, так тот все разъезжал. Бриллиантами приторговывал. Встречаю его как-то на базаре, знаете ли, и смотрю, а тот худой вытаскивает из кармана…

— Да успокойтесь вы со своими воспоминаниями! — Не выдержал сержант. — Я тоже знаю кучу разных историй, еще расплачемся.

— Как хотите, — обиделся дворник. — Только скучно Так стоять и смотреть, как вы роетесь в разных… А тот жилец, у которого этот маленький смешной нашел банку с долларами, больше не вернулся. Может, схлопотал высшую меру, но в газетах о нем не писали.

Сержант обыскал кухню и туалет, но безрезультатно. В комнате было то же самое: ничего такого, что наводило бы хоть на малейший след. Не нашлось никаких документов, никаких заметок или писем. Одни незначительные мелочи, которые можно было бы отыскать в любой квартире не только этого дома, но и всего города.

— Это все, — сказал я дворнику. — Теперь подпишите…

— Что я еще должен подписать? Оставьте меня в покое, я никогда ничего не подписываю!

— Что вы были понятым при обыске, ничего больше.

Выходя из квартиры Зомбека, я заметил, что с другой стороны площадки кто-то приоткрыл круглый глазок, врезанный в деревянную плиту двери. Блеснул на миг выпученный глаз. Впрочем, может, он только показался таким в преломлении толстой линзы и вовсе не был выпученным?

Завод «Протон». В кабинет директора входит охранник Броняк, за ним в распахнутой двери стоит секретарша.

— Ну что еще? — нетерпеливо спрашивает директор.

— Секретарша сказала, что можно войти.

— Пожалуйста, покороче, Броняк.

Броняк движением головы показывает на секретаршу:

— Я хотел бы поговорить с вами наедине.

Директор протягивает женщине несколько машинописных страниц.

— Если вам скучно, можете это перепечатать. Я сегодня уже слышал, что у нас слишком большой штат и многие скучают.

Секретарша выходит, хлопнув дверью.

— В нескольких словах, Броняк, — говорит директор. — Коротко, содержательно и по существу.

— Пан директор, — начинает охранник, — вы помните бывшего заместителя пана Эмиля? Его звали Мартин Пакош.

— И что с этим Пакошем?

— Когда-то пан Эмиль настоял, чтобы его уволили и отдали под суд. При выплате пропали какие-то деньги, а кроме самого пана Эмиля, доступ к ним имел только Пакош. Еще вмешался заводской совет, потому что не было уверенности, что их украл именно Мартин. Но пан Эмиль не уступил. Он тогда впервые за все время кричал, что не будет работать с пьяницами, что либо он здесь останется, либо Пакош. Ну, Пакош и схлопотал срок.

— Какое это имеет отношение к делу? Если получил срок, то сидит.

— Его амнистировали. За хорошее поведение.

— Броняк, почему вы решили, что все это меня касается?

— Как раз вчера кто-то видел Мартина Пакоша недалеко от нашего завода. Крутился здесь полдня, даже заходил в проходную. Вы знаете, что у него зуб на пана Эмиля: потерял хорошую работу, а после такой истории ему долго не найти никакой другой. А если он не крал тех денег, то тем более должен ненавидеть Зомбека.