Владислав Вишневский - Бумеранг, или Несколько дней из жизни В.В.

— А чемоданчик, у кого теперь чемоданчик, чемоданчик? — кричал он.

— Какой чемоданчик? С ним был чемодан?

— Ядерный! Ядерный! — вопил пациент.

— Он что, охренел? Не было с ним никакого чемодана.

— Охренеешь, после такого.

— А-а-а… — орал пациент.

Кричал он грубо, громко, зло… Грозил… Но его словно не слышали. Возникшие санитары с трудом бесцеремонно скрутили его, улыбчивая (даже в этот момент!) медсестра ввела успокоительное. Через пару минут премьер обмяк, повис на руках дюжих санитаров, его уложили на койку. Санитары остались, остальные вышли, прихватив и остатки разбившегося зеркала, и телевизор.

В кабинете отсутствующего главврача, Олег Павлович, нервно ещё дёргая головой, включил кофеварку, упал в мягкое кресло. Его коллега, Семён Маркович, тоже профессор, второй заместитель главврача, закурил, уставился в окно. За окном весна. Но морось. Не то дождь, не то снег. Слякотно. Противно. А здесь, в клинике, в кабинете хорошо, уютно, «Ташкент». Уже приятно запахло свежим кофе. Хорошо без шефа. Да и с ним тоже хорошо. Коллеги, как-никак, однокашники. Один за другим в закрытую частную клинику пришли. По конкурсу. Земляки. В Брно Женя уехал. Неожиданно. Можно даже сказать в спешке. Утром «сверху» позвонили, он в машину и… В принципе, и хорошо, пусть развеется. Подарки привезёт, сувениры, и контакты, конечно. Контракты, возможно. Хотя, и без контрактов прекрасно. Работы не много, её практически нет, зарплата солидная и вовремя. Если бы не этот пациент. Нарушал привычный распорядок жизни. Наверняка кандидат в Кащ… Благостные размышления Семёна Марковича прервал звонок сотового телефона. Олег Павлович, взяв со стола, ответил. Звонил механистический голос.

— Кто это? — спросил голос.

— Это я, Олег Павлович, профессор, доктор медицинских наук, первый замест…

Абонент не стал дослушивать все должности и звания профессора, перебил.

— Понятно-понятно. Скажи-ка, милок, и как там наши дела? Как пациент? — Не здороваясь и не представляясь, спросил голос. — Пришёл в себя?

Обращение «милок» профессора покоробило, но он вида не подал, предупреждён был. Звонившего он не знал, но знал другое, как ему пояснил главврач: Это очень большой человек, Олег, очень. С ним нужно особо… Особо уважительно и всё прочее. Он финансирует всю нашу клинику, всю-всю. Понимаешь? И аренду, и оборудование, и… зарплату, и премии, и всё остальное тоже он. И не только клинику, как я понимаю, вернее догадываюсь, а кое-что покрупнее. Так что с ним, как… как с английской королевой и даже уважительнее. Ты понял? — Олег Павлович машинально кивнул головой. Директор клиники, зачем-то оглянувшись по сторонам, понизил голос, продолжил. — Я его никогда не видел, не знаком, и имени его даже не знаю, но знаю, что он нам всем босс. Большой босс! Биг-босс! Понял? Так и знай. Он откуда-то сверху, выше Кремля, — и указал на потолок. — А там знаешь, не так на них посмотрел, не то сказал и всё — без работы. Это в лучшем случае, а то и… — выкатив глаза, демонстративно чиркнул по горлу, — сам понимаешь. А нам с тобой это надо? Не надо! Короче, Олежек, знай, если позвонит, с ним нужно особо вежливо и обходительно. Он сто процентный учредитель, хозяин. — Повернув голову в сторону двери кабинета, к чему-то прислушался, указал пальцем. — Пациент этот, кстати, его. И программа лечения тоже. Так что, если что… Делай, что скажет. Головой за пациента отвечаешь.

— Так точно, пришёл в себя… — доложил «голосу» профессор.

— И что?

— Удивился. Нервный срыв, неконтролируемая реакция.

— И…

— Вкололи успокоительное.

— И…

— Оставили под охраной. В палате санитары, перед палатой охранник.

— Молодец! Всё правильно. А фотографию?

— Нового лица? Нет ещё, бинты снимаем завтра. Завтра и…

— Хорошо, доктор, завтра, так завтра. А через пару дней я за ним пришлю. Приготовь что там положено. Будет буянить, увеличь дозы… этого… димедрола вашего, или как там у вас…

— Понял…эээ… Приготовим. Не беспокойтесь…

— Ну вот и хорошо. — И абонент отключился.

Олег Павлович машинально посмотрел на дисплей телефона, номер абонента не высветился.

— Что там, — сбивая пепел с сигареты в пепельницу, и разливая по чашкам приготовленный кофе, спросил коллега Семён Маркович, — с кем ты сейчас так, по-солдатски?

— А, это? Это биг-босс звонил. Ты не знаешь, кто такой?

— Наш главврач, Женя, из Брно?

— Ты что, нет, конечно. Евгений Дмитрич наш босс, это естественно. Но этот, — Олег Маркович указал на телефон, — в десять раз больше чем биг-босс. Через пару дней сказал подготовить пациента. Заберёт от нас.

Очнувшись от действия дурманящего лекарства, Виктор Викторович чуть приоткрыл глаза, в радужном мерцании света на ресницах увидел осторожно прикрывающих за собой дверь салатовые спины санитаров. Ушли. Прикрыв веки, оценил своё самочувствие: в голове туманно, на душе муторно, во рту хреново. Не дремала и видеокамера. Её поворачивающийся «не дремлющий» глаз проследил за санитарами, вернулся в «исходное» положение. Виктор Викторович, делая вид, что всё ещё без сознания, в тревоге лежал, думал. Что теперь ему делать и как быть?

Сердце сдавил леденящий холод, накатил ужас — жуткий, — потом бросило в жар… Его предали. Предали!

Выкрали… Устроили ДТП и подменили. И кем, кем подменили? Зачем? Почему? Кто посмел, кто? Это невозможно… Нет-нет… ФСО, сволочи! Куда смотрели? Останин — гад! Нет, это же всего лишь сон, только сон! Это неправда, это невозможно. Заменить меня не кем! Не кем! Я же… мы же всё сделали, чтобы мне не было альтернативы, не было. С таким опытом, с такой риторикой, с таким авторитетом, поддержкой, такой харизмой больше никого нет. Нет! Нет! Нет! У меня много сторонников, у меня… столько планов, столько заделов, столько обязательств, столько… Нет, главное другое, кто это сделал, и зачем? Кто… Кто?

Хотя, он уже угадывал, вернее догадывался, кто так изящно мог всё организовать… В чьих это силах. Эта мысль раз за разом возникала, всплывала, но, он отгонял её, как наименее желанную.

Нет-нет, этого не может быть! Почему? Да это же абсурд! Конечно, абсурд! Абсурд-абсурд1 Нонсенс! Что он не так сделал, кому? Он же… Они же… Но тревога заполняла сознание. Душила, перекрывала воздух… Его трясло. Он был в панике. Паниковал.

Раньше, до развала СССР, на службе КГБ, там, в Дрездене, он всегда чувствовал за собой спасительную спину Конторы, Родины. Он знал, да, в любой момент мог быть арестован вражеской контрразведкой, закрыт в клетку, это понятно, но он знал и другое, что он на службе. Это его доля. Его судьба. К этому он был готов. Он был молод. Профессионален. Удачлив. К тому же, за спиной всегда было прикрытие, своя резидентура. «Норы», «ямы», где он мог, в крайнем случае, спасаясь от «Штази» или другой какой, отлежаться. Были различные паспорта, номера паролей, деньги, и прочие спецсредства. Были люди, у кого он мог спрятаться, были… И потом, позже, в Санкт-Петербурге, у Анатолия Собчака, он тоже почти спокойно работал. Правда приходилось не только в политике на городском и международном уровне участвовать, но и на разборках с бандитами, с мафией, на стрелках… Были и такие. Времена такие были. Смутные, нервные, денежные, митинговые… Перестроечные. Что-то разруливал, кого-то успокаивал, мирил. Но он всегда на сто процентов уверен был в своей Системе. За спиной всегда была агентура и служба собственной безопасности мэрии Санкт-Петербурга и всё тот же всесильный и мудрый КГБ. Чьё задание он и выполнял. Потому что профессия такая. И потом ещё, позже, когда Борис Ельцин его в Кремль вызвал, он уже знал, что это рука всё того же КГБ, тогда уже ФСБ. Это они решили, они и рекомендовали. Заставили Ельцина или уговорили… уговорили, скорее всего. Да это уже и не важно, главное, Ельцин согласился. И Виктор Викторович тоже согласился, отказаться не мог. Стал президентом. Пре-зи-дентом! Всей страны. России. «Who is Mr…» «Ага, так вам и скажи. Догадайтесь господа с трёх раз!» Тоже задание, тоже работа. Но опять же под прикрытием. А теперь? Что случилось? Кто его вывел из игры и почему… За что? Понятно было одно: если таким образом вывели, значит сотрут. Так же изящно и спокойно. Специалистов в Системе много. Киллер на киллере. Теперь тем более. Конечно, зачем им два премьера! Тем более, второй уже работает, говорит, выступает… Интересно, мелькнула злая и ехидная мыслишка, а как он с моей женой, как с дочерьми, с… А вице-премьеры, заместители, министры, секретари, референты, охрана — не заметили подмены или сделали вид, что не заметили? Сволочи! Предатели! Может такое быть? Да вполне может, вполне. Каждый второй или действующий комитетчик, или в резерве… Короче, вывод один: нужно отсюда бежать. Бежать, бежать. Это не клиника, это западня. Бежать, только бежать… И чем скорее, тем лучше. Профессора мигнут, медсестра чего-нибудь вколет в вену и… конец, замочат. Да что угодно может случиться. В закрытой клинике никто и не узнает. Потом в морге, тоже каком-нибудь частном, в мешок и сожгут, и… поминай как звали… Был Витя и нет Вити. Бежать! Бежать, бежать… Сегодня! Сейчас! Ах, ты ж, чёрт! Ах, ты ж… ситуация. Ну, попал, ну…