Питер Аспе - Квадрат тамплиеров

– Мне очень жаль, господин Делайе, но это не то, что я сказал. Я сказал вам, что убежден, они не будут выполнять свои угрозы. Профессор Бехейт согласен со мной по этому вопросу, но мы никогда не можем быть на сто процентов уверены. Всегда есть возможность, что они запаникуют.

– Хватит! Я отказываюсь допустить, чтобы мой внук подвергался малейшей опасности, – отрезал Дегроф, сверкая глазами.

Ханнелоре показалось, что Дегроф был готов содрать с него заживо шкуру. Сомнительное поведение Делайе сильно огорчило ее. «Боже, – думала она, – мы говорим о твоем сыне!»

– O’кей. – Ван-Ин хлопнул по столу ладонью. – Что бы ни случилось, мы не отменим костер, если молодой Бертран не будет найден прежде. Все согласны?

– Конечно, мы все согласны! – вскричала Шарлотта.

– Хорошо. Тогда так. Завтра в семь утра четыре человека придут, заберут картины и отвезут в бронированном автомобиле. Господин Делайе будет сопровождать их. Ожидается большая толпа на площади, и мы должны быть уверены, что он сможет проехать.

Ван-Ин налил себе коньяка и закурил первую сигарету за день.

– Я полагаю, картины готовы к транспортировке.

– Я положила их в гостевой спальне сегодня утром. Мне не нужно их упаковывать, не так ли?

Ее слова были в этой ситуации комичны.

Только одна вещь имеет значение, только одно беспокоило Шарлотту – безопасное возвращение сына.

Ван-Ин выкурил еще три или четыре сигареты, пока они обсуждали детали.

Ханнелоре пристально следила за ним. И только когда Дегроф поднялся и объявил, что у него кое-какие дела по дому, Ван-Ин сделал свой ход.

– Может быть, есть один способ получить молодого человека бесплатно, – сказал он отрывисто.

Челюсть Делайе отвалилась, и Шарлотта чуть не опрокинула чашку. Делё, которому давно уже хотелось в туалет, остолбенел.

– Я надеюсь, что это не какая-то бездарная шутка, – сказал Дегроф ледяным тоном.

– Ничего такого, господин Дегроф. На самом деле успех моего плана полностью зависит от вашего сотрудничества.

Дегроф побледнел, и Ван-Ин понял, что нет пути назад.

– Не будьте дураком, – фыркнул Дегроф. – Я, конечно, в вашем распоряжении, но понятия не имею, что могу сделать, чтобы помочь вам. Только скажите.

Ван-Ин выпил свой бокал одним глотком.

– В таком случае, господин Дегроф, я хотел бы поговорить с вами наедине.

Шарлотта была готова заплакать, а в глазах Делайе заблестела искорка надежды.

– Как раз вовремя, комиссар, – отрезал Дегроф. – Дайте моему шоферу отвезти нас. Мы можем поговорить у меня.

Кондиционер в лимузине Дегрофа прекрасно работал, и его шоферу было приятно и легко вести «мерседес», ловко лавируя между припаркованными вдоль улицы автомобилями.

Несмотря на приятную прохладу в салоне, Дегроф приложил ко лбу бумажный носовой платок. Ван-Ин знал, что он был прав. Он закурил, не спрашивая разрешения, и выглянул в окно. Дегроф понял, что Ван-Ин не хотел, чтобы их слушал шофер. Во время короткой поездки он использовал полпачки платков, комкая свежий раз за разом и бросая его на пол.

Дом на Спинола-стрит, выстроенный в стиле безвкусного неоренессанса, выглядел вызывающе.

– Ваша жена дома? – спросил Ван-Ин, когда они достигли входной двери.

Дегроф вставил ключ в замочную скважину и резко повернул.

– Моя жена не должна иметь к этому делу никакого отношения. Она совершенно недееспособна. Я был бы признателен, если бы вы держали ее подальше от этого.

– Ей понятно, что вы пришли домой? – В нормальных условиях он не задал бы такого вопроса.

Дегроф пробормотал что-то неразборчивое, что должно было послужить хоть каким-то ответом, но не отреагировал на нескромное любопытство Ван-Ина.

– Проходите, комиссар, – все, что он сказал.

Черно-белый кафель в холле был еще холоднее, чем воздух в салоне «мерседеса». Здесь стоял запах затхлой одежды, хозяйственного мыла и дешевого супа. Зато стены, обшитые дубовыми панелями, украшали овальные портреты почтенных господ и накрахмаленных дам, колоссальная лестница с коваными арт-декорными перилами вела на второй этаж, два решетчатых окна, выходившие на Спинола-стрит, давали мало света, а между ними возвышались напольные часы «Льеж» эпохи Людовика XV. Ван-Ин, а затем Дегроф прошли через двойную дверь около десяти футов высотой. Коридор за ними был еще мрачнее. По три двери с каждой стороны, симметрично распределенные вдоль коридора, на полу лежал потертый ковер. Вот здесь все и случилось, с содроганием подумал Ван-Ин.

Дегроф открыл вторую дверь справа и сделал шаг назад, чтобы позволить Ван-Ину пройти вперед.

– Садитесь, комиссар. Я сейчас вернусь.

Шаги Дегрофа звучали долгим эхом в коридоре, он шел не по ковру. Ван-Ин растерянно осматривался. Дегроф провел его в гостиную, комнату, которая, вероятно, была такой же, как и все в доме. Старомодная мебель была так же широка, как и высока, отметил Ван-Ин. В нескольких местах обязательная лепнина, которой часто украшали потолки в таких домах, была покрыта плесенью. Запах был хуже, чем в прихожей. Ван-Ин инстинктивно устремился к камину, облицованному отвратительной плиткой, – настоящий китч со стертыми барельефами в виде головы бронзового льва. Но его больше интересовало то, что было на каминной полке. Десятки фотографий в декоративных рамках: Гислай в матроске, Шарлотта на лыжах перед впечатляющей горной вершиной, шале и Бенедикта на коленях в молитве.

Между фотографиями детей он обнаружил свадебную фотографию Дегрофа, пожелтевшую, старую, но все еще ясную. Молодая баронесса де Пейнбрук была одета в простое платье и смешную вуаль-тюрбан. Они стояли бок о бок, очень прямо, как на посту. Дегроф, отлично узнаваемый в цилиндре и фраке. Сейчас его волосы были тоньше, а щеки теперь висели мясистыми полумесяцами чуть ниже уголков рта. Но годы были относительно добры к нему. Его твердый характер подчеркивали жесткие линии челюсти и сверкающие глаза. Голова баронессы была повернута в сторону, как будто она искала дорогу для побега. Ван-Ин попытался представить ее без старомодной шляпы, в облегающем наряде Ханнелоре, когда в первый раз она пришла к нему домой. Не было сомнений: Элиза Пейнбрук была исключительно красивой женщиной.

– Извините, что заставил вас ждать. Моя жена очень больна, и я хотел ее проведать.

– И она идет на поправку?

Дегроф стоял рядом с ним. В привычной ему обстановке он казался более уязвимым.

– Ее состояние стабильно в течение последних нескольких дней. Она ничего не знает о похищении, конечно.

– Я понимаю, – сказал Ван-Ин.

Дегроф взял фотографию Бенедикты с камина и медленно покачал головой.

– Как вы можете видеть, я не имел ничего, кроме несчастий с моими детьми.