Андрей Вольмарко - Дебют

Банкир весело ухмыльнулся.

— Это всё ваши дикие чары. В вас есть что-то от лесных ведьм. Вам говорили это?

Джейн задумчиво провела пальцем по губам. От ведьмы? Хм.

— Нет, не говорили, но мне лестно. Наверное. Лесные ведьмы — это те, которые в огромных шляпах, с бородавками и горбатые, или те, которые никогда не стареют и насилуют любого встречного мужчину?

— Вторые.

— Ну, насиловать я вас не собираюсь, — заверила Джейн, улыбаясь.

— Поход со мной в театр не переубедит вас?

Ох, театр. Как трогательно, как мило. Сначала деньги, затем лесть, теперь поход в театр. Он её настолько хочет? Что дальше — попросит руки и сердца?

— Простите, фра Бернардо, — она хитро сощурилась и встала с подоконника. — Но я собиралась покинуть город как можно скорее. Моя работа не позволяет мне надолго задерживаться где-то, — она вспомнила холодный шёпот подручного Онесто и почувствовала холодок вдоль позвоночника. «Молись, чтобы мы тебя не нашли».

— Думаю, с отъездом придётся повременить.

Джейн поджала губы.

— Неужели я вам настолько понравилась? — игриво спросила она, нащупывая рукоять кинжала за спиной.

Это будет не первый раз, когда наниматель решит обезопасить себя наверняка.

— Мне? Безусловно. Но нашей страже, видимо, ещё больше, — и банкир жестом, полным сожаления, выложил на стол лист бумаги.

Джейн настороженно взяла его в руки.

С листа, поверх надписи «разыскивается», на неё смотрела она сама.

— Сегодня день лести? — фыркнула она, возмущённо потрясая листом. — Если бы у меня был такой аккуратный нос!

— Если это единственное, что вас волнует…

— Нет, конечно! Только взгляните на эти губы! — она недовольно провела пальцами по губам и взглянула на своё отражение в окне. Но себя она не видела.

Перед глазами стоял Эстранео. То туманное утро, когда всё пошло не так. Пустозвон на трибуне оказался не совсем пустозвоном, а стража оказалась расторопнее обычного. В тот день она ничего не заработала — только потратила на взятки, обман и уговоры все свои деньги и нервы, лишь бы выбраться оттуда живой.

— У вас замечательные губы, — с усмешкой заметил банкир. — Но, надо сказать, теперь их жажду не только я.

«Жажду». Джейн с трудом удержалась от смешка. Он это слово подсмотрел в театре? А говорят, что пьесы хорошо влияют на зрителей.

— Видно, придётся покидать ваш замечательный город ещё быстрее, чтобы поклонники не испортили мне жизнь, — она встала и принялась отворачивать рукава рубахи обратно. Бернардо внимательно следил за каждым её движением, будто бы ожидая какого-то подвоха.

— Вас будут искать.

— Меня всегда ищут, — безразлично пожала она плечами.

— Быть может, я бы смог вам помочь, — задумчиво проговорил он, глядя, как она разглаживает складки на своём жилете. — Да, думаю, я вполне бы смог.

— Это было бы очень мило, фра Бернардо, но не стоит, — без энтузиазма ответила Джейн, не отрываясь от сборов. Она знала, что будет дальше.

— Может быть, всё-таки стоит, — банкир нервно облизнул губы, его глаза алчно горели. — Как на счёт такого договора — я помогу вам выбраться, а вы, скажем, дадите мне частный урок ораторского мастерства?

Джейн глубоко вздохнула, раздражённо прикрывая глаза.

Ну вот почему это происходит раз за разом?

— Вы купили слова, которые я произносила, — она накинула на плечи пальто и подняла воротник. — Но не мой рот.

И, прежде чем придурок смог что-то добавить, вышла прочь.

Сердце быстро стучало, пока она спускалась по лестнице в темноте. Каковы шансы, что этот боров не притащил свою охрану, как обещал? Ноль? Минус один?

К её удивлению, ни на лестнице, ни в маленькой прихожей не было никого. Только сквозняк, задувающий под дверь.

На улице было холодно, и дыхание вырывалось облачками пара. Белые хлопья медленно кружились в темноте, красиво сверкая в жёлтом свете фонарей.

— Ну вот, — прошептала она, поудобнее перехватывая заплечный мешок. — Снова одна на холоде.

И особо обидно то, что в этот раз она даже не пыталась залезть кому-нибудь в постель или обокрасть нанимателя. Просто сделала свою работу.

Впрочем, чего она ожидала с такой работой?

Снег хрустел под сапогами, и каждый шаг казался оглушительным на пустынной улице. Золотой свет падал из окон ей на лицо, и Джейн почувствовала, что начинает улыбаться против воли.

Как будто бы вновь на сцене. Свет в лицо, едва виднеющиеся в темноте силуэты зрителей и стук шагов. После такого обычно должен быть внушающий монолог — и эффектное затемнение. Может быть, даже конец спектакля.

Но снег всё так же скрипел под ногами, аплодисментов так и не было слышно, а свет не затемнялся. Улыбка соскользнула с лица, и разочарованный вздох вырвался паром на морозе. Какой смысл в выступлении, которое никто не может оценить?

Будто бы отвечая, кошелёк звякнул на поясе.

А. Точно.

Святые Ворота выглядели чередой огней в ночи. Жаровня, у которой грелись трое стражников, фонарь в руках у спорящих и пытающихся впихнуть его друг другу патрульных, факелы по бокам от каменной арки. Но в этом свете для Джейн не было и намёка на обнадёживающее тепло или спокойствие.

Она не сможет пройти здесь. Как наверняка не сможет пройти и через любые другие ворота в городе.

Выдохнув сквозь зубы, она прислонилась к стене и задрала голову вверх — к чёрному небу.

— Вот как так всегда получается? — прошептала она, качая головой. Почему ей никогда не везёт?

Теперь придётся либо залегать на дно и скрываться, пока шумиха с выборами не уляжется, либо идти обратно к банкиру.

Она скривилась. Нет, туда она точно не вернётся. Ни за что. Значит, найти ночлежку получше в трущобах и…

Яркий свет залил весь мир вокруг.

— Эй!

Джейн, испуганно стиснув зубы, пыталась разглядеть силуэты, загораживаясь от света рукой.

— Я… — зубы стучали то ли от холода, от ли от ужаса.

— О, простите, — кто-то заслонил фонарь ладонью.

Двое стражников загородили выход из переулка, хмуро глядя на неё из-под шарфов и шляп.

— Вы в порядке? — стражник приподнял шляпу.

— Я… — она спешно нарисовала улыбку на лице. — Конечно, да. Спасибо.

— Вы дрожите.

— Сейчас зима, все дрожат, — с лёгкой улыбкой заметила она, натягивая шарф повыше на лицо.

Стоит одному из них протянуть руку — и она окажется в их власти. Тюрьма, суд, эшафот. Или штраф. Она не хотела проверять.

Сердце испуганно колотилось, а улыбка наверняка выглядела вымученной. Ей оставалось надеяться лишь на то, что эти двое не самые смышлёные мужчины на свете.

Она протискивалась между ними целую вечность. Оба, смущённо потупив взгляды, пригнулись к стенам переулка, но не додумались выйти из него. Она едва не отдёрнула руку, когда один из них взял её за локоть.