Анна Богстам - Очевидец

– Зажимы для носа. Вставь их в ноздри перед тем, как мы войдём в морг, и всё будет хорошо. Потом подтянешь маску повыше, и их не будет видно, – учит он.

Харриет делает глубокий вдох, пытаясь набрать побольше свежего воздуха, и заходит в здание морга. Леннарт ей определённо нравится.

Врач-патологоанатом встречает их в вестибюле, это весёлый мужчина лет шестидесяти с большой тёмной бородой. Леннарт, видимо, его знает и радостно приветствует.

– У меня с собой сегодня дополнительная пара глаз, это Харриет. Новый следователь по уголовным делам у Маргареты Блад в Ландскруне, подключена к этому делу. Умница-полицейский из Стокгольма, – говорит Леннарт.

– Я действительно из Стокгольма, но я не полицейский. Я гражданский следователь, – уточняет Харриет и чувствует, как загораются щёки.

– А в чём разница? – спрашивает врач, отвечая таким крепким рукопожатием, что от него сразу начинают болеть раны на руке Харриет.

– Никакой разницы, когда речь идёт о расследовании преступлений, – говорит Леннарт, поворачиваясь к Харриет. – Извини, я был уверен, что у тебя образование полицейского, я думал, что Маргарета не берёт в штат вольнонаёмных.

– Ничего страшного, – отвечает Харриет.

– Мы её уже подготовили, так что можете входить, и сразу начнём, – говорит врач и добавляет: – Вторники обычно дни спокойные, если такие дни вообще бывают.

Он показывает им раздевалку в конце коридора, где висят зелёные халаты, которые нужно надевать поверх одежды. Харриет всё время поглядывает на Леннарта и повторяет за ним. Он показывает ей, как правильно закрепить на носу зажимы, и протягивает голубую медицинскую маску.

– Возьми мою сумку, – говорит он и кивает в сторону металлического чемоданчика серебристого цвета. – Там всё, что необходимо для снятия отпечатков пальцев и взятия материала из-под ногтей, – продолжает он и привычно нажимает на бутылку со спиртом для дезинфекции рук, которая висит над раковиной.

Харриет кивает. Леннарт пользуется локтями, чтоб открыть дверь, ведущую в секционную. Судебный медик уже стоит в зале, одетый в белый халат и перчатки, волосы спрятаны под медицинской шапочкой. Комната светлая, но холодная. Такое ощущение, будто входишь в холодильник. Вдоль одной из стен большое окно, выходящее на задний двор. Три секционных стола из нержавеющей стали. Харриет обращает внимание на магнитофон, стоящий на подоконнике.

– Магнитофоном пользуются уборщики. Они включают музыку, когда наводят здесь порядок после аутопсии, – говорит судебный медик и добавляет: – Мы не такие, как Ганнибал Лектер, который включает классическую скрипичную музыку и режет трупы ради своего удовольствия.

Он смеётся под медицинской маской.

– Это мой ассистент.

Врач показывает на ещё одного мужчину в белом халате, который входит с торцовой стороны комнаты. Он вкатывает каталку с большим продолговатым серым мешком.

– Можем открывать? – спрашивает патологоанатом, глядя на Леннарта, который кивает в знак согласия.

Врач осторожно расстёгивает молнию. Взору открывается тело Лауры. Харриет узнаёт её с трудом. Кожа стала зеленоватой, от чего рыжие волосы засияли ещё больше. Тело методично перекладывают на стол для вскрытия.

– Вам мешок вернуть, он понадобится? – спрашивает патологоанатом.

– Нет, спасибо, обойдёмся, – отвечает Леннарт.

Хотя он шутит нарочно, чтобы её подбодрить и отвлечь, Харриет не может оторвать глаз от Лауры. Голова её покрыта запёкшейся кровью, в некоторых местах кожа стала темно-зелёной, кое-где видны стекловидные подтёки.

– Это трупные пятна, – шепчет Леннарт сквозь маску.

– Одежда и скотч, которым было заклеено лицо, где всё это? – осторожно спрашивает Харриет.

– Мы их сняли сразу на месте и отправили скотч на анализ, – говорит Леннарт и продолжает: – Я сниму отпечатки пальцев и возьму материал из-под ногтей для анализа ДНК, прежде чем мы начнём.

Он открывает серебряный чемоданчик и достаёт длинную палочку с ваткой на конце.

Ассистент в это время уходит и возвращается со столиком на колёсиках, на котором лежат медицинские инструменты.

– Когда ты закончишь, мы её помоем и проведём внешний осмотр, – говорит врач.

Харриет зажмуривается. Выдержит ли она это?

Леннарт достаёт диктофон и устанавливает его у секционного стола из нержавейки.

– Всё пойдёт в протокол, но его составление может занять несколько недель, – поясняет он и поворачивается к Харриет. – Если понадобится, прерывай нас.

Леннарт заканчивает с соскобами и вставляет ватку с палочкой на конце в пробирку, наполненную жидкостью. Ассистент берёт шланг душа и начинает тщательно обмывать тело. Харриет неотрывно смотрит на розовую от крови воду, которая стекает вниз к сливу на полу. Пока что всё идёт хорошо, уговаривает она сама себя, когда у бортика секционного стола застревает сгусток крови. Патологоанатом методично изучает всё тело, документируя каждый синяк. Останавливается на височной ране.

– Похоже на проникающее ранение, – продолжает он, исследуя рану.

Врач с ассистентом переглядываются.

– Тогда вскрываем череп, – принимает решение врач.

Харриет чувствует, что у неё темнеет в глазах. Она вряд ли сможет смотреть на то, как будут разрезать Лауру. В голове у неё шумит, по спине течёт холодный пот, заставляя её дрожать в этом прохладном зале. Подойти к Леннарту, постучать по плечу и сказать, что ей нужно выйти на воздух? Тишину прерывает жужжащий звук, и появляется ассистент с включённой электропилой.

– Я сделаю маленький перерыв, – вворачивает в этой паузе Харриет. – То, что мне особенно хотелось бы знать: была ли височная рана причиной смерти и является ли повреждение ноги новой, свежей травмой. И, по возможности, примерное время смерти. Сможешь выйти за мной, когда вы дойдёте до этого?

Леннарт поднимает глаза, кивает, а она выбегает из комнаты.

Она сидит на скамейке в раздевалке и таращится на известковую стенку. Уже давно затихли звуки электропилы, а она продолжает сидеть. Как она ни клялась себе, что выдержит, всё-таки не смогла. Хотя воспитана она в том духе, что нельзя сдаваться перед трудностями, скорее наоборот. Работу надо заканчивать, когда всё сделал, а не когда устал – таков был девиз Эушена, когда Харриет звонила ему и жаловалась на школьные уроки или домашние задания. Сам он никогда не делал никаких перерывов в работе. Даже летними вечерами он не ложился спать, а сидел и работал на кухне, после того Харриет и Пол уже засыпали. Может быть, именно поэтому ей так тяжело смотреть на него, видя, как его покидают силы? Она делает несколько глубоких вдохов, снова надевает маску и толкает дверь в секционный зал. Она себя переборет.