Виолетта Угра - День под плохой звездой

Протокольное поведение в те далекие времена сделало возможным изменить дворцовые правила ради усиления верности союзников, которым не прощали разве что роман с королевой. Дитрих был из той группы людей, которая считала, что Германия, в составе какого союза она бы не находилась, не должна быть слепым подражателем и уж тем более не вставать на позиции подчиненных. Только подчиненных державе, которая когда-то сделала половину мира частью своей империи, а позднее, потеряв могущество с защищенными границами страны, снова пошла в бой. Фон Хайнике всерьез считал программирование, захватывающие страны и умы и переводя любой язык общения на английский – это точно такая же война, как система засылки диверсантов, лоббирование разорительных для противника законов и засылка в чужую страну орд журналистов, которые только и бегают по чиновникам, задавая им острые и неудобные вопросы. Конечно, с последующей публикацией всех возникших приключений, хорошей оплатой за риск и тщательной защитой, даже если ради ее осуществления агентов для СМИ придется нанимать в других странах, а после возникновения самых серьезных проблем добиваться их депортации на родину. Коллеги иногда шутили, намекая, что предки фон Хайнике получили дворянство, купив нужные документы на деньги, заработанные королями пивного бизнеса. Он всегда говорил, что это неправда. Если его удавалось прижать к стенке, объяснял, что короли бизнеса, мировой торговли, имели право на продвижение по служебной лестнице в той самой стране, ради благосостояния которой они работали из поколения в поколение. Единственное, чего он не любил, так это когда у него спрашивали о доходах и оборотах. Фон Хайнике знал, что чужая зависть может сделать с человеком то же самое, что и наступающий противник. В прочих случаях его нельзя было назвать человеком, который готов выслушать все, что угодно, без последствий для слишком бойких.

В зал вошел Шнеешварцвальде, подающий надежды шеф по азиатскому региону. Он устроился недалеко от генерала Буркхарта и стал просматривать документы. В этой комнате существовало негласное табу на использование электронных устройств любым из гостей. Все прослушивающие и влияющие устройства, какого бы они ни были типа или производства, мог пронести в зал или установить за его стенами только шеф контрразведки, Вальтер Берггеен. Но даже он старался отказываться от любых установок.

– Я предпочитаю военных, у которых есть собственное поле, которое позволяет им защищаться своим умом и талантом,– говорил он. – Если его не будет или если оно не появится вследствие естественного отбора лучших, работу оборонного ведомства можно считать почти обманом собственной страны. Но мы не можем позволить себе лжи, если речь идет о ее защите.

Герман Шнеешварцвальде не забывал о субординации, поэтому сейчас перебирал бумаги и папки, а не манипулировал полосой пластика размером с ладонь, как обычно. Ему нравились последние предложения отдела исследований, где создали целую систему прозрачных листов. Их не только можно было положить в папку. По сути они являлись презентационной моделью, где при перемене положения и контакта одни страницы дополняли текст или фотографии на других. Например, можно было запросить через компьютер данные о человеке, верхняя страница показывала его фотографию, вторая говорила о связях, третья сверху показывала текстовые данные. Если все три листа сложить вместе, они блокировали довольно много параметров электроники, которая в изобилии усеивала стены почти любого помещения, хотя оставляли возможность зрителю оставаться в зоне удобного просмотра. Ну, пусть не удобного, но который все еще давал возможность ознакомиться с материалами и разобрать каждую букву.

Фриц Даттенройх уже был на месте, он обсуждал с фон Хайнике последнее расследование по коррупции у русских. Петер Меншзагензахе вошел вместе с Вальтером Клугелёзунгом, они продолжили разговор, начатый в коридоре, уже среди коллег.

– Вы слышали, что сейчас опять началась активизация вируса «Любит-не любит-плюнет-поцелует-к сердцу прижмет»? – Меншзагензахе давно работал в защите кибернетических систем НАТО и его считали одним из лучших экспертов по защите военных секретов.

– На этот раз было «поцелует», два из семнадцать серверов отмечали активизацию систем выдачи данных, – добавил всегда осторожный в оценках Клугелёзунг.

Фон Хайнике поморщился.

– Не хотите ли вы сказать, что им удалось выкрасть расположение ракет или системы маркировки военных детонаторов?

– Нет, чрезвычайно ситуации не предвидится. Головная боль с ядерными программами была в первый раз, когда вирус только запустили, но с тех пор мы не замечали выбивания систем.

– Все подозрения могли не оправдаться тогда только из-за нашего неумения найти поломку.

Атаки на кибернетические системы в тот раз с трудом выдерживали натиск хакерских программ, а военные ломали голову над загадкой названия, придуманного его таинственными создателями. Взлом систем был подчинен принципам, под вполне невинной идеей «поцелует» крылся намек на Иуду, конец света и поражал все, чему завидовали глупцы, хотя догадаться о философии выбора объектов удалось не сразу. Тогда сбои связывали с попыткой выхода для манипуляций ядерными программами военного назначения.

– Будем опять обсуждать его русские корни и бессмысленность любых действий, кроме смены режима? – Дитрих фон Хайнике не любил только далеких планов. Он старался все упорядочить так, чтобы низшие чины, армии или союзнических формирований, имели собственные обязанности, строго расписанные и проверяемые так же тщательно, как СМИ обсуждают решения высших руководителей. Его принципы требовали еще и побед, пусть и маленьких. Поэтому он всегда скептически относился к перспективам отсутствия загруженности подчиненных, путь даже и из-за того, что армия потрясены проблемами, которые способны решить только наверху.

– Согласитесь, даже само название вируса не позволяет исключить из числа его создателей русских, – заметил Тиль Краузе, который появился так незаметно, как умел только он сам.

Фон Хайнике не был специалистом по вычислительным устройствам, хотя его экономические решения часто удивляли военных мощью удара, нанесенного противнику.

– Мы усилим давление на русских? – Он уже прислушивался к разговору с интересом.

– Если это дело «белых», военных или политиков. Но они ли авторы? Или вирус создал тот, кто виртуозно владеет электронно-вычислительными методами и хочет пустить нас по ложному следу, – заметил Вольф.

– Вы хотите сказать, что русским такое качество работы было бы не под силу?

Читать дальше