Николай Леонов - Проклятая усадьба

– А вот этот довод, пожалуй, подействует лучше, чем страх, – заметил Андрей, который уступил Егору его кресло, но пока еще не ушел. – Никто не захочет, чтобы на него подумали.

– Я на это и рассчитываю, – сказал Гуров. – Ну, пока. Счастливого дежурства.

И он вышел из дежурки. Андрей последовал за ним.

– Мне нужно вам кое-что рассказать, – тихо произнес он, когда они вышли в холл. – Только не здесь. И не в парке – там, как оказалось, тоже могут подслушать. Пойдемте лучше к вам.

– Хорошо, пошли ко мне, – согласился Гуров. – Раскроешь мне свою страшную тайну.

Они поднялись на второй этаж, вошли в комнату, которую занимал Гуров, и сыщик плотно закрыл дверь. При этом он посмотрел на часы. Шел первый час ночи.

– Садись, рассказывай, – сказал он Андрею, указав ему на стул, а сам повалившись в кресло.

– Сразу хочу предупредить, что никакой страшной тайны у меня нет, – заявил младший Вдовин. – Просто я хочу рассказать об одной сцене, которую я увидел, когда мы с Ленкой ездили в город. Мы уже вышли от следователя. Тут Ленка сказала, что ей давно хотелось купить кое-какую косметику, и мы перешли площадь. Она вошла в магазин, а я остался подождать ее снаружи. И тут я увидел, что у соседнего магазина стоят и мирно беседуют два человека. Один был Павел. Тот самый Павел, за которым вы сейчас охотились. А второй – наш повар Никита.

Первое, что я подумал: надо сделать так, чтобы они меня не заметили. И зашел за рекламный щит – он перед магазином стоял. Встал и стал наблюдать. Правда, долго наблюдать не пришлось: они поговорили еще минут пять, потом Никита вошел в магазин, а Павел сел в машину и уехал. Но меня эта сцена удивила. О чем они могли говорить? Павел перешел на сторону наших врагов. Может, Никита с ними заодно? Тогда нам и за стол садиться опасно. Он в любое блюдо может чего-нибудь намешать…

– Ладно, я тебя понял, – сказал Гуров. – Но думаю, что паниковать не стоит. Скажи, как выглядел их разговор? Похоже было, что Павел дает повару какие-то инструкции, а Никита их запоминает?

– Инструкции? – произнес Андрей и задумался. После некоторой паузы он продолжил: – Пожалуй, нет. У них был вид… Ну, просто встретились два приятеля, треплются о том о сем… Вроде разговор был такой… ни о чем.

– Вот видишь! А ты уже – «за стол садиться опасно!» Рано такие выводы делать. Хорошо, конечно, что ты мне про эту сцену рассказал. Теперь я понимаю, почему ты не хотел, чтобы я Никиту к дежурству привлекал. Пожалуй, и правда я больше не буду этого делать. Но ты мне еще одну услугу можешь оказать.

– Какую?

– Будь другом, сходи к своей подруге Лене и попроси ее спуститься вниз, к кладовой, где хранится старая обувь. Если я правильно понял, обувью в вашем доме именно она занимается?

– Да, она.

– Ну вот, значит, она мне и нужна. Пусть возьмет ключ от этой кладовой и спустится. Я буду ее там ждать. Я понимаю, что время позднее, не совсем то время, чтобы башмаки мерить, но у меня есть одно дело и не хочу откладывать его на завтра. Сходишь, разбудишь?

– Схожу, конечно, – отвечал Андрей. – Думаю, и будить не потребуется. Вряд ли она спит.

Они вместе вышли. Андрей направился к комнате прислуги, а Гуров спустился в подвал. Спустя несколько минут туда подошла и Лена. Она выглядела сильно удивленной.

– Вам что, правда обувная кладовка нужна? – спросила она.

– Она самая, – заверил сыщик.

– Хорошо, сейчас открою. Вот…

Она отперла дверь, и они оба вошли в кладовку. Гуров увидел маленькую комнату, уставленную высокими, до потолка, шкафами. Два шкафа стояли открытыми, на полу валялось несколько пар обуви. Лена удивилась.

– Чего это здесь все разбросано? – воскликнула она. – У меня всегда прибрано, вся обувь на полках лежит…

– А кроме тебя, кто еще в эту кладовку заходит?

– Кроме меня? Редко кто еще. Ну, разве Ирина Васильевна зайдет – вдруг ей захочется туфли сменить.

– Значит, у хозяйки есть ключ от кладовки?

– Да, есть.

– А у кого еще?

– Ну, у Михаила Степановича есть запасная связка ключей, от всех дверей.

– А он часто сюда заходит?

– Да что вы! Можно сказать, никогда.

– Хорошо, я понял. Когда ты здесь была последний раз?

– Позавчера. Вместе с этим… ну, со следователем. Они все осматривали, спрашивали, где старые башмаки Игоря Арсеньевича. Те, от которых следы были в «зеленом гроте».

– Так они здесь были?

– Должны были быть здесь. Но их здесь не оказалось. Следователь их потом у Игоря Арсеньевича в комнате нашел, в шкафу. А как они туда попали – никто не знает.

– А если вы со следователем здесь позавчера были, значит, это вы здесь все разбросали?

– Нет, не мы! Я же вам говорю, я тут все в порядке оставила! Они все разбросали, это верно. Но я потом все убрала. Тут ни одна туфля на полу не валялась. А теперь вон, все набросано. Надо опять убрать.

И Лена принялась собирать с пола разбросанную обувь.

– Да, ты убери, правильно, – одобрил ее действия Гуров. – А заодно посмотри, все ли на месте.

– Вы что хотите этим сказать? – сердито спросила девушка.

– То и хочу. Ты сама говоришь: кто-то здесь побывал, разбросал все. Может, этот кто-то и прихватил какую пару?

– Вон что… Да, я посмотрю…

И Лена стала осматривать содержимое шкафов. Осмотрела один ящик, второй… И воскликнула:

– А ведь верно вы говорите! Одной пары не хватает!

– И какой именно?

– Ирины Васильевны туфель летних нет. В прошлый раз были – а теперь нет. Хотя… Может, это она сама и взяла? Наверно, это она! Надо будет завтра спросить…

– Спроси, – согласился Гуров. – Но только завтра. А то гляди – уже час ночи. Не стоит будить хозяйку среди ночи из-за старых туфель, как ты считаешь?

– Нет, конечно, я будить не буду, завтра спрошу, – заверила Лена. – Вы еще чего-нибудь смотреть тут будете?

– Нет, я все увидел, что было нужно, – заверил ее сыщик.

После чего они оба покинули кладовку. Поднимаясь по лестнице в холл, Гуров услышал доносившиеся из дежурки возбужденные голоса. Спорили двое: один был Егор, а голос второго человека Гуров не узнал. Тем более что люди говорили хотя и возбужденно, но старались говорить тише, от чего голоса искажались. Лена пошла к себе, а Гуров заглянул в дежурку. Там он застал Егора, спорившего с управляющим Михаилом Степановичем. Увидев входившего сыщика, охранник воскликнул:

– Да вот и сам Лев Иванович! Вы у него спросите!

– О чем спор? – спросил Гуров.

– Да вот Михаил Степанович возмущается, почему я входную дверь запер, – объяснил Кошкин. – А я говорю, что это ваше распоряжение. Потому что повышенная опасность.

– Что, вы и правда распорядились запереть входную дверь? – спросил управляющий.

Тон у него совершенно изменился. Ничего любезного в нем больше не было.