Евгений Наумов - Антимафия

Игорь поднялся, запер дверь на ключ, подошел к письменному столу, выдвинул ящик, достал газетный сверток. Положил на стол и развернул. Роман смотрел, растерянно отвесив нижнюю губу, к которой прилипла дымящаяся сигарета.

– Что это? Сберкассу ограбил?

– Почти, – сказал Игорь. Сел на кровать напротив Романа и стал рассказывать. Тот курил сигарету за сигаретой.

– И так просто отдал? Сколько же тут?

– Ровно десять тыщ. Как один рублик.

– Ни хрена себе! – Роман поднялся, подошел к столу и задумчиво потрогал деньги. – И что? Сдашь в милицию?

– А меня спросят, где я их взял. На улице нашел? Там в такие сказочки не верят. А если этот гад тогда позвонил, то срок мне обеспечен, даже при явке с повинной.

– Но что тебе могут инкриминировать? Ты ведь не грабил, он сам сунул.

– А он скажет, что я вытащил у него из кармана. Взял за горло и вытащил. Кому поверят? Ведь в подъезде караулил? За горло… то бишь за грудки брал? Брал. С какой целью? Поговорить о перспективах развития советской торговли?

– А если запаковать и отослать?

– Какой смысл? Очистить совесть? Она у меня и так чиста. Я пошел набить морду пакостнику, который обирает и унижает людей, а он, как уторь, меж пальцев проскочил. Откупился.

– Да что, у него карманы деньгами набиты?

– Вот, – поднял палец Игорь. – В этом весь вопрос. Что это за деньги, откуда? Почему так легко с ними расстался? Если снял со своей кровной сберкнижки, т он глотку мне перегрыз бы, а не отдал.

– А может, выручку с собой прихватил? Инкассатор не приехал, он для верности в карман – и домой.

– Для этой цели в магазине сейфы есть. А потом, обрати внимание на купюры. Выручка идет в разных купюрах, а тут одни крупные. И сумма круглая. Нет, эта сумма явно шла целевым назначением.

– Куда?

– Вот и я спрашиваю – куда. Уж конечно, не на пожертвования и не на законные дела. Думаю, взятка. Или ему дали, или он готовился дать. Все балабонил о каком-то Косте… И когда сунул, сказал: «Передайте Косте».

– Ну, теперь, наверное, тот Костя на голове волосы рвет… – пробормотал Роман, все еще вороша деньги. – Что думаешь с ними делать? – после долгого молчания спросил он, пошевелив широкими плечами, на которых чуть не лопалась голубая ширпотребовская куртка с безвкусными оранжевыми полосами на спине и рукавах.

Одно время Игорь увлекался культуризмом и накачал в секции приличные мускулы – в жизни пригодится. Как-то затащил туда Романа. Но когда тот разделся, тренер задумчиво посмотрел на ого литой торс и сказал, что секция ему, как козе велосипед.

Но тут его увидел забредший в поисках молодых талантов тренер по боксу и пришел в дикий восторг. Он уговорил, уломал-таки Романа, соблазняя перспективами заокеанских поездок и баснословных гонораров в долларах, хотя на самом деле втайне мечтал о таких поездках сам в качестве дядьки выращенного им «мальчика для битья». Роман стал ходить в секцию бокса. Но вскоре тренер в нем разочаровался. Реакция у Романа была хорошая, и удар что надо: если приложится, противник уже не поднимался. Но он совершенно не умел передвигаться по рингу, топтался как медведь и только отбивался от наседавшего партнера. Тот быстро нащупывал слабое место, кружил вокруг, не подпуская на близкую дистанцию и избивая с дальней, как тренировочную грушу. Роман вечно ходил с расквашенными губами, синяками под глазами, распухшим носом. Кончилось тем, что Варя прибежала на занятия и, кляня на чем свет стоит тренера и его «борзых», увела Романа из бокса навсегда – тот слушался ее беспрекословно.

И все-таки кое-чему Роман в секции научился – уроки мордобоя пошли ему впрок. Если раньше при своей феноменальной силище он совершенно не умел драться, а только бестолково махал кулаками, то в секции ему поставили удар, умение уклониться, отбить атаку, врезать куда надо. И это умение теперь, при всеобщем разгуле преступности, уже не раз выручало…

– Что я думаю? – повторил вопрос друга Игорь. – Я думаю, что эти деньги достались мне по праву. Возвращать их владельцу – значит укреплять мафию и умножать ее преступления перед людьми. Передавать государству еще глупее, оно всю жизнь грабило нас, обирало и обжуливало – говорю тебе как юрист, хорошо изучивший законы, перед которыми мы бесправны. И эти денежки ухнут, как в трубу. Послать в Детский фонд? Читал в газетах, что там творится? По дурости я послал как-то последние, посмотрев душещипательный марафон – знаю, что такое сиротство. А теперь зарекся. Пожертвования наши пропивают, прожирают, катаются на лимузинах, с бабцом вояжируют за бугор, а на сирот и убогих плюют с высокой колокольни. Да что Детский фонд! Красный Крест во всем мире имеет безупречную репутацию. А в нашей шарашке под прикрытием символа милосердия при распределении посылок из-за кордона воруют колбасу, консервы, шоколад, кофе, детскую одежду, даже авторучки и зубные щетки. Крохоборы! Он с омерзением сплюнул.

– Можно было бы, конечно, помочь напрямую бедствующим семьям, детскому дому. Но я не Робин Гуд и не Деточкин. Считаю это бессмысленным занятием. Лучше организую на эти деньги фирму.

– Какую фирму? – тупо спросил Роман.

– «Потребитель». Я заставлю жуликов работать честно, хотя бы в нашем городе. А потом, глядишь, откроем филиалы и в других регионах.

– Да что за фирма? Чем она будет заниматься?

– Все расскажу. Но ты согласен? Без тебя трудно…

Роман заерзал на заскрипевшем стуле.

– Сам знаешь. Куда ты, туда и я.

– Тогда слушай. Уловил, зачем я попросил тебя сходить в тот магазин?

– Чтобы проверить, выполнил ли он свое обещание. Убрал ли бракованные костюмы из магазина?

– Да! И он-таки убрал. Хотя вряд ли вернул на фабрику, припрятал или растолкал по филиалам, ларькам. Но тут есть зерно. Это показывает, насколько серьезно он отнесся к моему требованию. Значит, можно действовать. Для начала мы купим мотоцикл «Ява», ты водишь хорошо. Потом…

Предупрежденный звонком, Дока или, точнее, Виктор Семенович Виленский уже ждал их в своем кабинете. Он заведовал хотя и крупным, но окраинным и неприметным универсамом. Однако в торговых кругах пользовался большим уважением и авторитетом. Находясь в тени, он практически руководил всей шайкой, оккупировавшей город и сосавшей соки из простых тружеников По всем важным вопросам и махинациям обращались к нему, и он давал «добро» или накладывал вето. В любой момент мог собрать Большой хурал – тайный совет торгового жулья, который был в силах провернуть такую глобальную операцию, что и не снилась властям; Например, лишить весь город хлеба, мяса, растительного масла, молока и даже соли и тем вызвать недовольство, разброд, митинги и другую заваруху. Но он не прибегал к таким крутым мерам, держа их про запас в ожидании, когда нужно будет сказать решающее слово. Везде у него были свои люди: в милиции, прокуратуре, суде, ну, а о райкомах, горкоме и обкоме говорить нечего – те просто ели из его рук.