Рут Ренделл - Заклание волков. Блаженны скудоумные

— Верно, — согласился Ральф. — Это не наша епархия.

— Нас больше интересует убийство, — продолжал Стив.

— Ничего не скажу, — заявил я.

— Фред, ради бога, начинай нам помогать, — воззвал ко мне Райли. — Какая муха тебя укусила?

— Какая муха? Что ж, я скажу тебе, какая муха. Какая-то навозная муха продала меня ребятам Коппо. Нажужжала им, что я у Карен. А об этом знали только четыре человека, и трое из них сейчас здесь.

— Повторите-ка, друг мой, — попросил Стив.

— С вами, ребята, слишком опасно разговаривать, — ответил я.

— А со мной, Фред? — спросил Райли.

— Я не знаю, кто ты такой, — заявил я. — Поэтому и с тобой общаться не буду, пока не узнаю.

— Говори без экивоков, Фред.

Я твердо посмотрел ему в глаза.

— Я тебе не доверяю, Райли.

Прежде чем он успел ответить, открылась дверь камеры, и появился пожилой охранник.

— Который из вас арестант? — спросил он, хлопая глазами.

Меня так и подмывало указать на Стива, но я сказал:

— Это я.

— Пошли, — велел мне охранник.

— Эй, погодите, — встрял Райли.

— В чем дело, друг мой? — спросил охранника Ральф.

— Придется отпустить пташку на волю, — отвечал старик. — Тут поверенный со всей писаниной.

Я вышел из камеры и оглянулся. Багровый Райли смотрел мне вслед из-за решетки.

Поверенным с писаниной оказался Добрьяк. Похожий на волка еще больше, чем прежде, он с самодовольной ухмылочкой поджидал меня у конторки.

— Узнал только час назад, — вместо приветствия сказал Добрьяк. — И сразу взялся за дело.

— Благодарю вас.

— Надо было позвонить, я бы вытащил вас еще раньше.

— Меня не подпускали к телефону.

— Хо-хо! — его нос задергался, уловив запашок судебного иска. — При свидетелях? Граждане видели?

— Нет. Легавые сделали все по-тихому.

— Ну, что ж, обсудим это позднее, — Добрьяк схватил меня за локоть и потащил к выходу. — Сейчас поговорим о более важных вещах.

— Например, о братьях Коппо? — предположил я.

— О ком? — переспросил Добрьяк.

Попытка разыграть невинное изумление была так нелепа, что я едва не рассмеялся ему в лицо. Но вместо этого я сказал:

— А может, об Уолтере Косгроуве?

Добрьяк стиснул мой локоть и воскликнул:

— Где вы слышали это имя? Кто к вам приходил?

Мы стояли у парадной двери участка. Вошли несколько полицейских в мундирах; они протиснулись между нами, и я ступил на крыльцо. Добрьяк догнал меня только на тротуаре, где снова схватил за локоть и пылко зашептал мне в ухо:

— Держитесь от них подальше, Фред. Не слушайте людей Косгроува.

— Все как сговорились называть меня Фредом, — сказал я.

— Но это же ваше имя, черт возьми! Может, хватит? Нам надо обсудить серьезные дела.

— Нет, не надо, — ответил я и завопил: — На помощь! Полиция!

Поскольку мы стояли перед входом в полицейский участок, на помощь, естественно, никто не пришел. Когда легавый и впрямь нужен, его не докличешься.

— Помогите! — сердито гаркнул я. И настырно повторил: — Полиция!

Добрьяк выпустил мой локоть, как будто я сообщил ему, что болен проказой, и смотрел на меня так, словно я уведомил его, что сошел с ума.

— Что вы делаете? — спросил он.

— Зову на помощь, — ответил я и снова в притворном страхе заорал: — Полиция! Помогите бога ради!

Нас тотчас обступили трое патрульных в мундирах. Они принялись расспрашивать, что происходит. Я указал на Добрьяка и ответил:

— Этот гад только что норовил залезть ко мне в карман.

Добрьяк разинул рот.

— Я? Фред, вы с ума сошли!

— Ладно, приятель, — сказал один из легавых, схватив Добрьяка за локоть точно так же, как Добрьяк еще совсем недавно хватал меня.

Другой легавый обратился ко мне:

— Пройдите в участок. Вы должны написать заявление.

— Не могу, — ответил я. — Мне надо встретиться с женой. Если я опять опоздаю, она меня убьет. Давайте я зайду попозже.

— Слушайте, друг мой, — сказал легавый номер два, — если вы хотите, чтобы этого человека задержали, то должны заявить на него в письменной форме.

— Я вернусь, — пообещал я. — Меня зовут Майнетта. Фф… Фрэнк Майнетта, Западная десятая улица, двадцать семь. Я вернусь через час, — я начал пятиться от маленькой компании. — Через час.

— Дольше нам его не продержать, — предупредил меня один из легавых.

— Я вернусь, — соврал я и затрусил прочь, но не успел протрусить и полквартала, как за спиной раздался лай:

— Фред!

Я оглянулся. Райли стоял на крыльце участка и размахивал руками, подавая мне знаки. Добрьяк дергал его за лацканы пиджака, а трое легавых пытались оторвать стряпчего от Райли и затащить в здание.

Вскоре они выяснят, что к чему, и всем кагалом погонятся за мной.

Я бросился бежать.

Когда Карен открыла дверь, я сказал:

— Во-первых, хочу еще раз попросить прощения.

— Не говори глупостей, — ответила она. — Мы обсудили это по телефону. Заходи.

И я зашел.

Убежав от Добрьяка, Райли и всей доблестной полиции, я поначалу не знал, куда мне податься. Может, братья Коппо и мафия не поверили бы, что у меня достанет тупости спрятаться в собственной квартире, но знавший меня как облупленного Райли поверит в это без труда. Будь иначе, он не поймал бы меня нынче утром.

Куда еще я мог пойти? Я не был уверен, что сумею пробраться обратно в квартиру Герти, и не знал, стоит ли мне сидеть там. Мафии было известно об этой квартире, и вполне возможно, что за ней ведется наблюдение. В жилище дяди Мэтта тоже слишком опасно, особенно после того, как там погостил Гас Рикович.

Тогда я подумал о Карен. Она сердилась на меня, и я хотел помириться, попросить прощения, наладить отношения. Однако теперь Карен явно злилась и на Райли (судя по тому, что он сказал мне в камере) и, возможно, согласится помочь мне в борьбе с ним.

Во всяком случае, позвонить стоило, и я связался с Карен по телефону из душной кабинки в набитой битком аптеке на Восьмой авеню. Когда Карен сняла трубку, я назвался и тотчас рассыпался в извинениях, но она оборвала меня на середине первой же фразы, сказав:

— Нет, ты был прав, Фред. Я рада, что ты раскрыл мне глаза. Рада.

Тем не менее, я продолжал извиняться, но Карен продолжала не желать слушать меня. Тогда я перешел к обсуждению второй причины своего звонка, и Карен сказала, что с радостью укроет меня еще раз. И вот я у нее.

— Почти уверен, что за мной не следили, — объявил я, входя в гостиную. — Вот почему я так долго добирался. Заметал следы, и все такое.

— Постигаешь науку мастерства, — с улыбкой похвалила меня Карен. — Расскажи, чем ты занимался с тех пор, как ушел отсюда.

— Ой, да ты не поверишь.

Но она поверила. Поверила всему. Ее очень позабавил рассказ о добровольной отключке доктора Осбертсона. Она с округлившимися глазами слушала изложение истории профессора Килроя. Слегка содрогнулась, когда я поведал ей, как отыскал Гаса Риковича. И возмутилась не меньше моего, узнав, как со мной обращались в кутузке.