Жан-Франсуа Коатмер - Я убил призрака

— Еще одна промашка! — процедил Эдуар. — Если Салику не виноват, вряд ли он захочет доказывать это в полицейском участке, рискуя быть избитым до полусмерти. А если совесть у него нечиста, он уж и подавно смоется.

— Позволь, я позвоню от тебя Вотье.

Белый телефонный аппарат стоял у изголовья.

Трубку сняла Франсуаза. Она сказала, что Макс еще не вернулся из «Калао». Уже почти два часа ночи, и она не находит себе места. Успокоив ее, Арле тут же позвонил в «Калао». Макс был там.

— Еду! — не колеблясь, сказал он.

Арле положил трубку.

— Надо же, «Калао»! — удивился Эдуар. — Твой приятель шатается по притонам…

— Ах да, не успел тебе рассказать…

Арле как раз договорил до конца, когда вошел Макс. Он сел, выслушал Арле и тщательно протер платком очки.

— Ну и что ты на это скажешь?

Вотье размышлял и не спешил с ответом. Арле нервно ходил по комнате, а Эдуар, расположившись на смятой постели, глядел на влажные следы, которые тот оставлял на зеленом ковре.

— По-моему, — начал Вотье, — твой Салику, воспользовавшись отсутствием вас обоих, просто-напросто стырил деньги или что-нибудь из вещей.

Арле остановился.

— Но ничего не тронуто.

— Ты мог не заметить, даже наверняка не заметил. Потом он придумывает поездку домой для прикрытия бегства, потому что знает: с тобой ему встречаться не резон, ведь кража рано или поздно вскроется.

— А что же он так трясся от страха? — спросил Арле.

— Естественная реакция человека, захваченного на месте преступления. Тем более что ты упомянул о полиции.

— Вот и я говорю, — вмешался Эдуар. — Они так боятся полицейских дубинок.

Арле, однако, не соглашался.

— Нет, тут другое. Вы его не видели, не видели, какой ужас стоял у него в глазах. А как он бежал за мной, как умолял…

Арле снова заходил по комнате. Его промокшие ботинки похлюпывали.

— Салику не любил Роберту, — сказал он.

Макс поднял на него глаза.

— А я и не знал. Но почему ты так думаешь?

— Они сразу не сошлись характерами. Роберта не умела с ним ладить. Если он и остался у нас служить, то только из-за меня….

Два года Салику терпел грубое обращение хозяйки. И вдруг остался с ней наедине. Наедине!

— Может, когда Роберта уезжала, они поссорились. И он ее убил, а потом отделался от трупа…

Арле припомнил страшный случай. В прошлом году в самом центре Абиджана слуга изнасиловал хозяйку, пока ее муж был в отлучке. Потом задушил и убежал в лес. Местная газетенка по приказу сверху быстро умолкла, но страсти среди белого населения еще долго не утихали. «Почему, собственно, не Салику?» — снова подумал Арле. Кто знает, что может прийти в голову полудикарю, который долгое время таит в себе злобу и постыдные желания? Салику убил Роберту, в ожесточении искромсал тело и отделался от него, выбросив в море…

— Это совершенно неправдоподобно, — возразил Макс. — Кстати, твой слуга умеет водить машину?

— Нет.

— Как же тогда он перевез тело? Или приволок на себе? До моря больше десяти километров! И все равно непонятно: если у тебя ничего не украли, откуда у Салику деньги?

— Когда Роберта уезжала, деньги у нее были…

— Допустим. Но кольцо? Пренебречь таким дорогим украшением!

— Его трудно сбыть…

— Да брось, в этой-то стране? — воскликнул Эдуар. — Любой негр в считанные часы сведет тебя с перекупщиком драгоценностей.

— И кроме того, — добавил Макс, — ты забываешь главное: официально установлено наличие морской воды в легких утопленницы.

— Лекарь мог ошибиться.

— Я знаком с Ленуаром, судебно-медицинским экспертом: он человек очень добросовестный.

В комнате воцарилось молчание.

— Есть объяснение, — подал голос Макс. — Салику не украл, а получил от кого-то деньги, много денег…

— За что? — спросил Эдуар.

— Чтобы молчал и исчез с глаз долой, потому что он видел вещи, скажем, компрометирующие…

— Что, если попытаться расспросить его еще раз? — предложил Арле.

— Нет. Если все обстоит именно так, Салику скорее даст разорвать себя на куски, чем раскроет рот Не говоря уже о том, что его сначала надо найти! Этой ночью Салику сделал глупость, но впредь он будет умнее. Поверь, сейчас он уже далеко. — Макс поднялся. — Извините, но я еще не закончил свое дело.

— Ах да, — сказал Арле, — со всей этой историей я даже не успел поинтересоваться, видел ли ты девушку.

— Her, она уже несколько дней как уволилась из «Калао».

Арле вздрогнут.

— Так где же она?

— Вот это я и пытаюсь выяснить. Я подцепил там одного, он, кажется, кое-что знает — симпатичный старый пьяница, некий Жо Барнель. Он как раз изливал душу; когда ты позвонил. Думаю, он все еще там, поэтому убегаю: скоро он так налакается, что не сможет языком пошевелить.

Эдуар пожал обоим руки, с трудом подавляя новый зевок.

— Держите меня в курсе, а я пока на боковую. Умираю, спать хочу.

Уже в дверях Арле передумал и вернулся.

— Эдуар, мне хотелось бы кое о чем тебя спросить. Наедине.

Удивленно взглянув на него, Эдуар прикрыл дверь.

— Насчет Салику?

— Насчет Роберты. Ты ведь сказал, что приехал на виллу семнадцатого утром?

— Да.

— И в доме действительно никого не было?

— Разумеется! — с некоторым раздражением ответил Эдуар. — Салику объявился не раньше семи.

Он осекся, внезапно почувствовав странные интонации в голосе брата.

— Никого? Что ты хочешь сказать?

Арле колебался.

— Карточку вынули из ящика не раньше чем пятнадцатого вечером, а то и шестнадцатого…

— И что с того?

Губа Эдуара некрасиво подергивалась.

— Ты уверен, Эдуар, что Роберты уже не было на вилле, когда ты туда явился?

— Карты на стол, старина, — поморщился Эдуар. — В чем, собственно, ты меня обвиняешь?

— Я не обвиняю. Пойми…

— Пытаюсь, — сухо произнес Эдуар. — Так на что ты намекаешь?

— Я подумал, что ты, возможно, скрываешь от меня что-то важное. Может быть, семнадцатого Роберта была на вилле. У вас состоялся разговор, и только потом она уехала. А мне ты не захотел рассказывать, чтобы не причинить боль… Она, наверно, говорила про этого типа…

— Какого типа?

— Который снимал. Она, похоже, ехала к нему…

Эдуар усмехнулся.

— У тебя больное воображение! А колымага у гаража, какую роль она играет в твоей истории?

А Салику? Он явился в семь и уже не застал Роберту. О Господи! — воскликнул он, сдерживая ярость. — Ты забываешь, что семнадцатого в восемь утра я был у комиссара Фонтена! Можешь проверить. А результаты вскрытия! Тело по меньшей мере два дня пробыло в воде. Считай сам!

— Я идиот, — оказал Арле. — Прости.

Да, он смешон. Как же он забыл про вскрытие? И про то, что сказал Александр, сторож? Трупы утонувших поднимаются на поверхность через три дня или не поднимаются вовсе. Роберту обнаружили рано утром восемнадцатого. Три дня, все точно.