Виолетта Угра - День под плохой звездой

Андрей переключил канал. По спортивному передавали гонки на дронах, но уже на Земле.

Он с удовольствием смотрел, как модели разных стран преодолевают бугристые поля ледника. Сегодня не было ветра, но рекламировали тур, который покажет самые хорошие конструкции на ледяных просторах почти в бурю. Комментатор иногда показывал болельщиков. Они сидели у огромного экрана, напоминающего центр управления полетами 20 века. Автоматику размером с ладонь они иногда увеличивали так, что она оказывалась величиной с человека или больше. Девушки в зале подбадривали команду, размахивая яркими переливающимися метелками. Иногда им это надоедало, и они переводили их в автоматический режим. Было смешно смотреть на их «одуванчики», когда статическое электричество распушило сверкающие хвосты.

Андрей обычно смотрел результаты соревнований по сети. Он не тратил время на удовольствие от зрелища (оно того стоило, ведь даже в «центр управления» продаваться билеты). Об их ходе он читал в статьях, экономя время, а потом долго рассматривал сами модели, объясняя себе большинство манипуляций, вызвавших восторги у опытных ведущих и жюри.

С начала исследования геологии астероидов, особенно когда ввели игры для безработных, заменяющие им так и не найденные рабочие места, Земля стала немного подобна Древнему Риму с его великим девизом «хлеба и зрелищ». Римское право требовало от властей для поддержания мира в самой метрополии что-нибудь делать, она выбирали самые действенные способы влияние на ум. Почти дикари из этой далекой эпохи смогли просуществовать под властью таких «мирных программ развития» (не многим больше!) столетиями, долго не теряя способности сдерживать врагов, со всех сторон окружавших страну. Конституции и международное право 21 века, построенные на его принципах, дали хлеба и зрелищ, где гладиатором мог стать каждый почти за кусок хлеба, предметом игры стал отбор нужных материалов для строительства, а железо, в которое были закованы римские воины, заменила автоматика.

Гонки на дронах сменились соревнованием манипуляторов собственного изобретения. Сейчас выступали те из них, что были предназначены для работы на холоде. Полуавтоматы старательно спасали манекен, изображавший человека. Он был сделан из резиновой камеры, наполненной синей жидкость. Если робот ошибался и нажимал слишком сильно, оболочка лопалась, а машину снимали с дистанции. Строгие проверки техники проверяли ее для будущей работы спасателями. Медицина не терпит шарлатанов, поэтому отбор техники был очень строгий. Машина не должна была сломаться во время переноски человека, причем так, что его невозможно было бы вынуть из ее цепких объятий. Поэтому в олимпийские виды спорта вошло много проверочных тестов. Общественность требовала увеличивать их количества почти с момента появления каждой новой идеи.

Меньше всего в этой системе Андрей любил патентование. Его личные доходы, при весьма скромных тратах на собственные нужды и лечение зубов, никогда не соответствовали ценам на поддержание авторства, особенно если не забывать, что лишь одно предложение из ста кто-нибудь захочет купить, а не повторять после прочтения десяти строк о сути его работы.

–Ты готов выслушать плохие новости, даже если ради них пришлось приехать сюда?

В кабинет вошла Рита. Она посмотрела в сторону монитора, передающего бодрящие новости о ходе подготовки к гонкам. Пока речь шла о ставках и подъеме котировок на бирже, но они все еще не росли.

– Я тоже рад тебя видеть, – ответил Андрей.

– Забыла обо всем из-за того, что слишком огорчена. Представляешь, я целый месяц пишу восторженные тексты и отправляю их одному руководителю за другим, – Маргарита Волкова, аналитик Мира будущего по связи с профессионалами, доктор экономических наук и звезда, приглашением которой мог гордиться любой телеканал о популяризации науки, бела огорчена по-настоящему.

Качалов был не из тех людей, которые легко сдавались. Тем более, что поход в один из самых крупных магазинов компании он предпринял для того, чтобы в случае отказа попробовать еще раз повлиять на решение. Он спросил, не теряя привычки держаться ровно:

– Дирекция еще не дала разрешения на собственную постройку?

– Единственная хорошая новость в том, что без тебя строить тоже не начали.

– Почему они медлят? Время идет, его можно было бы потратить на шлифовку конструкции.

– Мне кажется, дело не только в средствах, но ответа пока нет никакого.

– Они надеются не участвовать, но потом купить лучшую модель?

– И это возможно.

Качалов, который на этот раз пришел к своим партнерам за подтверждением совместного участия в гонках, был огорчен. Две недели назад, когда он впервые решил попросить Риту поговорить с шефами о финансировании модели, созданной в его лаборатории, все было иначе. Богатая компания, на площадках которой охотно размещали его товары и исправно платили по счетам, был лояльна по отношению к своим поставщикам. Правда, обычно Мир будущего только торговал, а не брался за вложения прибыли в изобретения. Качалов не сомневался, что инвесторов не могла испугать неизвестная конструкция, – они слишком хорошо знали качество его мастерской. Он не ожидал лишь того, что привычка к торговле станет единственной причиной отказа.

– Ты уже слышал, что международный Олимпийский комитет обещает заблокировать гонки? – Рита явно старалась утешить его.

– Я думал, что скандал уже утих, – обернулся Андрей.

– Нет, он только начинается. После того, как решили объявить конкурс на самый мощный двигатель, сцепились буквально все.

– Конкурс начался из-за решения найти самые лучшие модели перевозчиков. Двигатель – только повод позвать всех на соревнование.

– Звали всех, кто занимается перевозками в невесомости. Это не всегда спецслужбы, но если ткнуть пальцем в любую компанию мира, которая передвигает что-то в невесомости, попадешь в их охрану из генералитета по расследованиям.

– Военные хотят держать монополию. Их можно понять, если они пытаются спасти свою будущую зарплату от все желающих.

– Похоже, им скоро придется это делать, вооружившись всей армейской мощью.

Первое десятилетие после открытия космических заводов было только военными разработками, где за компьютеры усадили еще и миллион безработных, обещая им, что это и есть их долгожданная занятость. Сейчас, когда прошло уже больше четверти века с открытия первого бюро по трудоустройству, которое отправляло больше не нужных даже на посадке цветов людей за компьютеры, пересчитывать графики, играми и шахты не занимался ни разу разве что младенец. Они стали частью жизни консерваторов и домохозяек. Интерес к ним возрастал, как к спорту.