Лейф Перссон - Тот, кто убивает дракона

– Вот как, – буркнул Бекстрём. «Лисенок начинает показывать зубы».

Тойвонен не кидался на стены. Наоборот. Когда Бекстрём вошел к нему в кабинет, он лишь дружелюбно кивнул и попросил его садиться.

– Приятно видеть тебя, Бекстрём, – сказал Тойвонен. – У меня есть несколько забавных фотографий, которые я собирался тебе показать.

«О чем, черт возьми, это он?» – насторожился Бекстрём.

– Я решил начать с этих. – Тойвонен передал пачку сделанных сыскарями снимков. – Они с прошлой пятницы, когда ты оттягивался в городе и встретился с Татьяной Торен. А ранее, по-видимому, ужинал с Юхой Валентином Андерссоном-Снюггой, или Густавом Хеннингом, как его, должно быть, называют сегодня. И как я догадываюсь, именно он представил вас друг другу.

– Что это, черт возьми, такое! – прорычал Бекстрём. – Мое расследование еле ползет из-за нехватки людей. А ты отправляешь сыскарей следить за одним из твоих коллег. Надеюсь, у тебя есть дьявольски хорошее объяснение.

– Тебе обязательно надо раздуть из мухи слона, Бекстрём, – осадил его Тойвонен. – Мы следили за братьями Ибрагим и Хассаном Талибом. Они притащились в кафе «Опера», и именно там внезапно появились ты и мадам Торен. Поскольку Фархад, похоже, интересовался тобой, мы подумали, что стоит обратить внимание на это дело.

– Я никогда не встречался с этим идиотом. Пока он не появился в моей квартире с целью убить меня, – сказал Бекстрём.

– Я тебя услышал, – кивнул Тойвонен. – И частично верю тебе. Думаю, они пришли туда, чтобы попытаться дать тебе взятку. Найти кого-то, кто будет информировать их о ходе нашего расследования ограбления. Наверняка они чувствовали себя очень неуютно в тот момент. Фархад – хитрый черт, и он, конечно, не испытывает проблем с деньгами. О ключах от твоей квартиры позаботилась Торен. Ты ведь остался без штанов почти сразу же, насколько я понимаю.

– Она не получала от меня никакого ключа.

– Само собой, – согласился Тойвонен. – Но, как только ты заснул, она сделала слепок. Она проститутка, кстати, одна из самых дорогих.

– Вот как, – сказал Бекстрём и пожал плечами. – Самому мне не понадобилось ничего платить. Сколько она брала с тебя? Пятьсот финских марок, не так ли?

– Можешь расслабиться, Бекстрём, – проворчал Тойвонен. – Я не собираюсь сажать тебя в кутузку за покупку сексуальных услуг. Все, я боюсь, обстоит еще хуже, – продолжил Тойвонен. – Эти снимки сделаны в тот вечер, когда ты устроил стрельбу у себя в квартире. Ты сидишь в кабаке недалеко от своего дома. Пиво и виски перед едой, еще пиво и пара рюмок водки за едой, кофе и большая порция коньяка после трапезы. Полицейский оттягивается в свободное время, идет в кабак, напивается допьяну, при нем служебное оружие. Я прекрасно понимаю, почему ты встретил коллег со стаканом в руке, когда впустил их. Как тебе нравятся фотографии, кстати? Отличное качество, не так ли?

– Я не понимаю, о чем ты болтаешь, – сказал Бекстрём и поднял первую из них. – Я сижу здесь с маленьким бокалом легкого пива, а рядом стакан апельсинового сока. Тебе стоит его попробовать, кстати.

– Конечно, – ухмыльнулся Тойвонен. – А потом у тебя вода в водочной рюмке рядом со следующим бокалом легкого пива. И ты завершаешь все еще одним апельсиновым соком. В коньячном бокале на сей раз. Тебя пушкой не прошибешь, Бекстрём, и, не позаботься я о копии твоего счета, мне пришлось мы оставить это дело и попробовать найти что-то еще.

– В чем суть? – спросил Бекстрём.

– У меня есть к тебе маленькое предложение, – сообщил Тойвонен.

– Я слушаю.

– Мне глубоко наплевать на так называемых коллег из отдела внутренних расследований. Я не из тех, кто стучит на своих товарищей по работе. Если кто-то перегибает палку, я обычно сам деру ему уши. С подобным мы разбираемся исключительно в стенах этого здания. Так всегда делалось здесь в Сольне.

– Предложение, – напомнил Бекстрём. – Ты болтал, что у тебя есть какое-то предложение.

– Ты уже достал всех коллег своими высказываниями в прессе. Мы устали от них. С другим мы еще как-то можем мириться. Если хочешь продолжать поливать нас грязью в газетах, думаю, тебе придется поменять работу. Пожалуй, стать криминальным репортером или подменять известного профессора из Государственного полицейского управления, который по четвергам появляется в программе ТВ-3 «Внимание, розыск» и болтает всякую ерунду. Если ты заткнешься, мы тоже промолчим. Если продолжишь давать волю языку, боюсь, фотографии, и счет, и все другое, что я и коллеги соберем в наших шкафах и ящиках, вынырнет в какой-нибудь по-настоящему дьявольской газетной редакции. Разве не за это ты ратуешь, кстати? За максимальную открытость в отношении средств массовой информации со стороны полиции.

– Я тебя услышал, – буркнул Бекстрём.

– Хорошо, – сказал Тойвонен. – А поскольку ты не настолько глуп, я полагаю, мы договорились. Как дела с твоим расследованием, кстати?

– Хорошо, – ответил Бекстрём. – Рассчитываю закончить в понедельник.

– Я слушаю.

– Тогда и поговорим, – проворчал Бекстрём и поднялся.

– Жду не дождусь, – сказал Тойвонен и ухмыльнулся.

«Увидимся на пресс-конференции», – подумал Бекстрём. Кивнул коротко и удалился.

– Как прошло? – спросила Анника Карлссон. – Я даже немного волновалась.

– Нормально, – ответил Бекстрём.

– Чего он хотел? Он был так взбешен, когда зашел ко мне. Мне даже стало немного не по себе.

– Моему бывшему лисенку, – сказал Бекстрём, – понадобился совет и помощь от его старого руководителя и духовного наставника.

– Приятно слышать. – Анника Карлссон криво улыбнулась. – Что мы предпринимаем сейчас по нашему делу?

– Как обычно, – отчеканил Бекстрём. – Обкладываем подозреваемого со всех сторон, контроль телефона по полной программе, неслышно, невидно, незаметно. Позвони Наде, кстати, пусть придет и поможет. Я оформлю ей сверхурочные. Без молодежи, я думаю, мы справимся, а коллегу Альма не стоит втягивать сюда.

– Не похоже, чтобы был какой-то мобильный, – с сомнением произнесла Анника Карлссон. – Я, во всяком случае, не нахожу ничего.

– Понятно, он есть, – не согласился с ней Бекстрём. – Тот самый, на который звонили и Даниэльссон, и Акофели. Явно предназначенный только для входящих разговоров. Если нам повезет, он еще остался. Кроме того, имеется стационарный телефон.

– С ним я уже разбираюсь, – подтвердила Анника.

– Тогда так, – сказал Бекстрём и ухмыльнулся. – В понедельник, по-моему, придет время для наручников.

Рано утром в воскресенье у Хассана Талиба случилось новое кровоизлияние в мозг. Врачу, спасшему ему жизнь не более недели назад, пришлось предпринимать новую попытку. В этот раз все прошло хуже. Операцию прервали уже через четверть часа, а полшестого утра в нейрохирургическом отделении Каролинской больницы Талиба объявили умершим.