Андрей Вольмарко - Дебют

Она осторожно дотронулась пальцем до маленького тубуса, вшитого в корсет. Если не сработает папка Бернардо, придётся пускать в ход это. Но она очень, очень хотела бы избежать этого.

— Что ж, — она недовольно дёрнула щекой, когда голос дрогнул. — Надеюсь, я не испорчу всё.

— Именно то, что любой из нас хочет услышать от правителя перед важными переговорами, — с абсолютно непроницаемым лицом проговорил Фреддо, и Джейн усмехнулась.

Холодный вечерний воздух пах застоявшейся водой и солью. Порыв ветра пролетел по галерее, и Джейн недовольно поправила волосы. Кальдо ждал их, опираясь на колону с таким видом, будто ничего необычного для него в ситуации не было.

— Они там, — он указал большим пальцем себе за спину, на выступающий над каналом балкон. — И, похоже, у них нет ни одной догадки.

— Замечательно, — Джейн нарисовала свою самую уверенную улыбку и расправила плечи. — Неожиданность на моей стороне.

Хотелось бы думать, что всё остальное — тоже.

Стук каблуков перемежался грохотом крови в висках. Но с каждым шагом этот стук становился тише, глуше, дальше. Откуда-то снизу поднялась волна приятного холода, подбородок сам собой вздёрнула в надменно-уверенном жесте.

Если бы отец увидел её сейчас, то, наверное, был бы горд. Наверное.

Все трое Советников одновременно повернулись на звук шагов, оборвав тихий разговор, и теперь напряжённо вглядывались в темноту коридора.

— О, ну надо же! — фра Герилло развёл руками и склонился в издевательском поклоне. — Наконец-таки появился человек, который позволяет себе вызывать нас на поклон и при этом опаздывать!

Он всем своим видом излучал странную смесь насмешливости и дружелюбия. Суровое лицо сморщилось, пытаясь разглядеть Джейн получше, от чего многочисленные шрамы побелели.

Джейн не отвечала, молча идя вперёд и борясь с нелепым желанием расхохотаться. Они даже не догадываются, чёрт возьми! Их лица будут просто бесценны.

— Позвать троих мужчин в уединённое место, без свидетелей, без охраны, — фра Марино обворожительно улыбнулся. — Похоже, ситуация довольно пикантна, господа!

С каждым шагом её волнение росло, и Джейн приходилось прикладывать все усилия, чтобы не ускорить шаг. Последнее, что ей сейчас надо — нелепое падение или недостаточно уверенное появление.

Однако её уверенность треснула, когда она столкнулась взглядом с фра Ветро.

— Ситуация гораздо пикантнее, чем тебе может показаться, — и он поставил на парапет свой бокал, после чего согнулся в изящном поклоне. — Добро пожаловать в Виареджио, ваша милость.

Она чуть не сбилась с шага, но заставила себя идти дальше с равнодушным видом. Чёрт возьми, она знала, что в Торговом Совете не будет дураков, знала, что этот Ветро проницателен…

Но приятнее от этого не становилось.

— Ваша милость? — переспросил фра Герилло, насмешливо подняв брови.

— Её милость, — мягко усмехнулся Марино, — Собственной…

Он поперхнулся, когда Джейн сделала последние несколько шагов и, наконец, остановилась в полукруге света от фонаря.

Пару мгновений они молча смотрели друг на друга. Она — через маску абсолютной бесстрастности, стараясь всеми фибрами души источать полную уверенность. Они — оторопело. Ветро всё ещё согнулся в поклоне, Марино беспокойно крутил одно из колец, а Герилло то сжимал, то разжимал кулаки.

Наконец, Марино стёр улыбку со своего лица, приложил руку к груди и сделал плавный шаг в её сторону, и сердце Джейн подскочило в груди.

У него в руке кинжал. Он столкнёт её. Он…

Он осторожно, почти бережно коснулся её ладони, притянул к себе и слегка коснулся губами.

— Добро пожаловать, ваша милость, — в его голосе не было и намёка на издёвку. Или, по крайней мере, Джейн её не слышала. — Как вы добрались? Надеюсь, всё было в порядке?

Они выглядели абсолютно невозмутимо. Будто бы это они назначили ей встречу и ждали здесь, будто бы знали о том, что она в городе, что собирается устроить переговоры…

Что ж, не то, на что она рассчитывала, но это же шатто. Играй теми картами, которые пришли.

— Прекрасно, — просто проговорила она, чуть наклонив голову. — У вас крайне профессиональная таможня, но всё обошлось.

Ей пришлось провести почти день в чёртовом ящике, набитом соломой, скрючившись как цирковой акробат и проклиная всё на свете, пока Пасиенте и Кальдо с Фреддо лестью, угрозами и взятками пробивались через каждого идиота, пытающегося любой ценой досмотреть груз.

— Да, — Марино неловко усмехнулся, потирая золотой медальон на шее. Джейн пришлось сощуриться, чтобы прочесть крупную надпись на ободке — «Смотритель Таможни». — Официо Догана всегда крайне скрупулёзна. Надеюсь, вы успели посмотреть город?

Разве что только на любезно предоставленные Пасиенте апартаменты его любовницы, обставленные так, будто ни один предмет не может стоить меньше, чем годовой заработок ремесленника.

— Полагаю, смотрю прямо сейчас, — она указала наружу с балкона.

Ветро с интересом наклонил голову, что вместе неестественной худобой ещё больше добавляло ему схожести с птицей.

— И что скажете?

Джейн задумчиво хмыкнула и изобразила оценивающий взгляд человека, видавшего в этой жизни всё. Поджала губу, напуская на себя абсолютно равнодушный вид. Затем слегка приподняла правое плечо.

— Впечатляет, — абсолютно невпечатлённым тоном произнесла она.

Никогда в жизни она не лгала настолько нагло.

Великий Канал Виареджио кипел жизнью. Стояла поздняя ночь, но тут, похоже, это никого не волновало. Прямо на мраморном балконе одного дома, в окружении пёстро разодетых людей, играли музыканты. Из другого, ярко раскрашенного дома и освещённого красными фонарями, на всю улицу разносились стоны, из ещё одного — звон бутылок и пьяный смех. На пристани, идущей кромкой вдоль канала, продолжался многоголосый спор о цене на меру льна. Иногда кто-то на пристани делал знак рукой, подзывая одного из многочисленных лодочников, который тут же сбрасывал полудрёму, хватал в руки шест и услужливо помогал спуститься в узкую лодку — одну из, наверное, сотен, которыми был заполнен Канал. Они скользили в обе стороны по воде, только чудом не сталкиваясь.

На одной широкой большая и явно выпившая компания шумно приветствовала столпившихся на мосту приезжих, которые с ошарашенным видом указывали друг другу на Канал, будто без этого его можно было и не заметить. На другой, расписанной позолоченными узорами, аристократичная женщина поспешно отпрянула от лодочника и наклонила голову, прячась от кого-то за огромным веером. Над водой неслись смех, крики, стоны, шёпот, музыка и обрывки тумана.

Город сиял. Город шумел. И этот город был великолепен.