Николай Леонов - Долларовый эквивалент

– Нас предупреждать не надо, – ответил Глузский. – Ты Видюнкина предупреждай. Он у нас слабое звено.

– Не придирайся к человеку, – заступился Гуров. – Если у него машина ненадежная, это еще ни о чем не говорит. Да и машина-то, как выясняется, не так уж плоха…

Видюнкин в дискуссию вступать не стал. Он все больше помалкивал и уверенно крутил баранку. Сверившись один раз с картой, он теперь гнал без остановки, безошибочно выбирая направление.

На развилке они свернули на грунтовую дорогу, проехали две небольшие деревеньки и вскоре оказались на железнодорожном переезде. Слева от переезда темнел хвойный лес.

– Узнаешь места? – спросил Гуров у Глузского.

Тот только вздохнул в ответ. По грунтовке, которая шла вдоль леса, выехали опять на шоссе и без происшествий прибыли в поселок под названием Воскресенское. Солнце уже садилось. Окна в домах горели багровым закатным огнем. На улицах почти никого не было, кроме небольших групп молодежи. Не заезжая в поселок, Видюнкин повернул налево и опять выбрался на грунтовую дорогу, которая вела обратно к лесу.

– По карте эта дорога прямиком на кордон выходит, – пояснил он.

– Нам прямиком не надо, – сказал Гуров. – Тут обходными путями действовать надо. Без шума и пыли.

– Понятно, – сказал Видюнкин. – Прикажете машину в тенек поставить?

– Это будет самое лучшее, – согласился Гуров. – Метрах в ста от кордона. Замаскируетесь в кустах, а мы дальше пешочком.

Видюнкин кивнул. Через минуту въехали под своды старого соснового леса. Здесь было уже так сумрачно, что Видюнкину, чтобы свериться с картой, пришлось зажечь верхний свет.

– Ага, – сказал он, уяснив для себя обстановку. – Значит, у поворота я вас высажу, а сам пока в лесочке отдохну. Жалко, темно, а то бы я пока тормоза проверил…

Темнело, казалось, с каждой секундой. Последние солнечные лучи, красневшие на верхушках сосен, гасли, и те будто покрывались пеплом. Высокие ровные стволы сливались в одно черное пятно. Бледной лентой высвечивалась под колесами дорога.

Наконец Видюнкин притормозил, бережно скатился с дороги на потемневшую траву и остановил машину за порослью молодых сосенок у обочины.

– Станция Березай, – объявил он. – Дальше поворот, а там уже метров через сто и кордон. Если еще не раздумали – самое время вам выходить.

Глузский и его подчиненные вылезли из машины. Гуров серьезно посмотрел на Видюнкина и сказал доверительно:

– Вы, товарищ младший сержант, конечно, мне непосредственно не подчиняетесь, и ситуация у нас, прямо скажем, не самая ординарная. Поэтому я вас прошу чисто по-мужски – поддержите нас еще немного. Будет опасно, но в случае удачи можете рассчитывать на поощрение. Я лично замолвлю за вас словечко.

Видюнкин посмотрел на него спокойным рассудительным взглядом.

– Зря вы это сказали, товарищ полковник, – произнес он. – Это получается – я вроде как бросить вас собрался? Я так не поступаю. Лишь бы машина не подвела, а так… Вместе приехали – вместе и уедем. Вы только скажите, что делать надо?

– Значит, так, – объяснил Гуров. – Мы сейчас на кордон. Все там проверим и постараемся разобраться без лишнего шума. Но может получиться и накладка. Вот если услышите выстрелы – заводите свой драндулет и дуйте прямо к нам! И еще… Может так случиться, что кое-кто на машине попробует прорваться. Как думаете, сумеете остановить?

– Можно попробовать, – спокойно ответил Видюнкин. – Тогда я мотор на всякий случай глушить не буду…

Гуров ободряюще хлопнул его по плечу и выбрался из машины. Вчетвером они направились по лесной дороге и скрылись за поворотом.

– У меня такое ощущение, что здесь запросто водятся волки, – недовольно сказал Глузский. – И вообще тишина какая-то, елки… Не заблудиться бы!

– Ты что, маленький? – спросил Гуров. – И потом, какие волки? Здесь люди живут.

– Люди, – хмыкнул Глузский. – Нормальные люди в квартирах живут, а не в лесу. Как можно жить в лесу?

– Вот сейчас и посмотрим – как, – сказал Гуров. – Только вначале давайте договоримся. Всей толпой на кордон ломиться ни к чему. Я вначале один зайду. А вы тем временем возьмете это хозяйство в кольцо, и чтобы муха не пролетела! Если все будет нормально, я дам команду. Ну а если что – командуй сам, Глузский! Только помни – нам не бандитов взять главное. Нам девушка нужна. Из этого и исходи. Мертвецов нам больше не надо.

– Этого мог бы и не говорить, – мрачно отозвался Глузский.

Они прошли еще немного и увидели впереди слабые огоньки. Впереди, немного в стороне от дороги, стоял бревенчатый дом, окруженный постройками поменьше. Окна в доме светились. Гуров обернулся и махнул рукой. Оперативники рассыпались в стороны и исчезли среди деревьев.

Гуров пошел дальше один и наконец достиг границы лесного кордона. Он располагался на большой поляне, окруженной высоченными соснами. Возле дома стоял мотоцикл с коляской. Над крыльцом горела электрическая лампочка под жестяным колпаком. Над ней вилась мошкара. Гуров стал обходить дом кругом, пытаясь рассмотреть, что творится за его окнами, но тут на него выскочили собаки.

Их было две – беспородные, но очень крупные и очень злые. С захлебывающимся лаем они стали наступать на Гурова, оттесняя его к дороге.

– Вот так попали, на ровном месте и мордой об асфальт, – пробормотал с досадой Гуров. – О собачках-то вы, товарищ полковник, и позабыли, а какой же лесник без собак?

В доме послышался шум, на крыльце затопали шаги, грохнула дверь.

– Чего? А? Кто там? А ну фу! Молчать, я сказал! – Грозный хриплый голос отчасти тоже был похож на сердитый собачий лай.

Может быть, поэтому псы подчинились мгновенно. Они отступили и даже махнули Гурову хвостами – мол, извиняй, служба такая. Хозяин вглядывался в него с крыльца.

– Вы кто? – окликнул он. – Не узнаю. Николай, что ль? Чего надо?

– Да вот заблудился немного, – с неловким смешком объяснил Гуров. – Из города я. Пошел в лес погулять и заблудился с непривычки.

– Из Воскресенского, что ли? – не понял лесник. – Так вон она, дорога, – у тебя за спиной. Прямо к поселку и выйдешь.

– Да мне бы попить, – сказал Гуров. – В горле пересохло.

Лесник на секунду задумался, а потом неласково сказал:

– Ладно, иди. Тут на крыльце ведро.

– А собачки? – спросил Гуров.

– Они не тронут, – уверенно сказал лесник.

Гуров прошел к дому. Собаки действительно не тронули. Он поднялся на крыльцо и запоздало поздоровался.

– Вот тебе ковш – пей! – распорядился лесник.

Выглядел он лет на сорок пять, был приземист, крепок и угловат в движениях. Лицо загорелое, в сетке ранних морщин. Глаза смотрели подозрительно и неприязненно. Наверное, он мало кому доверял в этом мире, да и его самого мало кто жаловал.