Лейф Перссон - Тот, кто убивает дракона

– Беа? – удивился Бекстрём. – Пожалуй, ты должен объяснить.

– Моя бывшая невестка. Бритт Мария Андерссон. Бывшая девчонка из Сольны, самая большая грудь Сольны и лучшая шалава к северу от столичных застав в те времена, когда мужики были мужиками, и до того, как педики заполонили все вокруг. И что мы получили в ответ, кстати? Чертову кучу лесбиянок.

Беа, Бритт Мария Андерссон. Она содержала салон БеА, с большой А на конце. Салон красоты БеА в Сумпане. Завивала волосы бабам, а если ты приходил после закрытия или звонил и заказывал время заранее, то мог оттянуться от души там же за занавеской. Так, кстати, мой брат и познакомился с ней. Ролле намекнул ему. Хотя Ролле ведь никогда не требовалось платить. Нетрудно понять почему. Чемпион Швеции и новый Ингермар Юханссон, как писали в газетах. Ты бы видел его член, Бекстрём. Если бы Ролле просто спустил трусы на ринге и махнул своим прибором, он запросто отправил бы Инго на зрительскую трибуну.

– Но твой брат взял и женился на ней.

– Да, конечно, он просто помешался. Пока Ролле потерял бдительность и, главным образом, начал юлить, фактически лежа на лопатках, Беа успела выйти замуж за брата. Целого, как его называли в те времена. Она же вбила себе в башку, что у него, Пера Адольфа, денег куры не клюют. Что лучше поставить на такого, чем на Ролле Столхаммера, которому скоро предстояло болтаться по Сольне и рассказывать о прежних золотых временах.

– Что случилось потом? – спросил Бекстрём. – Я слышал, твой брат умер десять лет назад.

– Да, и хорошего там было мало. Я и другие парни не раз посылали его к черту. Однажды вечером, когда Марио позвал всех на пир, он назвал Марио черным. И тогда мы окрестили его Гитлером Росунды и послали подальше. Пер Адольф, ты знаешь, и он также носил усы, этот идиот. Братишка женился на Беа и переехал в красивый дом на берегу озера Росташен. Заложенный с потрохами, но этого, конечно, она не знала, а когда затрахала его до смерти несколько лет спустя, все верила, что получит наследство. А поскольку братец не имел ни гроша за душой, она оказалась на Хасселстиген, 1. Переметнулась к Калле Бухгалтеру, Калле Даниэльссону то есть.

– А у него, значит, водились денежки?

– Начало складываться как раз в то время, – подтвердил Половина, кивнул и еще угостился коньяком.

– И как все произошло с Калле Даниэльссоном? И Беа, я имею в виду? – спросил Бекстрём.

– Он так же свихнулся на ней, как и мой брат, – сказал Половина. – Наплевал на Ритву и своего пацана. Все мысли сводились к тому, чтобы залезть на Беа. Наверняка спустил тот или другой миллион ради этой цели. Ты же читал его записи?

– Я все еще не понимаю.

– XT, АФС, ФИ, – сказал Половина. – Сейчас у меня вдруг создалось впечатление, что ты не настолько умен, – добавил он.

– И на старуху бывает проруха, – согласился Бекстрём. – Ты не мог бы помочь мне?

– Так он почему-то обозначал свои утехи с ней. XT – это когда она работала исключительно руками, – объяснил Половина и показал, поиграв на воображаемой гитаре у себя в районе промежности. – АФС – языком, – продолжил он и выпятил губы. – И потом ФИ – это когда он трахался с ней как обычные нормальные люди, – закончил Половина. – Калле вел некий дневник своих сексуальных забав с Беа. Неужели это было так трудно понять? Пять сотен за мануальный секс, две тысячи за оральный. И пять кусков за традиционный половой акт. Там же четко написано, что ему пришлось выложить десять штук в тот раз, когда она дала ему без резинки. Калле так и не нажил ума до конца своих дней. Платить десять тысяч за обычный номер?…

Забудь про арабов, Бекстрём, – сказал Половина и одним махом опустошил свою чашку. – Речь идет о сексе Карла Даниэльссона с моей бывшей невесткой Бритт Марией Андерссон. Она вообще-то вернула себе девичью фамилию, обнаружив, что у моего братца нет ни черта в кармане. Десять лет звалась Седерман, и никто не радовался больше меня, когда она снова стала Андерссон.

– Но подожди, – перебил его Бекстрём. – Как расшифровать эти сокращения с точки зрения твоих слов? Как ты объяснишь их?

– Типично для Калле, – сказал Половина и ухмыльнулся. – Ему всегда требовалось нечто подобное. С налетом иронии и уж точно без оглядки на орфографию. И Бритт Мария постоянно ведь пыталась выглядеть немного изощреннее, чем она есть на самом деле. И если бы ты пришел к ней, то получил бы не просто минет, но афигенный… секс, АФС, примерно так и типично для Калле, если ты спросишь меня.

– Вот как, – проронил Бекстрём и, на всякий случай проверил, остались ли у него еще уши на голове.

– Афигенный… секс, – сказал Бекстрём и выпятил вперед губы, чтобы поставить точку в пересказе своего разговора с деверем Бритт Марии Андерссон.

– Знаешь, Бекстрём, – сказала она, наклонилась вперед и показала свои бесспорно достойные уважения прелести, тогда как ее загорелая рука легла с внутренней стороны на его одетое в лен бедро, – мне пришло в голову, что ты сам жаждешь немного ласки.

Затем она осторожно двинула свою руку вверх по хорошо сшитым желтым брюкам гостя, в то время как он незаметно скосился на свои часы.

«Почему она не звонит, чертова мужененавистница-лесбиянка?» – подумал Бекстрём.

И в это самое мгновение в комнате, где они сидели, запищал мобильник.

– Твой или мой? – спросил комиссар. Достал свой собственный телефон и поднял его на всякий случай. – Не мой, – констатировал он, покачал головой и вернул аппарат в карман.

– Наверняка кто-то ошибся номером, – отмахнулась Бритт Мария Андерссон, хотя на секунду ее глаза стали столь же узкими, какие бывали у Анники Карлссон в определенные мгновения. И это ведь она сейчас позвонила на третий мобильник, похоже предназначенный исключительно для входящих разговоров с Карлом Даниэльссоном и Септимусом Акофели. И точно, когда Бекстрём просил ее сделать это.

– Знаешь, Бекстрём, – сказала Бритт Мария Андерссон, которая сейчас села ему на колени и принялась гладить загорелой рукой ворот его рубашки и грудь. – Мне неожиданно пришло в голову, что нам с тобой надо начать жить вместе.

– Рассказывай, – потребовал Бекстрём.

И хотя она уже держала его за галстук, он не испытывал ни малейшего беспокойства.

«Предупрежден, значит, вооружен», – подумал он.

– Мы ведь одного возраста, – напомнила Бритт Мария Андерссон. – Я могу предложить тебе ту или иную поездку в страну, где ты никогда не был раньше, и я говорю о сексе, а не о каких-то обычных путешествиях. Мы можем разделить деньги Даниэльссона. Украденные у обычных разбойников, вроде тех арабов, которые пытались убить тебя. Мы можем…

– О какой сумме идет речь? – перебил ее Бекстрём, сохранявший ледяное спокойствие, пусть дама у него на коленях уже гладила его галстук обеими руками. Загорелыми, сильными и слишком большими для женщины, пожалуй, даже мужскими. – Чисто из любопытства, – объяснил он.