Никита Филатов - Снова майор Виноградов

— Виноградов? Яковлев. Еще не ушли? Я так и думал. Слушайте, Петриев с машиной сейчас на базе горхозторга. Должен был еще час назад загрузиться, но что-то там у них — то ли печати нет, то ли того, кто эту печать ставит. Словом, как обычно. Ребята из райотдела аккуратно проверили — прибыл он так, что вроде по пути из порта заехать никуда не успевал. Нервничает Петриев, торопится. Угощал кладовщика сигаретой. Да, Владимир Александрович, да — «Кэмел».

— Ну правильно. Чего бояться? Он же еще до шума уехал.

— Сейчас быстро в отдел, возьмете двух дружинников понятыми, да, и на всякий случай… оружие…

— А может, ну его? А то как в кино.

— Выполняйте.

…На черной «Волге» ездить, конечно, не в пример удобнее, чем в полуразвалившемся «уазике». И погода прояснилась — солнышко… Владимир поправил непривычно тесный ремень кобуры и повернулся к сидевшим сзади дружинникам.

— Так вот, бойцы, товар скорее всего находится в машине. Охрана прохлопала — как же, старый знакомый, только в кузов и заглянули. Опять же — сигареты…

— Я тоже «Мальборо» курю. Иногда, — перебил его дружинник помоложе. — У меня брат в загранку ходит.

— Типун тебе на язык! — Виноградова передернуло. — Он это. Мне сердце вещует. Видимо, дело было так. Некто Петриеву вещи передал. Деньги или получил, или потом получит, что даже вероятнее, опасности меньше. Рано или поздно, теперь уже скоро, Петриев вещи из машины уберет. И вот тут-то мы и должны его взять. Не раньше, не позже — иначе скажет: знать не знаю, ведать не ведаю. Кто сунул, зачем? Отвяжитесь, товарищи начальники, не мое.

— А этот ваш некто?

— Ну, во-первых, не наш, а скорее петриевский. А во-вторых… Что мы о нем знаем? Молод, нахален, самоуверен. Над нами, убогими, сейчас потешается — как же, нервы всей бригаде мотали, автобус чуть не по винтикам перелопатили, а вещички-то — тю-тю. Теперь у него одна забота — Петриев, и, надо сказать, правильная забота. Найдем вещи — водитель подельничка сдаст с потрохами, «паровозом» идти не захочет.

К воротам базы «Волга» подкатила в соответствии с классическими канонами детективов как раз в тот момент, когда петриевский «ЗИЛ» выворачивал на магистраль. «Волга» сразу же нырнула в довольно густой поток автомобилей. Все четверо — водитель, Виноградов, дружинники — замолчали: Петриева «повели».

Минут через десять хорошей езды — «объект» несколько раз был на грани нарушения правил — грузовик затормозил у газетного киоска на улице Нахимова. Водитель вышел из кабины и огляделся. Почти сразу же из-за киоска к нему выбежал молодой парень в модной ярко-синей кепке с пластиковым козырьком. Нечаевский?! Петриев, видимо, оправдывался, показывая на часы, затем открыл дверь кабины и поднял сиденье.

— Пошел! — шепотом крикнул Виноградов.

Конечно, обошлось без стрельбы, рукопашных схваток и прочих подобных эффектов. Меньше чем через час в соседних кабинетах следственного отделения задержанные давали первые показания…

Нечаевский А. Г., докер-механизатор порта:

— Алкаш этот импортный ко мне сам подошел. Что же, дружба народов, то-ce… Словом, пошел я ему навстречу. Для себя была одна бутылочка, думал — с утречка расслаблюсь. Запишите — умысла на перепродажу у меня не было. Не было! А от четвертного этот капиталист не обеднеет. Сигареты? Да сам-то не курю, но раз предложил, так что ж, отказываться?.. Так вот, работаю я себе дальше, гляжу — опять фирмач на палубу выкатился. Чуть не целоваться лезет, начал шмотки с себя снимать — мол, презент. Я, конечно, отказываюсь, а он ни в какую. Как раз я и вспомнил, что перед сменой нашел на терминале деньгу какую-то, не нашу. Да, нашел, а вы что хотели услышать? Запишите — нашел, хотел после смены сдать государству.

А тут неудобно стало — он мне презент, а я ему? Ну и подарил бумажку. Пишите — ничего не покупал, просто подарками обменялись. Ну, вещички я с парохода вынес — для себя, конечно, насчет перепродажи — ни-ни! — а тут Лешки Петриева тачка, я его еще по службе знаю. Попросил — мол, вывези, класть некуда, смена не закончена. Договорились, что встретимся в двенадцать на Нахимова, он раньше не мог, ему куда-то по путевке надо было. За десятку договорились…

Петриев А. П., водитель СМТС пароходства:

— …Ну, удружил! Подходит часа в три ночи — я у двенадцатого склада стоял, напротив немца-лесовоза, сует какие-то тряпки. Вывезешь, говорит, червонец тебе. Я думал, мало ли что, его вещи. Согласился сдуру. Уехал нормально, а тут на базе задержка, еле-еле успел к киоску, где с Нечаевским встреча была назначена. Запишите — в первый раз такое. У меня две грамоты на работе, я в ДНД дежурю постоянно. Черт попутал!

…При опознании Бауером вещей Виноградов уже не присутствовал. И обыск без него провели, и многое другое. И о том, что после обысков Нечаевский с Петриевым начали говорить правду — очень уж много интересного нашли у них на квартирах, — узнал Владимир только наутро… Впрочем, это уже другая история.

А пока… Был час пик, и на остановке скопилось довольно много народу. Минут двадцать пришлось Виноградову простоять под мелким, по-осеннему холодным дождем и, с трудом втискиваясь наконец в переполненный трамвай, он со снисходительной усмешкой вспомнил обаятельных кинолейтенантов милиции, которых в последних кадрах многосерийных детективов увозят домой вороные «Волги» благодарных кинополковников.

Дверь негромко скрипнула, но на вошедшего Виноградова, казалось, никто не обратил внимания.

— …Понимаешь? Чего он не додумал — я подскажу. Ошибусь — кто-то еще подправит. Про «мозговой штурм» слышал?

— Ну.

— Вот тебе. В чистом виде. Конечно, ты можешь быть на порядок умнее, изворотливее каждого из нас в отдельности, но вместе мы — машина!

— А что, сбоев не бывает?

— Бывают, милый, бывают. Мы же ведь машина одушевленная, со своими болячками и неурядицами…

— Человеческий фактор?

— Не опошляй. И не обольщайся — случай не тот. — Заместитель начальника отдела по оперработе майор милиции Храмов положил массивную ладонь на стопку лежащих перед ним документов. Как припечатал.

Кроме Храмова, в его кабинете находились еще двое. Парень, очевидно задержанный, в серой стеганой куртке с множеством «молний», ядовито-сиреневых «бананах» и зимних кроссовках, явно работал «под панка». Его пятнистая, от русой до грязно-серой, шевелюра образовывала довольно распространенную ныне парикмахерскую конструкцию, известную представителям более старшего поколения под полуофициальным названием «а-ля Васек Трубачев». У окна сидел его ровесник, в котором Виноградов сразу же и безошибочно определил коллегу — манера одеваться, взгляд, поведение в служебном помещении. Слава Богу, если профессиональная деформация проявляется только в этом.