Александр Горский - Большая игра

Здоровяк хмыкнул.

— Ну это надо еще ему самому сказать. — Закинув автомат на плечо, он пошел к самолету.

В это время на трапе показался Юсуфов. Охранник подошел к нему и заговорил, указывая рукой на Семенихина. Юсуфов несколько раз кивнул, потом похлопал великана по плечу, этот жест был очень похож на тот, которым не так давно сам здоровяк одарил диспетчера. Такой же пренебрежительный. С высоты аппарели Надир обвел взглядом окрестности и поднял руку, требуя тишины.

— Братья, встречайте нашего лидера, нашего героя, нашего президента! — громко крикнул он и сбежал вниз, чтобы присоединиться ко всем встречающим. Вслед за ним под радостные крики на трап вышел Жамбаев, ведя за повод удивленного Френки. Френкель нерешительно остановился перед спуском и недовольно мотал головой. Батор одной рукой крепко держал повод, другой гладил Френки по голове и говорил ему что-то успокаивающее. Моркови у него с собой уже не было, и задобрить коня было нечем. Наконец они пришли к взаимопониманию, и Френкель сделал осторожный шаг по пандусу, Жамбаев шел рядом, продолжая разговаривать с конем. Неожиданно Френки дернулся, поскользнулся и начал валиться на Батора. Повод, намотанный на руку, не давал возможности отскочить в сторону, Батор лишь успел сделать один шаг назад, когда следующая пуля пробила ему голову. Он умер мгновенно. Вороной конь еще бился в судорогах, когда прямо на него упало уже мертвое тело его любимого хозяина.

— Снайпер! — крикнул Семенихин.

Его сотрудники тщетно пытались заметить какое-либо подозрительное движение, которое могло бы выдать расположение стрелка. Охрана Жамбаева бросилась к нему, но чем можно помочь уже мертвому человеку, кем бы он ни был за мгновение до своей смерти?

Отстрелявшись, снайпер быстро отполз назад, вскочил на ноги и побежал по крыше огромного грузового терминала. Добежав ровно до центра здания, точки, которую с земли разглядеть было невозможно, он стянул с себя маскировочную накидку и бросил ее на кровлю. Рядом положил винтовку — великолепный дальнобойный Blazer и тщательно полил все заготовленной горючей жидкостью. Щелкнула зажигалка. Пластиковая бутылка тоже полетела в пламя, мгновенно почернела и сморщилась. Огонь быстро уничтожил камуфляж, карабин же только закоптился, и им наверняка можно было пользоваться вновь, если как следует очистить. Вот только на нем больше не осталось никаких следов снайпера. Ни отпечатков, ни запаха, ни пота. Современные криминалистические лаборатории порой способны творить настоящие чудеса, и зачастую стереть отпечатки пальцев вовсе не означает стереть свои следы, это значит — размазать их по всей поверхности. Конечно, это не радует специалистов по дактилоскопии, но зато какой простор для генетиков!

К тому моменту, когда пламя, сделав свою работу, стало угасать, Сэротэтто уже не было на крыше терминала. Быстро спустившись по пожарной лестнице с обратной стороны огромного здания, он быстрым шагом уверенно прошел около ста метров вдоль фасада складского комплекса. Одетый в синий рабочий комбинезон, с бейджем на груди, он ничем не выделялся среди прочих работников аэропорта. Затем, пройдя строго по нанесенной пешеходной разметке, он перешел к расположенному рядом терминалу прилета. В это время как раз подъехал автобус, битком набитый только что прилетевшими пассажирами. Иван смешался с толпой, заходящей в зал прибытия. Сняв бейджик, он спокойно шел в общем потоке. С момента выстрела прошло не более пяти минут, и, судя по всему, в самом аэропорту еще никто ничего не знал и, уж точно, не предпринимал никаких действий.

Такси довезло Сэротэтто до окраины Домодедово. Выйдя на Лунной улице, Иван проводил взглядом отъезжающую машину и не спеша направился в примыкающий к городу Ушмарский лес. Несколько часов спустя ничем не примечательный пожилой мужчина в потертых джинсах, старых стоптанных туфлях и полосатой рубашке навыпуск сел в электричку, отправляющуюся в направлении столицы. Кроме него, в электричку заходили еще пара десятков мужчин и примерно столько же женщин, как, впрочем, и всегда в это время суток. Так что сие непримечательное событие никак не могло заинтересовать следователей, нашедших в глубине леса лишь очередное кострище, в котором сгорели синий комбинезон, синяя бейсболка, очень удобные серые кроссовки и все надежды отследить дальнейшее перемещение стрелка.

Что хорошего в декабре? Думается, что декабрь может претендовать на звание худшего месяца года. Во всяком случае, в Европе. Осень, взмахнув на прощание листопадом, словно цыганка пестрой юбкой, ушла в неизвестном направлении. Во всяком случае, Северное полушарие она уже давно покинула, а в Южном вовсе не объявилась. Зима же, очевидно прихорашиваясь к Новому году, тоже не спешила. Изредка, с криком «уже иду!» она махала рукой, насылая на столицу пронизывающий холодный ветер, или посылала ждущим ее поклонникам воздушные поцелуи в виде мириад ледяных кристаллов, тихо падающих в ночи на безлюдные городские улицы. Но все это были лишь напрасные обещания ветреной и непутевой особы с холодным, безжалостным сердцем. Ветер рано или поздно стихал, выпавший снег превращался в грязную кашицу, смешанную с песком, солью и прочей гадостью, которой так старательно посыпают улицы столицы. Затем снег вовсе таял, а грязная кашица тем не менее оставалась. В общем, была уже и не осень, но еще не зима. Наступило безвременье.

Президент старался это время года проводить в своей южной резиденции, расположенной в полутора тысячах километров от столицы. Впрочем, старался — это не совсем подходящее слово для президента. Он просто из года в год улетал из столицы на целый месяц, возвращаясь лишь за неделю до Нового года. Нет, прилетал он вовсе не для того, чтобы поздравить миллионы своих граждан с наступлением долгожданного праздника. Телеобращение, как правило, записывали тоже на юге, затем подкладывая под него столь родной каждому сердцу фон с башнями, рубиновыми звездами и стрелками главных часов страны. Однако протокол требовал его присутствия в столице. Надо было провести итоговое заседание правительства, поздравить депутатов, сенаторов. У каждого человека есть список неотложных дел, которые надо успеть сделать в последнюю неделю до Нового года, и даже если этот человек президент, всегда оказывается, что именно на последнюю неделю в году возложена самая большая ответственность.

Этот год не был исключением. Несколько часов назад президентский борт доставил пассажира номер один в столицу, за полтора часа перенеся его от еще по-осеннему теплого побережья в мрачную, сырую столицу. Выйдя на трап, президент поежился. Однако, свежо. Ну ничего, начнем работать — согреемся. Дел на день было запланировано довольно много, но одной встречи сам президент ждал с особым нетерпением.