Луис Гарсиа-Роза - Юго-западный ветер

— Ничего, — ответила мать. — Все это не вернет нам Ольгу.

— Нет ли чего-то такого, что вы хотели упомянуть в отношении Ирэн?

— Комиссар, мы так и не поняли, почему вы задаете эти вопросы? Есть что-то такое, чего мы не знаем о смерти Ольги? Потому что иначе какой смысл нам тут сидеть и обсуждать с вами ее саму и ее друзей?

— Вы совершенно правы. К сожалению, я мало что могу рассказать. Моя неудовлетворенность этим делом проистекает из-за того, что некоторые люди и некоторые события связаны со смертью Ольги. Есть два человека, с которыми общался Габриэл, но которые не были знакомы друг с другом — и оба они погибли. Одна — это Ольга. Другим человеком был иностранец, чилиец по имени Идальго, его убили выстрелом в лицо. Я не хочу сказать, что Габриэл убил их обоих — у него полное алиби на момент смерти Ольги, — но мне не нравятся всякие случайные совпадения, особенно когда речь идет об убийствах.

— Вы что, предполагаете, что наша дочь была убита?

— Нет, я говорю лишь, что был убит иностранец. Что же касается вашей дочери, то я до сих пор ничего не знаю. Вы не расскажете мне, что вы пытались сказать об ее подруге Ирэн?

— Мы всегда считали, что с такими, как Ирэн, ей не стоит водиться.

— Почему?

— Ну, Ольга была девушкой с прочными моральными устоями, а у Ирэн были всякие идеи о том, как женщина должна вести себя в современном обществе, — сообщил Ольгин отец.

— И какие у нее были идеи?

— Идеи относительно взаимоотношений между людьми, — ответила мать, явно защищая светлый образ дочери. — Комиссар, наша дочь росла в Тижуке, здесь чтят традиции, так что у нее были совсем другие друзья, чем эти, из Ипанемы. Но это относится лишь к школьным годам, когда она ходила в школу тут поблизости. А вот когда она поступила в колледж, то мы уже не могли знать, с кем она проводит время. Я не считала, что мне следует вмешиваться в ее жизнь — она уже выросла, и не было никакого смысла продолжать спрашивать ее, с кем она встречается, есть у нее мальчик, ну, все такое. А когда она закончила колледж и уехала в Сан-Пауло с Ирэн, мы и вовсе потеряли возможность присматривать за ней.

— Она жила в Сан-Пауло с Ирэн?

— Да, целый год. Потом она вернулась. Кажется, они поссорились.

— А почему они уехали в Сан-Пауло?

— Они объясняли, что там более выгодные условия работы. Может быть, и так. Но было там что-то еще, что мне не нравилось, хотя я и не знала толком, что. И сейчас не знаю. Но теперь это не имеет значения.

— А она никогда не рассказывала вам о времени, проведенном в Сан-Пауло?

— Очень мало. Мы говорили в основном на простые, обыденные темы, а не об ее отношениях с Ирэн. И даже когда она вернулась, она ничего нам не рассказала. Мы могли только догадываться, что они поссорились.

— А какое впечатление произвела на вас сама Ирэн?

— Никакого. Мы ее не видели.

— Никогда?

— Никогда. У нас сложилось впечатление, что она нас избегает и что Ольга тоже не хочет нас с ней знакомить. Мы узнали, что они снова дружат, только когда она рассказала о встрече у вас в участке.

Эспиноза некоторое время сидел молча. Пара ждала, когда он что-нибудь скажет, но он все молчал. Когда молчать уже стало неловко, отец Ольги произнес:

— Комиссар, вы считаете, что нашу дочь убили?

— Это лишь гипотеза, у меня нет доказательств. В целом все указывает на трагическую случайность.

— Но ведь вы бы не стали нас навещать, если бы у вас не было каких-то подозрений?

— Я обещаю вам, что если я выясню что-либо, проливающее свет на обстоятельства ее смерти, то обязательно лично вам сообщу. Прошу вас только об одной услуге. Не говорите никому об этом нашем разговоре. То есть для всех — я никогда у вас не был. Вы можете быть уверены в одном: я действительно сильно огорчен смертью Ольги и постараюсь сделать все возможное, чтобы выяснить, что на самом деле произошло. Благодарю за то, что согласились меня принять.

Он оставил автомобиль у Ольгиного дома и прошел пешком к ближайшей станции метро, откуда она ехала на работу. Спустившись по ступенькам, он попытался найти место, где она должна была стоять в то утро, зажатая со всех сторон густой толпой. Ему представились плотно прижатые друг к другу тела, шум приближающегося поезда, голос из громкоговорителя, предупреждающий всех отойти от края платформы, потом незаметный толчок, отчаянные попытки схватиться за что-то или за кого-нибудь и, возможно, жуткий взгляд убийцы.

Эспиноза долго глядел на прибывавшие и отправлявшиеся поезда, пронаблюдал за платформой, когда она заполняется народом и когда пустеет. Он пытался представить себе убийцу без лица, надеясь, что образ сложится сам, что он сможет его увидеть. Было почти восемь часов, когда комиссар вышел из метро и вернулся к своей машине.

Дома его ждало шесть сообщений на автоответчике от Ирэн. Пока он отсутствовал, она звонила практически каждые полчаса. Во всех сообщениях было много нежных слов о том, как она по нему соскучилась, но не было ни слова о ее поездке.

Когда он позвонил Ирэн, было немного больше девяти, она сразу же взяла трубку:

— Милый, я уж думала, что сегодня с тобой так и не поговорю! Что-нибудь случилось?

— Я ходил на ту станцию метро, где умерла Ольга.

— Какие-то новости? Ты теперь ведешь это дело?

— Ничего нового. Дело все еще в 19-м участке. Мое расследование неофициальное, никто о нем не знает.

— А зачем ты ходил на станцию? У тебя появились какие-то предположения?

— Нет, просто хотел осмотреть место, где все это случилось.

Ирэн замолчала. Эспиноза слышал, что ее дыхание участилось, но она ничего не сказала.

— Извини, я знаю, для тебя это очень болезненно. Не надо было тебе говорить, я-то видел Ольгу всего один раз. И даже не могу сказать, что меня сильно ранит ее смерть. Скорее, сбивает с толку. Но чувств, подобных тем, что испытывают ее родители, у меня нет.

— Ты с ними виделся?

— Да, недолго, сегодня днем.

— А что они сказали? Они обо мне не говорили?

— Сказали, что никогда тебя не видели. Они в полном шоке. Ничего не понимают. Но согласны с тобой в одном — Ольга не могла упасть сама, ее кто-то толкнул — нарочно или случайно.

— Может быть, теперь ты…

— Участие кого-либо не означает, что это сделал Габриэл.

— Не понимаю, почему ты защищаешь этого помешанного!

— Наверное, потому что он помешанный.

— Но ты же не психотерапевт. Кроме того, даже они не всегда могут помочь.

— Почему вы поссорились?

— Что?

— Почему вы поссорились?

— Кто?

— Ты и Ольга.

— А кто сказал, что мы поссорились?

— Ее родители.

— И что они еще сказали?

— Больше ничего. Просто сказали, что вы жили в Сан-Пауло, потом через год рассорились, и она вернулась в Рио.

— Это не телефонный разговор. И в любом случае это не имеет никакого отношения к ее смерти!