Блейк Пирс - Прежде чем он коснётся

«Перед вами я разговаривала с Альбертом Роузом, — сказала Макензи. — Прошу вас помнить, что на данном этапе я не хочу никого обвинять, а просто опрашиваю всех, кто состоит в вашей организации. Итак, мистер Катрон, вы состоите в клубе «Мир как книга?»

Он стоял у двери, ведущей в коридор. От Макензи его отделяли меньше двух метров, и она отлично понимала, что он мог легко броситься в дверь, если бы захотел сбежать. Она могла сказать, что сейчас он решал, говорить правду или сразу начать лгать.

«Да, — наконец сказал он. — Так я пытаюсь служить обществу. Мне сложно поверить, что кто-то из моих коллег способен на убийство. Если говорить честно, я нахожу ваши обвинения немного обидными».

«Я уверена, что так, — ответила Макензи, — но как я уже сказала… пока мы просто опрашиваем свидетелей. Я ищу тех, кто работал волонтёром в приюте для слепых «Уэйкман» в Стейтоне. Вы там бывали?»

Он снова колебался прежде, чем ответить, но потом произнёс: «Да, я был там несколько раз».

«Что вы делали?»

«В основном читал».

«Кому?»

Он снова замялся, и сейчас Макензи увидела на его лице настоящее беспокойство. У неё мурашки побежали по коже, когда он посмотрел здоровым глазом на пол, а стеклянный протез продолжал смотреть вперёд. Однако благодаря этому ей было легче увидеть на его лице страх. За окном гремел гром, отзываясь звоном стаканов на кухне, которая, видимо, находилась в глубине дома.

«Я не помню их имена», — сказал Катрон.

Он не смотрел на Макензи. Его руки находились в карманах, и она могла сказать, что он делал всё, чтобы не броситься бежать.

«Вы уверены?»

«Да».

«Даже Элис Гивенс?» — в данном контексте имя было вымышленное, оно принадлежало девочке, с которой Макензи дружила в детстве.

Она увидела, что Катрон немного расслабился, когда не узнал имя: «Нет, я этого имени не помню».

«А Ребекку Уиклайн?» — спросила Макензи, назвав имя девочки из старших классов, с которой они напились после выпускного.

«Нет, и её тоже не помню», — ответил Катрон. На его лице застыла маска облегчения.

«А Эллис Риджвей?»

Маска разлетелась на осколки — он узнал имя, и его реакцию нельзя было не заметить. При звуке имени Катрон даже облокотился о дверной косяк, чтобы не упасть.

«Попался» , — подумала Макензи.

«Нет, — сказал он, — её тоже не помню». Он говорил тихо, и Макензи видела, как дрожат его колени.

Она притворилась расстроенной и удручённо вздохнула. Она встала удобнее, надеясь, что её спокойствие передастся и ему. Если ей удастся вот так же подловить его ещё пару раз, то всё будет окончательно ясно.

«В скольких приютах для слепых вы побывали, работая на «Мир как книга»?» — спросила она.

«В нескольких, — ответил он. — По-моему, в четырёх».

«Вы были в Трестоне?»

Он кивнул: «Да. Там небольшой приют, в котором живут очень милые люди».

«Вы там когда-нибудь встречались с мужчиной по имени Кеннет Эйбл?»

Не смягчив удар вымышленными именами, Макензи увидела на его лице то же выражение, что бывает у людей, которых вдруг неожиданно ударили по лицу.

«Зачем вам эти вопросы?» — спросил Катрон. Его голос немного дрожал, и он перевёл взгляд с дверного косяка на пустоту коридора.

«Я ищу человека, который убил троих слепых и покушался на жизнь четвёртого», — ответила Макензи.

Он медленно покачал головой. Сейчас он был чем-то похож на Карла Виндэма, когда тот понял, что Макензи пришла, чтобы его арестовать.

«Мистер Катрон, с вами всё в порядке?»

«Я… Я должен был», — сказал он.

«Что должны были?» — спросила Макензи.

Она чувствовала в воздухе эклектическое напряжение, и дело здесь было не только в грозе. Она приготовилась, чтобы в любую секунду бежать.

«Вы не понимаете, — взмолился Катрон. — Никто не понимает».

«Тогда объясните, — сказала Макензи. — Помогите мне понять».

Катрон облизал губы и оглядел комнату. Казалось, он ищет, кто ещё может услышать то, что он собирается сказать.

«Я вынужден был… Я должен был. Я тоже был слеп в течение нескольких месяцев в детстве. Всё это начала моя мама. Она выжгла мне глаз и… и…»

Он вскрикнул, и Макензи инстинктивно потянулась к пистолету. Когда она поняла, что у него просто шалят нервы, что это что-то вроде панической атаки, она расслабилась. Видимо, Катрон тоже это заметил.

И бросился бежать. Он обогнул дверь с проворством, которого Макензи от него совсем не ожидала. В коридоре было темно, пространство едва освещала лампа из кабинета, в котором сейчас находилась Макензи.

Она вытащила пистолет и сделала три шага к двери: «Мистер Катрон, не усугубляйте своё положение. Я вижу, что с вами что-то не так. Если вы сделали то, о чём жалеете, вы всегда можете об этом поговорить с кем-нибудь. Например, со мной. Позвольте мне помочь…»

На самом деле помощь её интересовала меньше всего. Однако, исходя из их разговора, Макензи поняла, что, если она хотела выманить его из коридора, не прибегая к силе, ей нужно было притвориться, будто она ему сочувствует.

Но он ничего не ответил. Вспомнив всё, чему её учили в Академии, напрягая каждую мышцу, чувствуя адреналин в крови, она шагнула в коридор. Прежде чем сделать первый шаг, она вгляделась в темноту впереди. Она увидела три двери — две были закрыты, а одна — открыта. Катрона видно не было.

Макензи прошла в дверной проём и вошла в коридор. Какое-то мерцание впереди привлекло её внимание. Это была люстра с бумажным плафоном; длинные шнуры свисали и поблёскивали, причудливо отражая свет.

Она увидела кулак за долю секунды до того, как он угодил ей меж глаз. Она поняла, что он всё подстроил специально, а сам, сволочь, прятался за дверью, ожидая удобного момента для нападения.

Макензи, шатаясь, попятилась назад. Во второй раз за три часа белые мушки мелькали у неё перед глазами. Не успела она опомниться, как Катрон пробежал мимо. Он ударил её плечом в правый бок, и она полетела в стену.

«Он больше не нападает , — подумала Макензи. — Он убегает».

Она часто заморгала, пытаясь избавиться от боли, и бросилась вслед за ним, в сторону гостиной. Она заметила, что перед глазами всё двоится. Макензи сделала шаг вперёд, и у неё закружилась голова. Она закрыла глаза на секунду, чтобы прийти в себя, а потом снова их открыла. В глазах больше не двоилось, и, сделав шаг, она поняла, что головокружение тоже начало проходить.

Она сразу заняла удобную позицию для стрельбы, пригнувшись и медленно пробираясь в гостиную. Быстро осмотрев комнату, насколько это было возможно с места, где она находилась, Макензи заметила, что единственная дверь вела в кабинет. Из гостиной он мог попасть в любую другую комнату дома или выйти из него. В любом случае ему бы пришлось пройти мимо Макензи.