Алексей Янинин - Обвиняется... сенсация

Надпись на полях одной из страниц досье, сделанная рукой редактора журнала (уж что-что, а эту руку Дорфмайстер знал хорошо):

«И на солнце бывают пятна, и звезды можно погасить, особенно если те много себе позволяют».

…Резко и неожиданно разорвав ночную тишину, прозвенел телефон. Хорошо, что она еще не спала, засидевшись перед телевизором, показывавшим сегодня, как и обычно по пятницам, очередную порцию американской «мыльной оперы». На экране мелькали хорошо знакомые зрителям многих стран красивые лица героев «Далласа». Они ссорились, ругались, переживали, сходились, любили. Делали это уже не первый вечер и даже не первый год. Трудно было поверить, что счастливая чета американских миллионеров ссорится всерьез: куда им друг от друга и с этого прекрасного ранчо деться, ведь режиссер задумал поставить еще минимум с десяток серий. Умом понимаешь, что все эти их проблемы не всерьез, что это игра, а вернее, заигрывание актеров со зрителем, но как здорово «заигрывают»!..

И вновь телефон трещит. Трещит, не переставая. «Наверное, этот самодовольный кретин Дорфмайстер. Спешит поблагодарить», — с отвращением, потому что сейчас опять придется разыгрывать девчонку, как кошка влюбленную в этого идиота, подумала Мари.

— Слушаю вас, — веселым голосом и с улыбкой на лице прощебетала она, сняв трубку, и была приятно удивлена. Звонил редактор.

— Ты завезла ему материалы?

— Да, шеф! Сделала все, как вы велели. К сожалению, а вернее, к счастью, его не было дома — и поэтому передать на словах ничего не смогла.

— Давай без эмоций! Он хоть и чересчур себя любит, но парень сообразительный. Догадается, чего наш журнал ждет от него. Извини, что побеспокоил так поздно. Спокойной ночи!

— Не стоит извиняться, шеф! Спокойной ночи. До завтра!

«Вот это мужчина так мужчина! И ничего, что в возрасте, зато не такой бахвал, как этот Дорфи. Никак не пойму, что другие в нем такого находят?» — положив телефонную трубку и выключив телевизор с довольными и веселыми лицами актеров, невольно напоминавшими ей Дорфмайстера, уже в постели, засыпая, подумала Мари.

…Настойчиво звонил телефон. Аксель, казалось только что отложивший прочитанное досье и решивший хоть немного поспать перед тяжелым днем (теперь, как это бывало и раньше, когда он набредал на какое-то перспективное дело, все дни до тех пор, пока материал не появится в печати, будут суматошными, «беготными» и тяжелыми), не понимая еще спросонок, в чем дело, схватил трубку, чуть не уронив на пол аппарат, а вместе с ним и маленький прозрачный столик, где чудом уместились папка с материалами, пепельница, до краев набитая окурками, и чашка с недопитым кофе.

— Алло, Аксель! Это я, Макс! Кроммер действительно до сегодняшнего дня находится на Канарских островах. Я узнал точно.

— Заставь дурака богу молиться! Ты что, подождать не мог с этим сенсационным известием?! Через пару часов встретились бы в редакции! Я только прилег, а теперь еще и сон перебили, — путано, с раздражением на этих молодых маменькиных сынков, которых еще учить и учить надо, и ничуть не пытаясь это раздражение скрыть, прохрипел в телефон Дорфмайстер.

— Но ведь это не все, Аксель! — с обидой в голосе, искренне разочарованный таким нелюбезным приемом, принялся оправдываться Макс. Сам он, решив брать пример именно с увлекающегося делом Дорфи, и вовсе забыл об отдыхе и сне. — Кроммер улетает сегодня, если уже не улетел, в Женеву, а оттуда завтра — в Киль.

Сон с Акселя как рукой сняло.

— Прости, малыш, я погорячился! Ты правильно сделал, что позвонил, а не стал дожидаться утра. А почему он двинет в Киль только завтра? На сегодня рейсы есть? Ты не узнавал?

— Еще как узнавал! Есть не только рейсы на сегодня, но и просто прямой рейс с Канарских островов, из Санта-Круса по-моему, до Киля. Мне кажется, что Кроммер хочет с кем-то встретиться в Женеве. И я даже знаю с кем!

— Врешь! Так не бывает! Или тебе и это подсказал компьютер папаши твоего друга? — с иронией, но чувствуя, что они вышли на правильный след, поинтересовался Аксель.

— Вот и не вру! Я сейчас говорю из редакции. Да, вахтеру внизу я показался очень подозрительным — пускать не хотел, долго рассматривал мою журналистскую карточку. Говорит, редко кто заявляется сюда в такую рань…

— Вахтер тебе и сказал, с кем Кроммер встретится в Женеве? — дрожа от нетерпения, попытался сострить Аксель.

— Нет, это так, к слову. Просто, проходя мимо телетайпной, я сорвал ленту какого-то местного агентства. Так вот, слушай, читаю. «…По заявлению которого», имеется в виду Кроммер, — уточнил Макс, — «он отбывает на родину с чистой совестью и уверенностью в правоте своего дела». Дальше все ерунда, а вот еще: «…готов будет, по его собственным словам, предоставить специальной комиссии ландтага доказательства своей полной непричастности к этой афере, а также выступить с разоблачением направленного против него широкомасштабного заговора».

— Да, ты, пожалуй, прав! Доказательства он может добыть только по пути домой, то есть в Женеве. А мы, парень, будем с тобой первыми, кто ознакомится с этими доказательствами. Поэтому мы сегодня же вылетаем в Женеву — благо с расходами на этот раз можно не считаться. Даже не будь твоего папы — дело того стоит. Когда самолет Кроммера прибывает в Женеву?

— По расписанию самолет испанской авиакомпании «Иберия» должен быть в Женеве сегодня, 10 октября, в 15 часов 10 минут.

— Нам необходимо там быть раньше…

Самолет с Канарских островов прибыл в Женеву с опозданием всего лишь в две минуты. К этому моменту Аксель и Макс толклись на аэродроме уже несколько часов. Чтобы не прозевать Кроммера, они примчались в Женеву с первым же самолетом. Рано утром, когда разбуженный Максом Аксель в свою очередь разбудил главного редактора, ему тоже пришлось выслушать целую тираду о том, как не совестно будить старого больного человека в такую рань, да еще в субботний день. «Побольше бы таких «больных», как ты, и того гляди, безработные врачи выйдут на демонстрацию, — с усмешкой подумал про себя Аксель, а вслух сказал: — «Шеф, дело того стоит!» В двух словах он обрисовал ситуацию.

— Шеф, я понимаю, что это дорого, но дайте нам с малышом, — так все чаще стал именовать своего подопечного Аксель, — доделать это дело в Женеве. Ребята из местного корпункта не в курсе, они даже не догадаются, какие вопросы надо задавать, да и потом: вы же обещали не постоять за расходами.

— Я все понимаю и действительно обещал, но пока мы успеем… — с сожалением в голосе, хотя бы уже оттого, что ему на самом деле очень хотелось отправить этих сообразительных ребят в Женеву, чтобы не передавать из рук в руки свежее дело, в которое они здорово вгрызлись, хотя времени на это было всего лишь день да ночь, забормотал, покачивая в сомнении головой, главный редактор.