Тилли Бэгшоу - Ангел тьмы

Так или иначе наскучить присяжным представлением такого сенсационного дела было задачей весьма сложной, но Бойсу удалось сделать именно это. И немудрено: все факты излагались невыразительно и монотонно, без какой-либо эмоциональной окраски. Он потратил целый день на то, чтобы достичь сложнейшего международного соглашения, в котором британские, французские и гонконгские власти договорились заслушать показания свидетелей исключительно в Калифорнии. Его свидетели немного оживили картину. Испанка, экономка Эндрю Джейкса, картинно охала и всхлипывала во время непристойно подробных показаний, которые на следующее утро появились на первых страницах таблоидов. Но так или иначе судья Муньес видел, с каким презрением смотрит на обвинителя Фрэнки Манчини. Как и вся публика и люди по всему миру, он жаждал услышать речь защитника. И вот наконец этот день настал.

Из-за того, что ответчики валили вину друг на друга и каждый утверждал, что главарем был другой, им выделили двух защитников. Адвокат Фрэнки, Алвин Дюбре, толстый коротышка в вечно выбивающейся из-под ремня брюк рубашкой и с прической, как у чокнутого профессора, прибыл в комнату 306 с грудой бумаг под мышкой. Уронив их на стол, он оглянулся с видом спятившего старика, заблудившегося по пути в библиотеку. Муньес прекрасно знал, что ум Дюбре был также острым, а память такой прекрасной, что он не нуждался вообще ни в каких записях. Но роль одряхлевшего, рехнувшегося шута вот уже свыше двадцати лет неизменно вызывала симпатии присяжных, и он не собирался выходить из нее на этом процессе. С таким холодным и безразличным клиентом, как Фрэнки Манчини, Алвину позарез нужно было расположить к себе присяжных.

В этом смысле у адвоката Ангела Смерти работа была полегче. Эллен Уоттс была молода и относительно неопытна. Это был ее второй сложный процесс. Но она уже завоевала авторитет среди служащих верховного суда как проницательный и талантливый адвокат по уголовным делам, манипулирующий свидетелями с искусством и легкостью гончара, формующего глину на круге. Эллен, блондинка с короткой стрижкой и лицом эльфа, считалась красавицей, но рядом с клиенткой блекла, как вспышка камеры на ярком солнце.

— Встать! Суд идет!

Последние две недели судья Федерико Муньес не допускал папарацци в зал суда — не стоило, чтобы его заподозрили в тщеславии, а кроме того, Уильям Бойс был смертельно занудлив и совсем не смотрелся бы на страницах газет.

Однако сегодня он смягчился, позволив избранной группе журналистов занять места на галерее для публики. Их камеры, как и глаза всех присутствующих, метались между ответчиками и тремя мужчинами, сидевшими в переднем ряду. И уже ставшими своими людьми в каждом американском доме.

Это были Дэнни Магуайр, детектив Полицейского управления Лос-Анджелеса, новый герой Интерпола, потративший две трети своей карьеры на преследование убийц, которых судили в этом зале, и способствовавший осуществлению плана захвата преступников в Индии Дэвид Айшег, неотразимый индийский магнат, который должен был стать следующей жертвой и которого Магуайр и его люди выхватили из лап верной смерти. В конце ряда стояло инвалидное кресло, в котором сутулилась трагическая фигура Мэтта Дейли.

Дейли был писателем, сыном Эндрю Джейкса, первой жертвы Азраила, и одно время — информатором Интерпола. Он тоже присутствовал при аресте ответчиков и, к счастью, выжил после выстрела Манчини, хотя пуля застряла в основании позвоночника. Но несмотря на это, Мэтт Дейли отказался свидетельствовать против ответчицы, женщины, которую до сих пор называл Лайза. Ходили слухи, что бедняга сходит с ума от любви к ней. И этому было легко поверить, если заметить, как он смотрел на нее сейчас — тень былого энергичного человека с запавшими глазами…

— Мисс Уоттс, — судья Федерико Муньес помедлил ровно столько, чтобы удостовериться, что все глаза и камеры устремлены на него, — насколько я понимаю, вы хотите выступить с речью в защиту обвиняемой.

— Совершенно верно, ваша честь.

Эллен Уоттс и Алвин Дюбре договорились, что Эллен выступит первой. План был таков: с самого начала дезавуировать злобную клевету подсудимых друг на друга, чтобы сойтись на общей почве — слабостях, упущениях и несоответствиях в проведенном расследовании, а также издевательствах, которые оба претерпели в детстве. Если они смогут поселить достаточно сомнений в умах присяжных относительно того, кто кого совратил, и обрисовать обоих ответчиков как умственно нестабильных, есть шансы уберечь обоих от смертельной инъекции. Это лучшее, на что можно было надеяться.

Эллен Уоттс подошла к скамье присяжных, поочередно заглянув каждому в глаза.

— За последние две недели, — начала она, — обвинение представило вам жутчайшие доказательства. Мистер Бойс подробно познакомил вас с фактами, касающимися четырех зверских убийств. Я говорю о фактах, потому что в этом деле немало фактов, ужасных фактов, которых не отрицаем ни я, ни моя клиентка. Эндрю Джейкс, сэр Пирс Хенли, Дидье Анжу и Майлз Баринг расстались с жизнью, и умирали они в муках. У некоторых из них были родные и друзья, которые присутствуют сейчас в этой комнате. Они тоже слышали речь мистера Бойса, и я знаю, что сердце любого из нас сжималось от боли за них.

Для пущего эффекта Элен повернулась и постаралась уважительно кивнуть двум экс-женам Дидье, а заодно сгорбленной, но величественной фигуре Максимилиана, восьмидесятилетнего единокровного брата сэра Питера Хенли. За ним сидели две женщины лет шестидесяти, старые приятельницы Майлза Баринга, не потерявшие с ним связи после его женитьбы. Они окинули Уоттс презрительными взглядами, но выражение лица адвоката не изменилось.

— Я здесь не для того, чтобы оспаривать факты, леди и джентльмены. Это было бы глупо, не говоря уже о том, что являлось бы актом крайнего неуважения к жертвам и их семьям.

— Верно, верно! — крикнула с галереи одна из приятельниц Майлза Баринга, чем заслужила мрачный взгляд судьи и одобрительный шепоток публики.

— Моя работа — придерживаться фактов. Положить конец диким слухам и нелепым предположениям, касающимся моей клиентки, и показать вам правду. Правду о том, что она делала и чего не делала. Правду о ее отношениях с соответчиком Фрэнки Манчини. И правду о том, кто она на самом деле. — Эллен подошла к скамье подсудимых, словно приглашая присяжных проводить ее взглядами и внимательнее посмотреть на женщину, чью жизнь она держала в своих руках. — Ее называли Ангелом Смерти. Принцессой. Ведьмой. Монстром. И ни один эпитет не является правдой. Ее зовут София Баста. Она человек, женщина из плоти и крови, чья жизнь была длинной цепью страданий и унижений. — Эллен глубоко вдохнула. — Я намерена показать, что мисс Баста — такая же жертва этих преступлений, как и убитые мужчины.