Лейф Перссон - Тот, кто убивает дракона

– Ерунда. – Тойвонен ухмыльнулся и ушел.

«Я убью тебя, чертов лисенок», – пообещал Бекстрём.

Потом позвонила прокурорша.

– Привет, Бекстрём. Я слышала, ты взял нашего преступника или преступницу, пожалуй, лучше сказать.

– Да, – подтвердил Бекстрём.

– Я также поговорила с Ниеми, – продолжила она. – Поэтому собираюсь провести переговоры об аресте уже завтра утром. Есть ведь все основания.

– Рад за тебя, – ответил Бекстрём и положил трубку.

Анна Хольт сама соизволила спуститься в его кабинет.

– Поздравляю, Бекстрём, – сказала она, кивнула и улыбнулась. – Ты убил дракона для меня.

– Спасибо, – ответил Бекстрём. – Как дела с пресс-конференцией?

– Я думаю, нам не стоит поднимать шумиху, – сказала Анна Хольт и покачала коротко стриженной темноволосой головой. – Подобного было через край в последнее время. Пожалуй, мы довольствуемся простым пресс-релизом. Завтра, после переговоров об аресте.

«Конечно, – подумал Бекстрём. – Сначала вы позорите меня. Потом лишаете заслуженной славы. Самому мне остаются пара разодранных льняных брюк, разбитый придиванный столик, залитый кровью ковер и продырявленные стены и потолок там, где когда-то был мой дом. А в качестве благодарности я получаю хрустальную вазу, которую отдаю соседу-алкашу, и полицейский жетон, якобы некогда принадлежавший чокнутому педику, даже не набравшемуся мужества признаться в своей сексуальной ориентации, и потому ему приходилось бороться с другими голубыми с целью скрыть свое истинное лицо».

– Твое мнение, Бекстрём? – спросила Хольт.

– Fine with me [20], – сказал Бекстрём и одарил ее взглядом Сиповица, когда она направилась к выходу.

«Да пошла ты, тощая сучка», – подумал он.

– И что нам, черт возьми, делать с Сеппо Лореном? – спросил Альм.

Красный как рак, он появился у Бекстрёма через две минуты после того, как Хольт покинула его.

– Хорошо, что ты зашел, Альм. Сейчас мы поступим так. Слушай внимательно.

– Я слушаю.

– Прежде всего ты соберешь все бумаги, написанные тобой о Сеппо. Потом свернешь их вместе в трубочку. Закрепишь в таком положении резинками и засунешь себе в задницу.

«У него не только не хватает мозгов, – подумал Бекстрём, смотря вслед коллеге Альму, – но и напрочь отсутствует чувство юмора».

– Респект, шеф, – сказал Франк Мотоэле и кивнул Бекстрёму.

– Спасибо, – ответил Бекстрём. – Твоя похвала много для меня значит.

«Будь у меня его глаза, мне не нужен был бы малыш „зигге“, – подумал он. – Я мог бы стоять и просто смотреть на всякую шпану, а они молили бы меня о пощаде».

– Один остался, – констатировал Мотоэле с задумчивой миной. – С Афсаном мы разберемся после суда. У меня есть друзья в местах заключения. По обе стороны. Так что это не составит труда.

– Я тебя услышал, – кивнул Бекстрём.

«Один остался», о чем парень, черт возьми, говорит?» – подумал он.

– Респект, – повторил Мотоэле. – Будь больше таких, как шеф, мы бы уже давно разобрались со всякой швалью.

– Береги себя, Франк, – сказал Бекстрём.

«Мои поздравления, Эверт, – подумал он. – Ты только что попал в друзья к самому страшному коллеге, который когда-либо становился полицейским во всем западном мире».

– Почему у тебя такой кислый вид, Бекстрём? – спросила Анника Карлссон. – Как твой нос, кстати?

– Нормально. – Бекстрём осторожно потрогал пальцами пластырь у себя на лице.

– Может, пойдем и выпьем пива? Я могу угостить по такому случаю.

– О'кей, – согласился Бекстрём.

Потом он отвел коллегу Карлссон в свой собственный любимый кабак. Не опасаясь проблем, поскольку его финская подруга укатила домой в Ювяскюля навестить свою толстую родню и на всякий случай прихватила с собой своего сердитого супруга.

«Какой нормальный мужик будет рисковать ежемесячной уборкой плюс хорошим сексом раз в неделю ради обычной лесбиянки», – подумал Бекстрём.

В любом случае все складывалось довольно приятно вплоть до конца вечера.

– Знаешь, Бекстрём, – сказала Анника Карлссон. – Я никогда не трахалась в кровати фирмы «Хестенс». Что ты думаешь об этом?

Потом она неожиданно схватила его за руку и сжала ее своими длинными жилистыми пальцами с такой силой, что казалось, ее сдавили стальным тросом.

– Ничего, – ответил Бекстрём, поскольку у него ужасно болел нос и вдобавок нисколько не радовала перспектива оказаться со сломанной челюстью, прежде чем он отключится у себя в постели. В своей разгромленной квартире, еще недавно служившей ему домом. – Давай говорить начистоту, – предложил он.

– Давай, – поддержала его коллега Карлссон.

– Я не знаю, черт побери, осмелюсь ли я, – признался Бекстрём.

«Сейчас это наконец сказано, и я по-прежнему цел и невредим», – подумал он.

– Я за открытые отношения, когда дело касается секса, – сказала коллега Карлссон. – Если хочешь, я могу быть доброй, очень доброй. Если передумаешь и пожелаешь попробовать что-то другое, я могу также быть злой, ужасно злой.

– Дай мне поразмышлять над этим делом, – попросил Бекстрём, который уже почувствовал, как у него по спине побежали ручейки пота.

«Женщина, разговаривающая таким образом. Это же ужас какой-то!»

– Ради бога. – Анника Карлссон пожала широкими плечами. – Только определись, прежде чем мы уйдем отсюда. Все нормально, Бекстрём, – уверила она и провела ногтями по его руке. – Кроме того, я же обещала оплатить счет.

Потом она сунула руку в карман и достала тысячную купюру. Ужасно похожую на те, на которые они оба таращились в хранилище Коммерческого банка на Валхаллавеген неделей ранее.

«Вот оно как», – подумал Бекстрём, чья вера в человечество разрушилась уже более пятидесяти лет назад.

– Как ты вытащила их из хранилища? – спросил он.

– Самым обычным способом, как женщины делали во все времена, – ответила Анника Карлссон и улыбнулась ему. – Ты же, кроме того, был столь любезен, что убежал наверх звонить Тойвонену, поэтому никаких проблем. Я взяла одну пачку из общей кучи, скрутила ее, засунула в мою резиновую перчатку и отправила в самое обычное место.

– В промежность? – спросил Бекстрём, хотя уже знал ответ.

– Сначала я смочила ее слюной, – продолжила Анника Карлссон. – Я давно научилась таким штукам. Работала ведь надзирателем в арестном доме, в той части, где сидели женщины, прежде чем поступила в полицейскую школу. Ты и представить не сможешь, что я находила между ног моих клиенток за все годы, пока трудилась там. Хотя мне досталось, когда нам пришлось спускаться к Ниеми, – пожаловалась Анника Карлссон. – Там же довольно тесно, поэтому терло просто ужасно. Так что ты думаешь, Бекстрём? – спросила она. – Мне кажется, ты и я могли бы стать идеальной парой. – Анника на всякий случай еще раз провела ногтями по его руке.