Алексей Янинин - Обвиняется... сенсация

«…При заходе на посадку потерял управление и потерпел аварию, задев шасси за аэродромные постройки, легкий шестиместный пассажирский самолет. Среди пассажиров находился друг владельца частного самолета, известный западногерманский политик, премьер-министр федеральной земли Шлезвиг-Гольштейн Вальтер Кроммер. По счастливой случайности Кроммер остался жив. Все остальные пассажиры самолета и пилот погибли.

Причины катастрофы выясняются. Но один из представителей федеральных органов, взявших под свой контроль следствие по данному случаю, согласившийся дать интервью нашему корреспонденту при условии сохранения анонимности источника, считает, что в данном случае произошла обычная авария, вызванная небрежностью аэродромного технического персонала, готовившего самолет к вылету. Как удалось установить следственным органам, пилот потерял контроль над машиной из-за отвертки, забытой механиками и заклинившей тросы управления. По мнению все того же компетентного источника, в данном случае налицо халатность, приведшая к катастрофе, но никак не злой умысел».

— В отсутствие злого умысла я бы вполне поверил, Макс, если бы не эти сенсационные разоблачения, начавшиеся сразу же после того, как «оставшийся по счастливой случайности в живых» Кроммер вышел из больницы. Ведь ему не дали времени ни на что. Сначала выборы — а никакой политик, утвердившийся в своей роли, не будет ее менять за неделю до выборов, — потом они сами ударили по Кроммеру. Ударили с опережением, пока он не разоблачил их первым! — наконец подняв голову и на минуту оторвавшись от копий сообщений телеграфных агентств, объяснял своему молодому коллеге Аксель Дорфмайстер. — А неплохую сценку катастрофы самолета набросал я тебе, малыш? Ты куда-нибудь запиши самое главное, чтобы потом было легче восстановить. Пожалуй, это совсем недурное начало для нашего материала.

— Я записал ее на диктофон. Подумал: может, потом понадобится.

— Растешь прямо на глазах, а все благодаря старому и мудрому Дорфмайстеру.

— Единственное, чего я никак не могу понять, кто эти «они»? Кому могло понадобиться интриговать, устраивать заговоры против Кроммера?

— Плесни-ка мне еще кофейку. Когда мы с тобой докопаемся до этого, если это вообще когда-нибудь произойдет, то тогда уже не наш шеф будет устанавливать нам гонорар, а мы — требовать необходимую сумму. Поживем — увидим.

— И еще непонятно — я проверил память дисплея. Материалами об этой катастрофе интересовалось до нас уже множество людей, и не только из нашего журнала. Сейчас, когда с этой темой можно запросто попасть в струю, когда обсасывается каждый, даже самый мелкий фактик из биографии бывшего премьера, почему же все, словно сговорившись, даже не вспоминают эту катастрофу?

— Я смотрю, ты умеешь мыслить логически, — похвалил молодого сотрудника за сообразительность Аксель. — Я тоже это отметил, но пока еще не могу объяснить сей факт хоть сколько-нибудь разумно. Обычно-то ведь совсем наоборот. Своих дорогих коллег приходится чуть ли не локтями расталкивать, пробиваясь к телефону, если урвал хоть какую-нибудь новостишку. А тут — прямо альтруизм какой-то. Пусть те, кто узнают об этом позже меня, напишут интереснее. На нашего брата-журналиста совсем не похоже.

Заметив, что Макс, старательно отворачиваясь от него, украдкой позевывает, Дорфмайстер догадался взглянуть на часы. Было далеко за полночь. Глаза слипались, хотя ощущение приближающейся удачи, чего-то нового, небывалого не покидало Акселя. Он предчувствовал сенсацию, а значит, и успех, продвижение, деньги.

— Нет, паренек. На жалость не бей. Мне и самому чертовски хочется спать, но у нас с тобой еще дел по горло, — оборвал возникшее было неловкое молчание Дорфмайстер.

— Я и не думал…

— Не ври — он и не думал! Думал, и еще как, но только хлеб репортера — его ноги, быстрота, а потому я сейчас займусь разбором материалов, сделаю кое-какие копии. Нам ведь с тобой просто необходимо завести собственное досье по этому делу. Чтобы не зависеть от наших милых, но, бывает, и капризных девушек. А ты до утра должен выяснить, где сейчас Кроммер, что он делает и не собирается ли в ближайшее время возвращаться домой. Ведь, если я все правильно понял, ему на следующей неделе надо давать показания в специальной комиссии по расследованию его деятельности. Справишься? — с ясно выраженным сомнением в голосе поинтересовался Дорфмайстер.

— Если наши сведения верны и он в самом деле сейчас на Канарских островах, то никуда незаметно от нас он не денется…

— Ты меня удивляешь! Откуда такая уверенность? Я, честно говоря, всегда побаивался разбрасываться подобными обещаниями.

— Нет ничего проще, — польщенный вниманием старшего товарища, объяснил Макс. — Отец одного моего друга работает в авиационном бизнесе и все, что связано с куплей и продажей билетов, знает досконально. Я сам долгое время был не в курсе, но, оказывается, все компьютеры крупнейших авиационных компаний объединены в информационный банк. Таким образом, зная шифр, представитель одной компании всегда может выяснить не только загруженность своего рейса из того или иного пункта, но и загруженность самолетов других фирм. Очень удобно — за считанные секунды можно установить, не нужно ли на каком-нибудь направлении снять или, наоборот, добавить рейс. В этом же компьютерном банке хранятся и все сведения о пассажирах.

— У тебя ценный друг, а его папа еще ценнее. Береги их, — слегка съязвил Дорфи. — Но захочет ли для тебя этот папа лишний раз гонять компьютер?!

— Попробую упросить его. У меня в конце концов тоже для чего-то есть папа, — весело рассмеявшись, парировал Макс.

В эту ночь Аксель вернулся домой лишь под утро. Наступал…

Оставив свой «БМВ» в подземном гараже, Аксель поднялся к себе. Эту квартиру он купил четыре года назад, когда его положение в журнале упрочилось. Теперь его уже не пугали ни громадные платежи в рассрочку, ни перспектива быть выброшенным на улицу. В гараж этого шикарного дома ему пришлось поставить тогда маленький «фольксваген». «Жучок», как его ласково называют немцы. Акселю нравилась эта машина, с ней было связано много воспоминаний. Ведь именно ее он купил первой, как только немножко встал на ноги. На ней он ездил на первые задания редакции. На ней пришлось ему ехать и на похороны Ингрид. В тот дождливый день незнакомый мужской голос позвонил в редакцию, попросил к телефону Дорфмайстера и произнес только одну фразу: «Ее хоронят сегодня».