Николай Леонов - Две пули полковнику

– Понимаю, у вас таковой имеется, – перебил его Гуров. – Но раз вы обладаете столь незаурядным умом, может быть, он вам подскажет что-нибудь касающееся смерти вашего друга? Согласитесь, смерть его никак нельзя назвать обычной. И я никогда не поверю, что у вас не имеется никаких соображений на этот счет.

– Никаких! – отрезал Блонди.

– Вряд ли, – покачал головой Гуров. – Если никаких, то чего это вас вдруг к морю потянуло? Вы, такой общительный человек, любимец женщин, можно сказать, и вдруг прячетесь, едете один, тайком...

– С женщинами у меня отношения чисто деловые, – с достоинством сказал Блонди. – А рванул я отсюда, потому что чувствовал, что здесь мне скоро начнут задавать слишком много вопросов. Сами же сказали, что мой бизнес не вписывается в Уголовный кодекс.

– Это верно, не вписывается. Но скажу вам честно, без протокола, – меня в данный момент не он интересует. Я готов на время забыть про вашу деятельность, хотя по-человечески я ее категорически не одобряю. Однако, положа руку на сердце, хорошо вы зарабатывали на своей продукции?

– Какой там заработок! – махнул рукой Блонди. – Одни слезы! – Глаза его, однако, настороженно следили за Гуровым, и тот понял – парень безбожно врет.

– Да бросьте! – перебил его Гуров. – Стоило ли тогда мараться? Я же предупредил вас, что это в протокол не попадет. Мне важно знать, насколько хорошо вы зарабатывали, и были ли у вас причины заняться шантажом?

– Заняться... чем? – выпучил глаза Блонди. – Я не понял, гражданин полковник, каким таким шантажом? Вы про что говорите?

– Объясню попозже, – коротко сказал Гуров. – А сейчас ответьте на один вопрос: в тот вечер, когда вы последний раз видели Ложкина, уйдя из студии, вы ему звонили?

– Звонил? – поразился Блонди. – Зачем? У него телка осталась. Эта, как ее... Танька Вострякова. Я так понял, что он на полную ночь рассчитывал. Эта деваха ему приглянулась – я сразу это просек. В принципе, я не возражал – для Димана мне ничего не жалко. Зачем бы я ему мешать стал?

– То есть в ту ночь вы ему не звонили, – заключил Гуров.

– Не звонил! – немедленно подтвердил Блонди. – А с чего вы взяли, что звонил?

– А вот ваша знакомая, та самая Татьяна Вострякова, утверждает, что в ту ночь, вскоре после того, как вы ушли из студии, Ложкину кто-то позвонил, после чего он сразу же забыл о своих намерениях, выставил девушку на улицу и занялся какими-то своими делами.

– Вы серьезно? – задумался Блонди. – Ему звонили? Но это не я, точно. Я, если вы помните, тоже не один был. Мне было чем заняться. Мы с дамами в ресторан закатились – в этот, на Трубной. Там кухня итальянская. Я люблю... А звонил я ему на следующий день, после обеда. До обеда-то я никакой был. А после обеда не дозвонился. Потом забеспокоился, искать его начал, с той же Танькой искали. Мы же сами в морг пришли!

– Верно, пришли, – согласился Гуров. – Но вы могли сделать это для отвода глаз. Вострякова наверняка же вам про звонок рассказала, а вы промолчали. Подозреваю, что вы и ей запретили об этом рассказывать.

– Ничего я ей не запрещал! – сердито сказал Блонди. – Теперь припоминаю, она действительно что-то такое говорила, да я не обратил внимания. Не до того было. Не придал значения.

– И однако же, кто мог позвонить Ложкину так внезапно, да еще подвигнуть его на то, чтобы он отказался от ночи с красивой девушкой? Какие-то предположения на этот счет у вас должны же быть!

– Черт его знает! – сказал Блонди. Он выглядел очень расстроенным. – Диман многих знал. Пол-Москвы. К тому же он слабовольный был по жизни. В принципе, ему любой мог позвонить и сказать, что Диман ему нужен. Он бы не смог отказать.

– Вот как? Это любопытно. То есть вы хотите сказать, что втянуть его можно было во что угодно? И не только в производство порнографических фильмов?

– Допустим, никуда я его не втягивал, – возразил Блонди. – Диман мастер был. А я нашел применение его способностям. Плохо он жил, что ли?

– Наверное, не очень хорошо, раз так закончил, – сказал Гуров. – А ему могли понадобиться деньги, помимо тех, что он зарабатывал на порнографии?

– Далась вам эта порнография! – проворчал Блонди. – Диман много чем занимался. Он и для журналов работал, и для киношников... Деньги у него всегда водились. По-моему, он ни в чем не нуждался. Иначе бы он мне сказал.

– С какой же тогда стати Ложкин ввязался в такое серьезное преступление, как шантаж? Взгляните вот на эти фотографии...

Гуров разложил перед Туликовым три фотографии – все они были абсолютно идентичны, за исключением мужских лиц, на них изображенных. Блонди тупо уставился на снимки, пытаясь сообразить, что за подвох ему приготовлен. Потом он недоверчиво посмотрел на Гурова и сказал:

– Это же фуфло! Это же одна и та же фотка! Гражданин полковник, я, может быть, оскорблю вашу нравственность, но если откровенно, то эту фотку Диман сделал два года назад, в новогоднюю ночь. Мы тогда оттягивались по полной программе. Ну, Диман и нащелкал тогда сдуру... Вот тут. – Он ткнул пальцем. – Вот тут я должен быть. А эти личности мне незнакомы. Выходит, это он их вставил? Шантаж, говорите? Ничего себе!

Он выглядел по-настоящему удивленным. Гуров готов был поверить, что история с фотографиями не имеет к нему ни малейшего отношения. И вряд ли, имея стабильный и, кажется, весьма неплохой доход, Блонди рискнул бы связываться с такой ненадежной вещью, как шантаж. Ведь это грозило поставить под удар весь его бизнес. Но кто-то ведь вовлек Ложкина в эту авантюру!

– Давайте попробуем еще раз, – предложил Гуров. – Вы с Ложкиным делали деньги на естественных человеческих слабостях и пороках. А поскольку пороки – вещь довольно стабильная, то и доход у вас был неплохой и стабильный, верно я говорю?

– Ну, если не для протокола, то верно, – пробурчал Блонди. – Только я на это дело иначе смотрю...

– Возможно, – сказал Гуров. – Речь не о том. Давайте сосредоточимся вот на какой проблеме. Некто, хорошо знавший Ложкина, в отличие от вас, имел денежные проблемы. И этот человек попросил Ложкина сделать компрометирующие фотографии. Фотографии не подлинные, а сфабрикованные – из чего я заключаю, что этот некто авантюрист чистой воды. Потому что, как правило, шантажом занимаются, когда имеют подлинный компромат...

Он заметил, что Блонди вдруг заволновался и наморщил лоб. Гуров замолчал и вопросительно на него посмотрел.

– Точно! – сказал Блонди потрясенно. – Я знаю, про кого вы говорите! Есть у Димана один дружан... То есть был как бы... Без башни человек абсолютно! Я его так, поверхностно знаю, но Ложкин пару раз жаловался, что тот у него все время бабки занимает и не отдает. Я ему предлагал разобраться с этим чмошником – он отказался. Мы, говорит, старые друзья. Вот эти друзья на нем и ездили всю жизнь и заездили до смерти... Точно! Этот мог и на шантаж подписаться. Ему это без разницы. Он вечно какой-то фигней занимался – то антиквариатом...