Алексей Субботин - Несколько часов

– То есть, по-Вашему, надо просто ждать? И все пройдет само собой?

– Отчего же. Надо пытаться работать с молодежью, с обществом в целом. Рост благосостояния, уменьшение разрыва между бедными и богатыми, образование. Ну и репрессивные методы никто не отменял…

– Вы думаете, что эти новые хуйвэйбины не будут подвержены коррупции?

– Не знаю. Вряд ли. Наверное, со временем они разделятся на фракции: молодых бюрократов и идеалистов. Хотя, не уверен, что они так долго просуществуют – нет ни идей, ни лидеров, болото… С другой стороны, может это породит контркультуру, которая будет менее подвержена коррупции. Но пока никаких признаков ни того, ни другого не видно…

– То есть, в ближайшее время перемен к лучшему ждать не стоит?

– Чудес не бывает… Хотя… Может быть именно чудо нам и поможет.

– О чем Вы? – с интересом спросил Джон.

– Не знаю точно, но, может, стоит попробовать… – МЧ разлил чай по чашкам.

– Видите ли. С одной стороны, люди, накопившие состояния не совсем честным путем, очень заинтересованы в легализации своих капиталов, они более склонны играть по правилам. В Вашей стране что-то похожее называют лоббизмом.

Джон внимательно слушал своего собеседника.

– В то же время, у нас есть православие. И дело здесь не столько в религии. Прощение, на мой взгляд, является одной из фундаментальных идей нашего общества. Если люди согласятся простить взяточников-казнокрадов, то можно попробовать что-то изменить. Я предполагаю, что среди тех, кто переступил черту, большая часть хочет получить амнистию. Они не хотят жить и умереть непрощенными. Не государством, а обществом, может даже своими собственными детьми. Прощение в обмен на обещание играть по правилам – это и будет чудо. А может и не чудо: референдум по амнистии, новые законы и правила, общественный договор. Я думаю, что важнее остановить коррупцию, нежели наказать всех виновных.

– Интересная мысль, – Джон затянулся очередной сигаретой. – Вы думаете, это возможно?

– Не уверен. Это мои мысли, если хотите. Я не знаю всего, что происходит. Возможно, что ситуация гораздо хуже. А, может быть, правоохранительные органы смогут улучшить ситуацию гораздо быстрее. На мой взгляд, главный вопрос – готово ли общество?

– Но почему подобные идеи не обсуждаются в прессе? Что по этому поводу думает Ваша православная церковь?

– Попросить их добавить коррупцию в список смертных грехов? И объявить, что коррупционеры будут вечно гореть в аду на медленном огне?! И то, что внуки их будут прокляты до седьмого колена?! – с улыбкой ответил МЧ. – Может быть, решение проблемы коррупции никому сейчас не нужно? Возможно, имидж самой коррумпированной страны позволяет защитить внутренний рынок от конкуренции со стороны маленьких и средних иностранных компаний? Например, немецких. Большие корпорации могут договариваться на государственном уровне. А маленькие – нет. Поэтому и не идут сюда. Это даёт возможность резвиться менее эффективным местным предприятиям. Накопить жирок. Создать небольшой капитал… Или просто общество еще не готово к подобным дебатам. В системе 'человек-общество-государство', государство сейчас занимает центральную позицию. А общество фактически не существует из-за пассивности людей. Я верю в то, что общество должно определять государство, а не наоборот.

– Звучит довольно бредово… – заметил Джон. – Я имею в виду идею поддержания имиджа самой коррумпированной страны в мире. Ведь от этого страдают потребители!

– Здесь двойственная природа человека. Вы фокусируетесь на пассивной стороне – потреблении. Можно посмотреть на активную сторону – созидание. Потребитель, в сегодняшней ситуации, в менее выгодном положении. А созидатель – наёмный работник или владелец небольшого капитала – в выигрыше.

– Но эти деньги не направляются в реальную экономику?

– Вы уверены? Сбережение – это отложенное потребление… Кроме того, наша способность анализировать происходящее в экономике страны весьма ограничена. Какая часть экономики страны находится в серой зоне? Никто не знает. Та же коррупция, это не что иное, как перераспределение благ. Просто оно нечестное и, соответственно, неоптимальное. Здесь я не говорю о моральном вреде, его учитывать куда сложнее. Тем не менее, деньги остаются в системе. Сфера услуг, к примеру, в России растёт весьма бурно. И не только в Москве. Понятно, что машиностроение и подобные проекты развиваются медленно, очень медленно, но это и объяснимо. С точки зрения рационального принятия решений – вкладывать собственные средства в проекты со сроком окупаемости более десяти лет неправильно. И коррупция здесь, к сожалению, не главный фактор… Хотя…

Джон задумчиво молчал. Он не был первым человеком, кому МЧ рассказывал об этом. Отчасти поэтому его аргументы были логически выстроены, а предположения достаточно обоснованы. Он никогда не обсуждал это с отцом или друзьями – все они тщательно избегали подобных дискуссий. Но с некоторыми из них или в компаниях, МЧ иногда позволял себе высказывать подобные мнения. Реакция Джона ему нравилась.

Поразмыслив некоторое время, Джон огляделся по сторонам, надолго задержав взгляд на портрете отца. Затем он сказал:

– Понимаете, то, о чем Вы говорите, мне импонирует. Мы уважаем Вашу страну. То, чего вы добились, впечатляет. Но как это сделано… На наш взгляд, можно было достичь большего и с гораздо меньшими затратами. Общий вектор развития общества породил проблемы, многие из которых Вашей стране будет очень сложно решить самостоятельно. Наши страны должны сотрудничать. Мне нравится ход Ваших мыслей. И, поверьте, я, лично, разделяю многие Ваши идеи. Более того, я скажу Вам, что так думают многие и в моей стране. Мы понимаем, что и с нашей стороны было сделано огромное количество ошибок. Мы стараемся анализировать не только случившееся, но и различные альтернативные сценарии. Я ведь занимаюсь не только научной деятельностью, как Вы уже догадались…

Он внимательно посмотрел на МЧ. Тот лишь слегка улыбнулся в ответ.

– Я имею в виду общественную деятельность, – нисколько не смущаясь, продолжил Джон. – Я уверен, что ясно изложенные позиции по таким важным вопросам позволят нашим странам скорее достичь взаимопонимания и начать работу над множеством актуальных вопросов современности.

Джон сделал паузу, видимо ожидая реакции МЧ.

– Да и истории, – немного подумав, добавил он, – было бы замечательно, если бы Вы могли изложить Ваши взгляды на предстоящей конференции в Лондоне. Если Вам понадобиться помощь в подготовке материалов или сборе необходимой информации, дайте мне знать. Любая помощь, – подчеркнул он.

МЧ ничего не ответил. Он понимал, о чём говорит Джон. "Надо будет рассказать обо всём отцу", – мысленно решил он. А вслух сказал: