Рудольф Ложнов - Записки следователя. Привидение

– А что, собственно, голову ломать: думай, гадай, выдвигай разные предположения… Ясно как божий день, что нам с тобой, моя милая жёнушка, сверху спущено указание: делать добро людям и помогать попавшим в беду. В конкретном случае, спасти нашу юную девчонку. Мы не подведём. Сделаем всё возможное, что в наших возможностях. Чует моё сердце, что с этой девчонкой произошла страшная трагедия.

– Ты думаешь, преступление?

– Ничуть в этом не сомневаюсь. Её кто-то очень сильно обидел…

– И ты намерен эту тайну распутать? Я правильно угадала твою мысль, дорогой мой муж?

– Да, дорогая, да! Приложу все свои усилия, все свои знания, весь свой опыт! Чертовски будет интересное дело!

За разговором не заметили, как мы въехали в хутор Федоровка. Диск солнца уже оторвался от горизонта, и лучи его начали нагревать воздух и землю. В хуторском воздухе стоял запах парного молока, смешанный с кисловатым запахом коровьего навоза.

Мне ранее по работе приходилось бывать в этих местах. Бывал и в самом хуторе и поэтому знал, где располагался фельдшерский пункт. Я направил туда машину. По улицам хутора в этот ранний час уже шли на выгон коровы, телки, бычки, овцы и другая живность. Их подгоняли старушки, дедушки, молодые женщины и дети. Слышалось мычание коров, телят, блеяние овец и лай сопровождающих собак. Лёгкая, поднятая ногами скота, пыль висела над хутором.

Я сам рос в деревне и хорошо знаю утреннюю деревенскую жизнь. Рано утром, почти что с восходом солнца (а как хотелось в это время спать!) вставал. Надо выгнать скот на выгон, который располагался за деревней у широкого луга. По возвращении надо было нарубить дров для печи (топились дровами), на вечер и на следующее утро. Позавтракав чем бог послал, полол огород, косил траву, пока солнце не так пекло. После таскал воду из колодца, который располагался в пятидесяти метрах от дома. Взрослые рано утром уходили на колхозные работы: кто на сенокос, кто на жатву, если она подошла. Когда бывало свободное время, а это бывало в основном вечером, играли на поляне в разные игры… С какой радостью мы, деревенская детвора, выбегали на улицу после дождя, бегали по лужам босиком… Сколько помню, как наступали тёплые дни, я никакой обувки не надевал на ноги. Всё лето босиком. Только с наступлением холодов надевал обувь…

– Приехали! – прервал мои воспоминания голос моей жены. Я, увидев перед собой фельдшерский пункт, затормозил машину и остановил почти у самого крыльца. На двери фельдшерского пункта, как знак предупреждения, что сегодня выходной и вы не ко времени сюда приехали, висел огромный амбарный замок в замкнутом состоянии.

Я рассеянно взглянул на жену.

– Надо спросить вон у той женщины, – рукой показала жена на женщину, которая выгоняла корову со двора, – где найти хозяина этого заведения.

Я завёл машину и направил её к тому двору.

– Доброе утро, хозяюшка! – поздоровался я, вылезая из кабины. – Нам срочно нужен врач, не скажете, когда он появится в том здании?

Женщина средних лет с добродушным лицом и приятной внешностью мило улыбнулась нам и приятным голосом произнесла:

– Ой, мил человек, вам очень не повезло…

– А что так? Что-то случилось? – не дав дальше говорить женщине, спросил я, изобразив на лице удивлённо-печальный вид.

– Его не будет, – слегка печальным голосом произнесла она. – Не скоро он будет. Он заболел. Вчера его отправили в районную больницу. А вы что хотели, мил человек?

– Спасибо, добрая женщина!

– Что же вы… – начало было говорить женщина, но я её уже не слушал. Обстановка торопила меня. Быстро сел в машину и включил передачу.

– В хуторе нам больше делать нечего, – сказал я, трогаясь с места. – Поедем прямо в город. Не будем терять время. Тридцать пять километров – не такое уж большое расстояние. Хутор связан с городом асфальтированной дорогой. Думаю, минут за пятнадцать-двадцать доедем. В утренние часы дорога не так загружена. Транспорта будет меньше, чем днём. Ты следишь, моя дорогая, за девчонкой, как она?

– Я постоянно слежу за ней. Мне кажется, она не подаёт признаков жизни.

Я встревоженно глянул на жену.

– Рука не холодная, проверь?

– Я постоянно проверяю её руку. Вроде бы не холодная. Но уверенности у меня нет. Вот дыхание совсем не ощущаю. Может, остановимся? Проверим, дышит или нет через зеркало. Как ты думаешь?

– Будем надеяться. Будем просить Всевышнего, чтобы он сохранил ей жизнь, – сказал я, чтобы как-то успокоить и поддержать жену.

– Я тоже в мыслях постоянно молюсь и прошу об этом Бога. Скажи, дорогой мой муж, ты хорошо запомнил голую женщину?

– Что это ты вдруг заговорила про голую женщину? Не ревновать ли ты задумала? Пустая твоя затея. Запомнить, может быть, не совсем хорошо и ясно запомнил, но кое-какие детали – лицо, например, волосы – остались в памяти.

– Хороша она собой?

– Хороша ли она собой? Почему ты спрашиваешь у меня про её красоту, разве ты сама её не видела?

– Я-то видела, но, знаешь, всё как-то расплывчато, туманно, не чётко запечатлелось в моей памяти. Вначале я её увидела спросонку, когда ударилась лбом о лобовое стекло. Не до смотрин было. Только мимолётно. После, как она появилась в просвете, тоже нечётко и неясно из-за тумана. В памяти у меня сохранились крепко и чётко её черные, густые, длинные, я бы сказала, красивые волосы. Сюда я ещё добавила бы красивую, упругую правую грудь. Её волосы на какие-то секунды рассыпались по сторонам, когда она находилась перед машиной, и на миг обнажилась грудь. Тут же она исчезла. Вот лица совсем не запомнила. А ты лицо её хорошо рассмотрел? Запомнил, красивое?

– В сущности, я больше всего и лица и видел, чем все остальное. У меня ведь тоже не очень-то много времени было, чтобы хорошо её рассмотреть, оценить. Причиной тому густой туман. Вначале так неожиданно она возникла из тумана перед машиной, что я растерялся, опешил, я не боюсь сейчас признаться, что онемел от испуга и страха. Не до разглядывания было. Тоже так, мельком, мимолётно видел. А когда появилась второй раз, она была далековато от меня и, двигаясь к речке, я больше смотрел себе под ноги. Потом искал место для перехода реки. Когда перешёл реку, она совсем пропала. Если сказать честно и на совесть: могу признаться, что черты лица, весь её облик оставили приятное, я бы добавил ещё, привлекательное впечатление. Только вот лицо, как я успел заметить, уж очень сильно оно смуглое – не мой вкус. Чего греха таить, не могу не признаться тебе, жёнушка, мне тоже посчастливилось на мгновенье узреть её обнажённую грудь.

На этом месте у нас разговор прекратился. Каждый думал о своём. Некоторое время мы ехали молча.

– А ведь расскажи все это людям, никто не поверит, – тихо, либо я слышал, либо для себя, проговорила жена и тяжело вздохнула.