Анатолий Силин - Профессионал

— Да-а, фактурка слабенькая, — сказал с сожалением Страхов. — Но сколько наблюдать?

— По водке не подцепить, — размышлял Кусенев, — Скажет, что в Воронеже или еще где купил. Разве что на мораль поднадовить: кандидат в партию, в депутаты…

— То же самое и по драке, — продолжил Страхов. — Отбрешется, что пострадавший сам хорош, или, в лучшем случае, повинится. Почему в схрон перестал заглядывать? Как бы это было сейчас кстати?

— Скорее всего, водка кончилась. Вспомни, что в последний налет взяли: деньги и супы…

— Я просто так сказал, сам знаю. Вчера к нему подослали нашего человека. Отказал. Кончилась, говорит, как будет, дам знать. Но ведь брали не только спиртное.

— С супами не ясно. Наворовали столько, что не одну сотню «химиков» можно накормить, — заметил Кусенев.

— Схроны и мораль, мораль и схроны… — задумчиво протянул Страхов. — Что, если вызвать в отдел и допросить? Взять у прокурора санкцию на обыск? Уж что-нибудь, надеюсь, да найдем?

— Я думал об этом. Завтра обговорю. Допрошу, а если станет отпираться, устроим обыск.

— Как он поведет себя? Во всяком случае, для него это будет большим ударом, — сказал Страхов, глядя в окно.

— Вы удивительно точны — минута в минуту, — встретил Кусенев Медведева улыбкой.

— Люблю быть точным. — И степенно уселся на стул.

«Здоров, детина, — подумал Кусенев, окинув Медведева оценивающим взглядом. — В самом деле, как медведь».

Напротив сидит Страхов. Он решил послушать, как пойдет допрос, оправдаются ли надежды? Лицо непроницаемое. Но Кусенев знает, что старший волнуется. Как всегда, решил вначале поговорить с подозреваемым о том о сем, пусть расслабится. Медведев держится вроде спокойно, но глаза тревожно блестят и ждут, чем ошарашит областной следователь. Кусенев тоже волнуется, хотя и улыбается. Перед каждым допросом основательно обдумывает, как лучше его провести. На хапок в таком деле не выйдет.

Мысли, что резвые кони, мчатся, петляя по мозговым тропам-лабиринтам. Боль в душе, да тревожно стучит сердце. Будет Медведев на нарах долгими днями-ночами ворочаться, думать, как жестоко обошлась с ним судьба. И не поймет, что сам в этом виноват. Ну что не хватало? Есть жена, сын, работа, есть почет и уважение — все, что надо для нормальной жизни. Здоровьем Бог тоже не обидел. А если чего и нет, то трудись, создавай свое счастье, но не грабь по ночам. Нет же, как медведь-шатун шастал, принося людям горе и слезы. Все мало, мало! Не раз и не два уходил на грабеж с подельниками. Кому это теперь надо? Жене? Сыну? Не-ет! Сколько их, вот таких громил ворочается на нарах вместо того, чтобы на свободе вкалывать да жизни радоваться, семьей гордиться, детей в труде воспитывать? Не будет крепкой семьи… В душе Кусенева — боль, на лице — улыбка. Мысли удалились, исчезли, потом вновь и вновь вернутся. А жизнь — вот она, в лице насупившегося Медведева. Наверно, ждет, о чем разговор со «следаком» пойдет. Страхов молчит, но еще слово свое скажет. Каждый думает, только по-разному. У каждого своя голова. Но, кажется, пора и к допросу приступать. Спросил:

— Слышали, наверно, в связи с чем наша бригада в район приехала?

— Нет, не слышал, — схитрил Медведев. — Да и некогда новости собирать: с утра допоздна на стройке.

Невинными глазами поглядел на Кусенева, потом бросил взгляд на Страхова.

— А о банде, что у вас орудует, тоже не слышали?

— Да болтают люди разное, но что-то не верится. А если и есть банда, то все равно словят, правда? Мне-то какое до этого дело?

И опять невинно морг-морг глазками.

Подняв голову, Страхов спросил в лоб:

— А знаете, Медведев, что вы подозреваетесь в причастности к этим разбойным нападениям?

У того от неожиданности аж плечи передернулись, а глаза стали круглыми.

— Это еще кто такой?! — спросил у Кусенева возмущенно.

— Это, — ответил Кусенев, — руководитель областной следственно-оперативной бригады.

— Вон даже как! — удивился Медведев. — Вы, полагаю, пошутили? — Такое обвинение мне, передовику производства, молодому члену партии, кандидату в депутаты? Не-ет, это просто бред! — Медведев громко хлопнул ладонями по широко раздвинутым коленкам.

— Мы знаем, кто вы такой и какой партиец, не надо прикрываться высокими материями, — тихо, но жестко продолжил Страхов. — Уж поверьте, прежде чем пригласить, вас неплохо поизучали.

Глубоко посаженные глаза Страхова сверлят Медведева. — Думаете, будет по-вашему? Не-ет, не будет!

— Только не надо меня своими глазками буравить, не надо, не испугаете! — озлился Медведев. — Я буду жаловаться! — На скулах его заиграли желваки.

— Ваше право, — махнул рукой Страхов. — Лучше объясните-ка, молодой партиец, зачем вы ворованной водкой осужденных спаиваете? Как это с вашей моралью вяжется?

— Ах, вот вы о чем! — всплеснул руками Медведев. — Узнали, докопались, понятно, понятно. А я секрета не делал. Был такой грешок, купил на свадьбу двоюродному брату, но свадьба не состоялась, вот и продал для поддержки штанов. И почему — ворованной? Кто выдумал такую чушь?

Поглядев на Кусенева, Страхов покачал головой, что означало: а я что говорил? Будет извиваться, как угорь.

— Может, вам еще и схрон показать? — продолжал Кусенев.

— Это что такое?

— Место, где награбленное прячете.

Глаза Медведева беспокойно забегали, но тут же успокоились. Возможно, вспомнил, что схрон пуст.

— Буду рад поглядеть, показывайте.

— Когда надо, покажем. Лучше скажите, где были в среду после двадцати двух?

— В среду? Что-то не припомню и вообще отвечать отказываюсь. Надоело. — Медведев повернул голову к окну.

— Можете не отвечать, но это будет не в вашу пользу, — заметил Кусенев. Поглядел на Страхова.

— Санкция прокурора на проведение в квартире обыска имеется, в понятые соседей попросим, поехали.

— Какую санкцию, какой обыск? — с тревогой забормотал Медведев. — Не имеете права…

— О правах после будем разговаривать. — Кусенев стал собирать со стола бумаги.

…Обыск закончен. Подписав протокол, ушли понятые. Молодая жена Медведева стояла у двери и плакала. Трехлетний сынишка тянулся к отцу:

— Пап, не уходи, не уходи, пап!..

Вышли на улицу. Страхов с Кусеневым чуть отстали.

— Да-а, не густо, не густо, — хмыкнул с досадой Страхов.

— Хорошо, что вообще не впустую, могло быть и хуже, — утешил Кусенев. — Видно, готовился, ждал.

В ходе обыска была изъята бутылка ликера, запрятанная в угол кладовки. Такой ликер продавался только в одном селе, где два месяца назад был ограблен магазин. Тогда грабители забрали весь ликер. Медведев сказал, что к ликеру никакого отношения не имеет — это Люба, жена, купила, но та ничего пояснить толком не могла.