Александр Горский - Дело молодых

Он тяжело вздохнул и сокрушенно покачал головой, всем своим видом показывая, как сильно расстроило его возникшее между ним и следователем недоразумение.

– Вот скажите, с чего вообще вы людей в «Волжскую дубраву» послали? Мне просто интересно понять ход ваших мыслей. Я ведь вам дома столько всякого оружия показал, с чего вы взяли, что еще искать надо?

– Я не так много видел оружейных комнат, – сдержанно улыбнулся полковник, – но ваша почему-то больше всего напомнила мне экспозицию в музее. Слишком уж все красиво лежало.

– И что же? – Волков озадаченно наморщил лоб.

– Вы ведь, я так понял, пострелять частенько выбираетесь, а запаха пороха в комнате не было, да и вообще я там патронов не заметил. Из всего этого у меня сложилось впечатление, что где-то есть другое оружие, такое, которым вы действительно пользуетесь.

– Да уж, интересный ход мысли, – пробасил Волков. – Ну да ладно, главное, что вы нашли подонка этого. Я так понял, ему теперь до конца дней так мучиться, как ни на одном особом режиме не вышло. Есть все же справедливость на белом свете, верно?

– В какой-то мере, – пробормотал Юрий Дмитриевич, все еще не очень понимая цель неожиданного визита Волкова.

– Я вот только одного сообразить не могу, с чего этот гаденыш, – Анатолий Романович брезгливо поморщился, – такое зверство устроил. И ружье у Дениса украл. У него что, крыша поехала? Зачем ему это надо было, как вы думаете? Он же ничего не выигрывал от гибели ребят, а уж тем более Дениса.

– Как сказать, – пожал плечами Реваев, – насколько я знаю, Плехов получил некую сумму денег от заказчика преступления. Сколько точно, мне неизвестно, но, во всяком случае, пару недель он пожил на широкую ногу. Скажите, Анатолий Романович, вам самому этот Плехов знаком не был?

– Да знаю я его, этого ущербного, – привычным движением пальцев Волков разгладил нависающие над глазами кустистые брови, – у него отец, между прочим, в министерстве природных ресурсов департаментом заведовал, рыбные квоты распределял. В итоге дораспределялся. Получил свои восемь лет, сейчас где-то отбывает. Еще шесть ему осталось, если досрочно не выйдет.

– Бывает и такое, – кивнул полковник.

– Бывает, но редко, – лицо Волкова исказила злобная ухмылка, – этот идиот мало того, что сесть ухитрился, так он еще почти все деньги на банковском счете держал. Здесь, в России. Естественно, по суду все у него отобрали. А там еще оказалось, что он новые хоромы начал себе строить, в кредиты влез. В общем, через год, после того как его посадили, семья вообще без денег осталась. Артур, сынок его, учился на первом курсе с Денисом вместе. Помните, я вам про группу рассказывал, музыкальную?

– «Китайский гриб», – напряг память Реваев.

– Точно! Вот они вместе эту группу и забабахали. Этот Артур у них вроде за композитора был. Когда отца его посадили, с деньгами проблемы пошли, Артур, как мне Денис рассказывал, учебу забросил, но играть вместе они продолжали. А потом, – Волков тяжело вздохнул, – выплыла тема одна нехорошая. Оказалось, Артур этот кокаином побаловаться любитель. А кокаин, ясно дело, удовольствие дорогое. Вот он и начал у Дениса деньги подсасывать. Уж не знаю, почему мой его так жалел, но все время у матери деньги клянчил на этого идиота. Потом я узнал и прикрыл эту лавочку, а Денису настрого запретил с Артуром общаться.

Анатолий Романович замолчал, затем повел глазами из стороны в сторону. Увидев стоящий на столике у окна чайник, он встал и, налив себе полную кружку воды, опустошил ее в два глотка.

– Возможно, что вашему сыну деньги нужны были не только для помощи другу. – Порывшись в одной из лежащих на столе папок, Реваев достал и протянул вернувшемуся к столу Волкову лист бумаги.

– Что это? – Из внутреннего кармана пиджака Волков извлек миниатюрный футляр, из которого достал очки в складной оправе.

– Это результаты химико-токсилогического исследования крови Дениса. Согласно данным анализа, в крови вашего сына обнаружено присутствие наркотических веществ, в том числе кокаина. Судя по концентрации, он принимал кокаин непосредственно перед своей гибелью, возможно, прямо в машине.

– И он туда же, – еле слышно пробормотал Волков, затем бросил нахмуренный взгляд на Реваева. – Я надеюсь, эта бумажка не получит огласку? Мать не должна знать об этом, да и вообще, негоже память парня марать. Мальчишка хороший был, светлый.

– Возможно, это был не самый большой секрет вашего сына. – Реваев убрал заключение экспертизы обратно в папку.

Анатолий Романович впился глазами в полковника. Реваеву даже показалось, что квадратная челюсть сидящего перед ним бизнесмена выдвинулась вперед на несколько сантиметров.

– Я что-то не пойму, полковник, – голос Волкова звучал хрипло, – такое ощущение, что вы не убийцу искали, а больше в белье моего сына ковырялись. Зачем это вам? Вы бы лучше нашли заказчика, если так уверены, что он есть. Между прочим, ваше руководство заверило меня, что никакого заказчика вовсе не было.

– Вы знаете, что вашего сына шантажировали? – перебил собеседника Реваев.

– Чушь! Полная чушь! Во-первых, кто бы посмел, мне интересно. А во-вторых, не за что было его шантажировать. Что он плохого сделал? Даже если и баловался пару раз кокаином, кого сейчас этим удивить можно?

– Не за что, говорите.

Рука Реваева сама потянулась к компьютерной мыши. Открыв на рабочем столе нужную ему папку, полковник запустил файл и повернул монитор так, чтобы Анатолию Романовичу было хорошо видно.

– Я еще звук немного прибавлю, чтобы вы и слышали хорошо, – пробормотал Реваев, после чего откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Слышно было действительно хорошо. Полковнику даже на несколько мгновений показалось, что он находится внутри летящего сквозь ночь и непогоду автомобиля. Переговариваются сидящие рядом Волков и Мирзоев, изредка доносится голос Ларисы. Вот она испуганно вскрикнула, вот голоса молодых людей зазвучали громче, тревожнее.

«– Представляешь, что будет, если твой отец про это узнает? – наконец послышался голос Дамира.

Волков-младший ответил не сразу, метров через пятьсот.

– Ничего не будет. Может, еще похвалит. Ты думаешь, он что, у меня белый и пушистый? Да он, когда в девяностые вверх по головам лез, знаешь, сколько этих голов под ним треснуло? Я думаю, он и сам уже всех не помнит, но то, что много, это факт».

Протянув руку к мышке, Реваев остановил запись.

– Вот, собственно, и все. Как вы думаете, если бы эта запись попала в руки посторонних людей, на что мог пойти ваш сын, чтобы решить проблему?

– Полковник, если вам есть что мне сказать, говорите, – потребовал Волков. Лицо его покраснело от возбуждения, а брови, словно держащие оборону воины, сомкнулись на переносице.