Евгений Коршунов - Кровь на черных тюльпанах

Спустя почти год после происшествия на Массачусетс авеню, газета «Нью-Йорк таймс» опубликовала статью С. Херша, в которой сообщалось, что один из организаторов налета на посольство был не кто иной, как Фрэнк Стэржис. Иными словами — ЦРУ. Бывший в свое время заместителем директора американского шпионского ведомства Уильям Колби поспешил заявить, что «Стэржис уже давно не значится в платежных ведомостях ЦРУ». Однако эта неуклюжая попытка одного из боссов Лэнгли выкрутиться никого не ввела в заблуждение. Сам Стэржис не только никогда и не думал скрывать своей принадлежности к ЦРУ, но, напротив, гордился этим.

Организованное при участии Стэржиса вторжение в чилийское посольство в Вашингтоне приобретает особо зловещий смысл, если вспомнить, что лишь немногим более года спустя фашистский генерал Пиночет сверг законное правительство Сальвадора Альенде, установив в стране кровавую диктатуру. И сделал он это при активной помощи ЦРУ.

Когда О. Летельер настойчиво, но тщетно требовал от государственного департамента США содействовать в поимке «взломщиков», он еще не знал, что Центральное разведывательное управление США уже полным ходом осуществляло операцию по свержению Альенде, что еще в 1970 году президент Никсон отдал приказ начать такую операцию и что визит непрошеных гостей в чилийское посольство был, очевидно, ее составной частью. Гигантская машина ЦРУ уже поглощала те восемь миллионов долларов, которые были отпущены ей на то, чтобы убить Альенде, бросить в концлагеря десятки тысяч человек и в конечном счете через несколько лет расправиться с Летельером — бывшим послом правительства Народного единства в США, затем министром иностранных дел и впоследствии политическим изгнанником.

Разоблачений причастности Стэржиса к налету на чилийское посольство, возможно, никогда и не было бы, если бы в июне 1972 года он не оказался в центре такого скандала, который на протяжении нескольких лет давал о себе знать в политической жизни Америки. 17 июня Фрэнк Стэржис, а также Бернард Бейкер, Аухенио Мартинес, Вирхилио Гонзалес и Джеймс Маккорд были арестованы на шестом этаже вашингтонского отеля «Уотергейт» в помещении национального комитета демократической партии. «Великолепная пятерка», переодевшись водопроводчиками, устанавливала в национальном комитете демократов подслушивающую аппаратуру. Организаторы этой операции Говард Хант и Говард Лидди были арестованы несколько позднее.

Тем самым было положено начало знаменитому «уотергейтскому скандалу», приведшему к отставке президента Р. Никсона и глубоко потрясшему всю Америку. В ходе разбирательства выяснилось также, что Стэржис был не только одним из организаторов «ограбления» посольства Чили, но и участвовал в ряде заговоров ЦРУ с целью убийства Фиделя Кастро.

И опять в течение нескольких лет о Стэржисе ничего не было слышно. Но вот в начале 80-х годов в Лондоне состоялся суд над профессиональным вербовщиком наемников Джоном Бэнксом, который занимался вербовкой «солдат удачи» для УНИТА и ФНЛА в годы войны в Анголе. На процессе Бэнкс прямо заявил, что координировал свою деятельность с представителем ЦРУ — Фрэнком Стэржисом. А теперь один из главных специалистов ЦРУ по грязным делам объявился на берегах Темзы и, по-видимому, как заключил Том, занимался своим излюбленным ремеслом — плетением заговоров против какой-то из стран, которая не желала маршировать в ногу с Вашингтоном.

Человек, чьими руками международная реакция писала наиболее отталкивающие страницы в своей истории, был здесь. И как предчувствовал Том, ему и Себастьяну теперь предстояло столкнуться с ним лоб в лоб.

— Бог мой, неужели он? — от удивления Себастьян чуть не выронил стакан с кока-колой, который он уже подносил ко рту.

Том Голдбери иронически хмыкнул:

— Теперь, надеюсь, ты понял, с кем связался. Я ведь с самого начала сказал тебе, друг мой, что в этом деле самое разумное — дать задний ход. И побыстрее, пока тебе не открутили голову.

Кардозу молча кивнул, отведя взгляд от своего собеседника. Он твердо знал, что должен помешать профессиональным бандитам учинить новую кровавую бойню, подобную той, которую он видел в Анголе.

— У меня есть предложение, Себастьян. Давай-ка махнем на уикэнд в Брайтон, поваляемся там на пляже и забудем всю эту чехарду!

Слова Тома вывели Кардозу из раздумий. Он посмотрел на приятеля и медленно покачал головой.

— Нет, я буду продолжать.

— Ты отдаешь себе отчет в том, на что идешь? — теряя самообладание, заорал Голдбери.

— Да, я понимал это с самого начала, и глупо останавливаться на середине пути, тем более что благодаря тебе у меня есть теперь ключ к успеху.

— Сумасшедший!

Где-то в глубине души Том завидовал решительности и храбрости Себастьяна, и, пытаясь переубедить Кардозу, он на деле пытался уговорить себя не лезть в пекло. И теперь, когда видел, что это не удалось, он обрадовался.

Том улыбнулся, Себастьян понял, что творилось в этот миг на душе у Голдбери.

— Так, значит, вместе! — радостно воскликнул он.

Том молча кивнул.

Теперь путь к успеху всей операции мог быть только один — неотступная слежка за Стэржисом. Он был единственной нитью, держась за которую можно было выйти на заговорщиков. Это был рискованный путь. Стэржис несомненно был высококвалифицированным профессионалом, который вполне мог заметить слежку. А ее предстояло вести не знакомому с этим «ремеслом» Голдбери, а Себастьяну. Том на следующий день должен был вернуться на работу. В его функции входил анализ данных, которые Себастьяну, возможно, удастся собрать в ходе наблюдения. Основная же тяжесть ложилась на Кардозу. И он прекрасно понимал, что, если теперь оступится, даст раскрыть себя, пощады не будет. Ему предстояло работать с такой же осторожностью, с какой работает сапер, обезвреживающий мощную мину.

Первым делом приятели взяли напрокат новую машину. Это была японская «тоёта», которая здесь никому не бросалась в глаза. Кроме того, Голдбери удалось получить у одного из своих приятелей разрешение пользоваться время от времени его «опелем». Теперь в распоряжении у друзей были уже две автомашины.

Каждый день, когда в 7.30 утра Стэржис выходил из подъезда своего дома, садился в машину, из близлежащих переулков выныривала «тоёта» или «опель» и устремлялась вслед за ним. Затем обычно следовала относительно длительная стоянка неподалеку от американского торгпредства или посольства. Случалось, что Стэржис не выезжал целыми днями. Но бывали и дни, когда бизнесмен сновал между торгпредством, посольством, парламентом, министерством иностранных дел и еще каким-нибудь министерством. Тогда Кардозу заканчивал свой трудовой день выжатый, словно лимон.