Жан-Франсуа Коатмер - Я убил призрака

Вторая страница была посвящена Рождеству Собор Святого Павла приглашал посетить ночную мессу на открытом воздухе. Городские рестораны предлагали праздничный ужин: белая кровяная колбаса, устрицы, рождественский торт «в добром старом, но не стареющем духе».

Арле отложил газету. Ему было горько при мысли о Рождестве в пустом доме в Кокоди. Не того он ждал. В этот год они с Робертой решили справить Рождество на вилле вдвоем. Они хотели отослать слугу, Роберта собиралась заказать все необходимое в ресторане на Торговой улице. Потом они бы отправились в модное кафе «Шотландия». Рождество влюбленных, сулила Роберта…

Арле поднес кофе к губам, выпил, обжигая нёбо, и попросил счет.

Вернувшись на улицу Шарди, он без особого удивления услышал от гостиничного портье, что брат еще не приходил. Было без четверти два. Он увидит Эдуара не раньше чем в половине третьего, когда кончится перерыв.

А что делать до тех пор? Возвратиться в Кокоди? Но он и так приедет вечером на пустую виллу довольно рано. Арле не отваживался признаться себе, что малодушно оттягивает время. Он боялся телефона, боялся измученного голоса Франсуазы: «Узнали что-нибудь, Аль?»

Арле вернулся на стоянку. Теперь он взял курс на Аджамэ, не питая, правда, особых иллюзий. Салику — еще одна пропавшая марионетка в его театре теней.

Как и накануне, он остановил машину на подступах к кладбищу и пошел по грязным улочкам. Вскоре он отыскал давешний двор, калитку и вошел внутрь. На табуретке перед дверью с достоинством патриарха восседал белобородый старец. Посреди дворика две женщины, стоя на коленях, жарили на решетке рыбу. Там и сям копошились в поисках корма куры. Покашливая от дыма, Арле подошел поближе. Старец церемонно поклонился.

— Здравствуйте, месье, — прошамкал он беззубым ртом, и Арле обратил внимание на его почерневшие от колы губы.

Изъяснялся старик на относительно правильном языке. Да, Салику ушел ночью. Сколько было времени? Старец обратился на своем наречии к женщинам. Одна из них поднялась. На ней была простая набедренная повязка, груди ее покачивались, как два бурдюка. Она что-то проворчала, всплеснула руками и снова принялась раздувать огонь. Старик перевел: Салику ушел около трех часов.

Арле приблизился к занавесу из бутылочных пробок. Лачуга была пуста. Салику все прихватил с собой, явно не собираясь возвращаться.

Поблагодарив патриарха, Арле вернулся к машине. Он уже сел за руль, но, вдруг почувствовав угрызения совести, вышел и направился к воротам кладбища. Он был здесь лишь в день приезда и недолго, перед тем как отправиться во Вриди. Арле с удивлением подумал, что с тех пор прошло всего два дня: ему казалось, что протекла целая вечность.

Могила уже не выглядела свежей: буря осыпала лепестки красной гвоздики. Остались только увядшие стебли и поблекшие запачканные красноватой землей чашечки цветов. Крест тонул в кишащей насекомыми траве.

Арле прищурился. Солнечный свет, сочившийся сквозь грязные ватные облака, отражаясь в надгробных камнях, слепил глаза. Кокосовые пальмы не давали тени. Арле подумал об уютных деревенских кладбищах во Франции, дремлющих под шелест кипарисов. Он не имел права оставлять Роберту гнить в этой чужой земле. Это все равно что вторая смерть, постигшая многих колонистов. Европейцы-бедняки, не имевшие возможности выбирать, где им покоиться… Неимущие из Прованса или Армора, приехавшие на заработки в колонию и надорвавшиеся, унесенные лихорадкой, — их костями, забытыми в красной глине, усеяна земля от Бассама до Сассандры, от Корого до Данане.

В понедельник он наведет справки в мэрии, как можно увезти тело Роберты во Францию. И сам поедет с ним. А в Африку не вернется — это решено. Он так и скажет Эдуару, когда они встретятся. Эдуар возражать не станет, он уже давно советовал Арле продать свою долю.

Дикая ненависть распирала Арле, он ненавидел эту неестественную растительность, это безжалостное небо. В памяти всплывали слышанные в детстве, на уроках географии, слова о негостеприимных землях тропической Африки, об убийственном для европейцев климате. Убийственный: это слово рассмешило бы поселенцев 196… года, которые так гордились тем, что отказались от шлемов и противомоскитных сеток. Тем не менее слово точно в своей жестокости. Африка убила Роберту, наверняка она угробила и его друга Макса.

Арле вернулся к машине, однако, как он ни старался, завести ее не смог. Прибор на щитке показывал, что аккумулятор разряжен. Надо было вовремя позаботиться: еще утром, когда он уезжал с виллы, машина завелась с трудом. Правда, с тех пор у него было много других забот…

Тотчас сбежались негры. Подбадривая друг друга истошными воплями, они разогнали машину, и мотор заработал. Прямо через окно Арле с размаху бросил пригоршню монет. В ответ раздались ликующие крики.

В субботу после полудня большинство автомастерских было закрыто. Арле долго мыкался, прежде чем отыскал сговорчивого парня, который согласился заняться его машиной. Это был маленький любезный астматик-корсиканец, который бегал по заваленному ржавыми остовами автомобилей двору и орал что было мочи, костеря полдюжины квелых негров. Вскоре трое из них опустились на колени перед капотом «ситроена» и начали невозмутимо обсуждать неисправность, поочередно хватаясь за разводной ключ.

Договорившись с корсиканцем, что он заберет машину в пять, Арле вышел из мастерской. У него оставалось около часа: он успеет пешком добраться до конторы. По Торговой улице и бульвару Кард он дошел быстро. Двор конторы был пуст. Сторожа Жерома, который всегда дремал у входа, сидя на пыльном тротуаре, не было. И на складе, у бревен, — ни единого негра.

Арле недобрым словом помянул свою забывчивость. Ну конечно же! Накануне больших праздников фирма Арле давала служащим выходной. Он сам был инициатором этой традиции — и на тебе: забыл. Чего доброго, он опять упустит Эдуара!

В эту минуту под одним из навесов, окаймлявших двор, Арле заметил «Рено-2СѴ» Лемена. Он толкнул дверь приемной. Лемен уже бежал на шум, одетый по-рабочему, добродушный, с карандашом за ухом.

— Очень рад вас видеть, господин Арле!

— Что это вы так усердствуете, Лемен?

— Да вот надо закончить кое-какие дела, не люблю оставлять работу на потом. А сегодня никто не мешает…

Арле, растрогавшись, покачал головой. Именно благодаря таким, как Лемен, их заведение несмотря на все передряги держалось на плаву. Да, Лемен вполне способен его заменить. Он замолвит за него словечко Эдуару.

— Брата моего не видели?

— После обеда — нет. Но утром он заскакивал в контору. Ах да, вам звонили. Два раза.

— Кто?

— Женщина. Незадолго до полудня.