Алексей Макеев - Убийство по расписанию

По лестнице застучали гулкие шаги, затем распахнулась дубовая дверь в общую кухню, а еще секунду спустя из полумрака коридора выплыло улыбающееся лицо майора Цап-лина. Он вошел в комнату, присвистнул и отступил в сторону. Следом за ним в помещение ворвались трое милиционеров с автоматами.

– А у вас тут весело, Лев Иванович, – сказал Цаплин.

– Обхохочешься.

Гуров молча указал милиционерам на двух лежащих на полу мужчин. Те живо поставили их на ноги без особых церемоний и вывели из комнаты. Гуров с Цаплиным вышли следом.

Снегопад прекратился, но стянувшиеся на небосклоне хмурые тучи свидетельствовали о том, что это временное явление. В самом скором времени он снова возобновится. Сквозь болтающиеся на скрипучих петлях ворота Гуров видел, как в милицейский «бобик» затолкали сначала Савельева, а затем окончательно пришедшего в себя Коляна, фамилии которого полковник так и не узнал. Сотрудники правопорядка действовали спокойно, уверенно и сноровисто. Ни одного лишнего движения. За задержанными закрыли дверцы, затем милиционеры сами разместились в машине.

– А где полковник Крячко? – поинтересовался остановившийся рядом с Гуровым Цаплин, зябко кутаясь в старенький пуховик.

– Он в другом месте. Но по тому же делу.

– Ну а эти ханыги, – майор кивнул головой в сторону тронувшегося с места «бобика». – Они и есть те, кого вы искали?

– Боюсь, что нет, Яша, – тяжело вздохнул Гуров. – Лучше расскажи-ка мне теперь, что ты там накопал на Щетинина.

Вторник. 12 часов 32 минуты

– Добрый день. У вас заказан столик?

– Меня ждут.

Лобанов, не глядя, сбросил пальто на руки остановившегося в почтении у него за спиной седого гардеробщика и, оставшись в одном твидовом костюме, прошел через зал к дальней кабинке, отгороженной красной портьерой. Девушка в пестром халате, являвшемся традиционным одеянием в ресторане восточной кухни, не последовала за Ильей. Было видно, что клиент и сам знает, куда идет. Лобанов на ходу снял с рук перчатки и, сложив их пополам, протолкнул в боковой карман пиджака. Белый шарф остался болтаться на его шее. Он отдернул портьеру и вошел в кабинку.

Доронин сидел за накрытым на двоих столиком, ловко орудуя китайскими палочками. Слегка полноватый, розовощекий, с большими, настолько выразительными глазами, будто ежедневно подводил их тушью. Рядом с ним сидела молоденькая густо накрашенная блондинка с пухлыми чувственными губками. Забросив одну ногу на другую, что позволяло в полной мере оценить стройность их обеих, девица обнимала Доронина за шею и что-то ласково щебетала ему на ухо. Свободной рукой она скользила при этом по его штанине, пробираясь все выше и выше к заветному месту.

При появлении Лобанова Доронин поднял голову и открыто улыбнулся гостю. Девица не спешила отстраниться, но мужчина сам отбросил ее руки. Она обиженно надулась. Глава детского фонда «Эдельвейс» Альберт Николаевич Доронин был в городе фигурой заметной и влиятельной. Казалось, у него было все, о чем только может мечтать мужчина в его возрасте. Деньги, уважение, полезные связи. Однако Доронин не чувствовал себя по жизни вольготно, и только единицы знали о том, насколько наигранными были его вечная жизнерадостность и неиссякаемый оптимизм. К уголовной ответственности Альберт никогда не привлекался, хотя еще по молодости у него была возможность загреметь в места не столь отдаленные, но суда удалось избежать лишь благодаря тому обстоятельству, что подельник Доронина, Лобанов, взял всю вину на себя и тем самым прикрыл товарища. Альберт остался перед Ильей в неоплатном долгу и постоянно жил в скрытом страхе, что старый приятель в какой-то момент жизни обязательно выставит ему счет. Он боялся его. И Лобанов об этом догадывался, невзирая на тщетные попытки Доронина не показывать слабину.

– А, привет! – Альберт опустил палочки на специальную фарфоровую подставку и потянулся рукой за фужером красного вина. – Присаживайся. Как дела? Как все прошло? – И добавил, уже обращаясь к девице: – Иди прогуляйся, детка.

Маленькая смуглая официантка в таком же восточном наряде, как и девушка у входа, заметив прибытие нового клиента, попыталась пройти следом за ним в кабинку, но Лобанов бесцеремонно задернул портьеру перед самым ее носом. Размалеванная блондинка поспешно ретировалась. Лобанов не удостоил ее даже взглядом. Расстегнув пиджак, он расположился на диванчике напротив Доронина. Приглушенное освещение не позволяло Альберту разглядеть выражение глаз товарища. Практически все лицо Лобанова погрузилось в тень.

– Никак, – мрачно произнес он, доставая из кармана сигареты. – Завладскую я так и не видел. И не дозвонился до нее. Готов поспорить, Альберт, что эта сучка скрывается от нас. Она спряталась, забилась в нору...

– С чего вдруг? Она же...

– Да-да, я понял. – Лобанов небрежно отмахнулся. – Я знаю все, что ты хочешь сказать, Альберт. Она же сама звонила и забивала мне стрелку. Верно. Только потом она красиво схиляла, а вместо нее нарисовался ушлый мент. Это он брал трубку в ее кабинете, когда я звонил.

– Откуда ты знаешь?

– Аникеева сказала. Я же тебе говорил, предчувствия никогда меня не обманывают.

Доронин важно выпятил нижнюю губу. Отставил фужер, так и не пригубив из него вина, и выжидательно уставился на собеседника, рассчитывая на продолжение повествования. Лобанов сам всегда выдвигал конструктивные предложения, а Доронину только оставалось одобрять или не одобрять их. Как правило, он предпочитал первый вариант, но старался при этом, что называется, держать марку.

– Дело принимает нежелательный оборот, Альберт. Очень нежелательный. – Лобанов пристроил во рту сигарету и щелкнул зажигалкой. – Поначалу у меня вообще была мысль свернуть все. К черту этих баб! Что, мы другого источника не найдем, что ли? А они пусть сами кувыркаются в своем дерьме... Но потом я передумал. Терпеть не могу отступать.

– И что решил? – осторожно ввернул Доронин.

– Как я понял, мент этот, Аникеева назвала его полковником Гуровым, просто знакомый Завладской. – Лобанов глубоко затянулся. – Думаю, никто за ним реально не стоит. Копает он себе потихонечку, и хрен с ним, пусть копает. Особо близко мы его ни к чему не подпустим. Просто надо держать ухо востро. Звякни Валету, скажи, если легавый сунет свой длинный поганый нос в «Эдельвейс», пусть ему там организуют достойную встречу. Более того... – Илья криво усмехнулся. – Его стоит слегка пугнуть.

– Мента?

– Конечно, мента. Кого же еще? Пошукай по своим каналам, узнай, кто он такой, где бывает, и люди Валета организуют на него маленькое покушение. Желательно прямо сегодня, Альберт. Мочить его пока излишне, а вот заставить призадуматься – самое то. Пусть не лезет, куда не надо.