Николай Леонов - Запредельное удовольствие (сборник)

– Да, уже утром, когда собрался ехать на карьер.

– Ты связался сразу с ней или с ее отцом по поводу пропажи?

– Я позвонил Сергею Владимировичу.

– А мне почему не сказал? – снова взвилась девушка, но Крячко мягко положил ей руку на плечо, и она мгновенно затихла.

– Я зол был, считал тебя тогда виноватой, – храбро принялся объяснять Глеб. – Потом решил, что… меня вон и отец всегда учил, что проблему надо решать кардинально. Сразу, а не откладывать, и не по частям. Собственно, у меня и была мысль, что Курвихин мог быть заинтересован в том, чтобы отжать у меня карьер…

– Карьер твой сраный… – тихо проворчала Полина.

– Я нашел его телефон, коротко изложил суть проблемы и попросил о встрече. Мы встретились, я все рассказал. Он ответил, что его дочь не могла быть причастна, и пообещал принять все меры и помочь мне… и ей.

– Ушлепок дебильный, – снова тихо буркнула Полина под строгим взглядом Крячко.

– Когда ты ему свою визитку дал?

– В тот день и дал.

– Вы созванивались с Курвихиным после той встречи?

– Нет, он обещал сам позвонить, как только что-то прояснится. Я ждал, но… Появились только вы.

– Ясно, – кивнул Гуров. – Получается, что ты встречался с Курвихиным в день, предшествующий его гибели. Теперь вопрос к Полине. Отец с тобой на эту тему разговаривал? Я имею в виду инцидент с Глебом и пропажу документов.

– Нет. Вообще-то я уезжала к подруге за город, а он звонил мне и спрашивал, когда я вернусь. А вернулась я в тот день, когда его убили. Фактически за два часа до его отъезда из дома. Он был чем-то озабочен, но явно не этим делом, иначе бы папа обязательно успел меня попрекнуть и пообещать крупный разговор после возвращения.

– И это ясно, – снова кивнул Гуров. – Еще вопрос. Он мог везти деньги Глебу или кому-то для решения вопроса с пропажей документов? Например, в виде выкупа, взятки, платежа за услугу.

– Да откуда же я знаю! – воскликнула девушка. – Мы с мамой вообще ничего не знали про деньги. Мы не знали даже, куда он поехал. Сказал, что по делу, и все.

Гуров и Пожерин остались в кабинете одни, Глеб уехал, потому что Александр Иванович пообещал сам рассказать, что было в похищенных документах. Крячко увез домой Полину, намекнув, что по дороге попытается еще немного раскрутить ее на признания или дополнительную информацию.

Горела лампа у Крячко на столе, горел торшер возле дивана. Пожерин расхаживал по кабинету, задумчиво потирая ладони. Гуров, вольготно устроившись на освободившемся диване, сложил на груди руки и с интересом смотрел на бизнесмена. Близился важный момент. Пик подготовки, после которого машина розыска должна теоретически начать набирать скорость. Вскрылось слишком многое, чтобы теперь информация не пошла волной. Отсев будет большой, но, главное, информация пойдет, успевай только анализировать.

– Скажите, Александр Иванович, – наконец заговорил он, – а вам не приходило в голову, что Курвихин вполне мог иметь отношение к тем людям, которые вас шантажируют?

– А деньги? Вы говорили, что у него с собой в тот вечер было полтора миллиона наличными. Для чего? Покупать у меня долю в бизнесе? Бред, у меня главный инженер зарплату вместе с отпускными получил столько же. Нет, либо он пытался решить проблему дочери, либо это вообще деньги, не имеющие к нашему делу отношения.

– А если он пытался откупиться от Глеба?

– Тогда смерть Курвихина автоматически падает тенью на нас? На меня и Глеба? Нет, нелепость. К тому же эти документы не денег стоят, это информация, которую нельзя оглашать.

– Вы так и не рассказали, что было в той папке?

– Да, – согласился Пожерин и, подойдя к креслу, сел напротив сыщика. – Папка. Видите ли, Глеб сам дошел до этой идеи. Собственно, я его не поощрял. Я помогал, излагая основные принципы, а он вот… дальше пошел. Идея-то на поверхности лежит. Это когда ты товар на склад завозишь и со склада покупателям отпускаешь или по магазинам развозишь, тогда трудно мимо накладных что-то протащить, хотя и там можно. А у него немерено камня. И отпустить «левый» щебень просто подмывает. Отпустить неучтенный щебень, порвать транспортные документы, чтобы не мешались, и рассчитаться «черным налом». Простите, неучтенной наличностью…

– Я знаю, что такое «черный нал», – заметил Гуров. – Значит, Глеб злоупотреблял этой схемой? И в папке сведения об отпущенном без накладных и не проведенном через бухгалтерию щебне? И пометки, кто сколько заплатил и кто сколько должен? Черная бухгалтерия?

– Именно, – со вздохом ответил Пожерин. – Я слишком поздно узнал. Упустил момент.

– И вы так спокойно говорите об этом, – удивился Гуров. – Не боялись, что ваш сын попадет в поле зрения налоговой, управления по экономическим преступлениям?

– Вы не обижайтесь, Лев Иванович, – повел рукой в воздухе Пожерин, – но в нашей стране, если умеешь, это не опасно. Всегда можно решить вопрос миром. А вот о таком повороте, связанном с моим бизнесом, я как-то не думал. Не успел просто. Теперь уже поздно. Теперь надо решать. С вашей помощью, без вашей ли помощи…

– Стоп, стоп, стоп, – осадил его Лев. – Вы, кажется, забыли, что мы тут собирались по поводу убийства Курвихина, а не из-за проблем вашего сына. Вообще-то подозрения до конца не сняты ни с кого. А подозрения, если вы помните, в причастности к умышленному убийству. Поэтому давайте работать рука об руку на общее благо. Попутно разберемся и с другими делами, но прошу помнить, что если у меня будут доказательства вины вашего сына, даже вас самого, то я не буду терзаться и в мгновение ока лишу вас свободы. Надеюсь, иллюзий у вас не возникло на этот счет?

Орлов настоял, чтобы совещание проводил Гуров, но в его кабинете. Лев пожал плечами и собрал стихийно сформировавшуюся группу в кабинете генерала. За столом для совещаний у окна сидели майор Шалов, за ним веселые по причине солнечного утра Борисов и Малкин. Крячко напротив быстро и сосредоточенно писал что-то в ежедневнике. Орлов не вставал из-за своего стола, занимался какими-то бумагами, но часто поднимал голову и прислушивался к тому, что происходит на планерке.

– Таким образом мы имеем три более или менее твердые версии гибели Курвихина, – говорил Гуров. – Убийство с целью ограбления, в котором выделяем два направления: убийство спонтанное и убийство с целью завладения кейсом с крупной суммой денег.

– Может, объединить вообще в одну версию без направлений? – предложил Малкин.

– В обоих случаях, Саша, – повернул к нему голову Шалов, – мы имеем дело с мелкоуголовным типажом. Либо Шмарков и Раззуваев случайно наткнулись на Курвихина, либо их навели на него те, кто знал про деньги. Но эта сумма интересна не бизнесменам, а уголовникам.