Валерий Маслов - Москва времен Чикаго

Арестовав Петракова, Виктор Васильевич немедленно направился в городскую прокуратуру. Здесь, уже без всяких препятствий, он прошел в кабинет к прокурору.

Они знали друг друга. Когда-то заканчивали одно высшее юридическое учебное заведение, затем распределились в разные города, иногда разговаривали по телефону.

Но теперь, видимо, их пути разошлись. Поэтому и поздоровались сухо, как посторонние. Виктор Васильевич сразу приступил к делу:

— У вас в городе задержан следователь Генеральной прокуратуры Усков. Как я предполагаю, не обошлось без вашего участия?

— Точно так, Виктор Васильевич. Он задержан по подозрению в вымогательстве и присвоении крупной суммы денег в валюте.

— У кого? У Петракова?

Прокурор города усмехнулся:

— И это вы знаете? Быстро у вас разведка работает!

— Я надеюсь, у прокурора города было достаточно оснований, чтобы арестовать следователя Генеральной прокуратуры?

— Достаточно. В прокуратуру поступило письменное заявление мэра Петракова.

Виктор Васильевич даже не удивился такому сообщению. Наоборот, только укрепился в своих предположениях. И процедил сквозь зубы:

— А вы знаете, что Усков может предъявить ему иск за ложный донос? Надеюсь, вы знаете, что такая норма в Уголовном кодексе есть?

Прокурор только руками развел:

— Пожалуйста, это его право. Я здесь ни при чем.

— Ошибаетесь, весьма даже при чем. Дело, которым занимается следователь по особо важным делам Усков, находится на личном контроле Генерального прокурора. Я здесь по его поручению и наделен всеми полномочиями. Пожалуйста, потрудитесь ознакомиться с этим документом.

— Не может быть! — воскликнул прокурор. — И вы его арестуете?

— Уже арестовали. Петраков в сопровождении сотрудника Генпрокуратуры отправлен в Москву. В лефортовском изоляторе его уже ждет камера.

— Понятно, — сразу осунулся и поскучнел прокурор. — Чем я могу вам помочь?

— Немедленно освободите Ускова!

— Да-да. Конечно, — засуетился прокурор. — Учтите, Виктор Васильевич, что я просто не знал всех обстоятельств дела.

— В этом мы еще разберемся:

— К тому же я обеспечил вашему следователю наилучшие условия: он содержится в отдельной камере. Никаких уголовных элементов рядом.

— Мы это учтем.

— И я сделал это вопреки нажиму мэра, требовавшего для Ускова самых жестких мер заключения.

— А за это спасибо, — повеселел Виктор Васильевич. Больше всего он боялся, что Андрею придется находиться в одной камере с разным уголовным отребьем.

Они отправились в местную тюрьму, которая находилась в черте города. Как только Усков увидел в дверях камеры Виктора Васильевича, сразу бросился к нему.

Они обнялись и постояли так некоторое время. Затем Виктор Васильевич тихо сказал Андрею:

— Ты уж меня, старого дурака, пожалей, больше таких самостоятельных подвигов не совершай. Ладно?

— Обещаю.

— А кто же тебя подставил?

— Буланова.

— Странно, — не поверил Виктор Васильевич. — Ведь она же и позвонила.

— Вот как? — удивился и Усков.

…Буквально через несколько минут Генеральному прокурору стали известны все детали побега Джевеликяна.

В этом им теперь очень помогал Ситуационный центр, которым они уже не раз успешно пользовались. Мощная компьютерная система, подключенная к аналогичным системам Министерства внутренних дел, Федеральной службы безопасности, других ведомств, имеющая выходы на районы и города, места массового скопления людей, быстро выдала все запрашиваемые сведения.

На стол Генерального прокурора легла распечатка, из которой следовало, что через зал для особо важных персон аэропорта Шереметьево-2 сегодня в первой половине дня проследовало сорок человек. В их числе в Швейцарию рейсом самолета Аэрофлота Москва — Женева вылетел гражданин Кавкидзе, внешние данные которого и фотография в паспорте соответствуют данным Джевеликяна.

Александр Михайлович внимательно изучил это сообщение и взял в руки другой документ: поступившую по факсу копию первой страницы заграничного паспорта гражданина Кавкидзе. С портрета на него действительно смотрел не кто иной, как Джевеликян.

— Все ясно, — принял решение Генеральный прокурор. — Пора приступать к задержанию. Наши заграничные коллеги как раз успеют к приземлению господина Джевеликяна.

И он, вооружившись аппаратами правительственной связи, стал названивать в соответствующие организации и Министерство иностранных дел.

Как только Усков с Виктором Васильевичем прибыли в Москву, следователь первым делом позвонил домой, чтобы успокоить Глашу.

Та внимательно выслушала его объяснения и просто сказала:

— Я очень беспокоилась, Андрюша. Прошу тебя, когда уезжаешь в командировки, ставь меня в известность.

— Хорошо. Так и буду делать.

— Когда приедешь домой?

— Как только освобожусь.

— И ни минутой позже. Я буду ждать!

Теперь Андрей мог вплотную заняться тем, о чем мечтал все эти сутки заточения. Он хотел немедленно допросить Петракова.

Виктор Васильевич согласился:

— Заодно поинтересуйся подробностями побега Джевеликяна. Очень странно, что он смог это сделать.

— Какого побега? — обалдел Усков. Пока он ходил в свой кабинет разговаривать с женой, начальник Следственного управления получил эту неожиданную информацию.

— Джевеликян сегодня бежал. По пути на допрос. На который, кстати, пригласил его ты, понимаешь?

— Понимаю, игра пошла по нарастающей. Нужно быть готовым к любым неприятностям.

— Об этом я и хотел тебя предупредить. Сопоставь все эти факты, которые произошли за последние несколько дней. Покушение на жизнь Генерального прокурора. Твой арест. Побег Джевеликяна. Не слишком ли много случайностей?

— Надо добраться до верхушки всей этой гнили, — подытожил следователь. — Иначе все наше обвинительное заключение рассыплется в прах.

— Или некого будет судить: разбегутся.

— И это нельзя упускать из виду. Кстати, Титовко, надеюсь, никуда не сбежал?

— Этот, насколько мне известно, корпит над обвинительным заключением. Изучает, сравнивает, находит слабые стороны. Он ведь и сам имеет юридическое образование, и адвокатов себе самых лучших подобрал.

— И это надо учесть. Вот если бы Титовко кого из них обидел. Скажем, недоплатил или еще что. Тогда можно было бы привлечь их на нашу сторону. Хотя бы из чувства несправедливости: для них, насколько я знаю, деньги превыше всего.

— Потому и защищают наши лучшие умы уголовников и авторитетов.

Усков сделал из этой беседы выводы для себя. И направился в лефортовский изолятор, куда заключили под стражу мэра.

В салоне самолета на русском и английском языках прозвучало сообщение, что через несколько минут произойдет посадка в аэропорту Женевы.