Ольга Виноградова - Якобинец [litres самиздат]

Но станут ли эти дворяне-либералы отменять крепостное право и откажутся ли от привилегий своего класса на практике, это еще большой вопрос…

– Вот как? И в чём же уникальность якобинской власти, сударь? Террор я тоже никак не могу обойти стороной, эта тема чрезмерно остра, как, почему он стал возможен? У меня есть счастливая возможность услышать это непосредственно от французского якобинца…

– Это очень серьезная тема, рассчитанная не на полчаса, месье Каржавин.. И всё же, если хотите, послушайте.., – Куаньяр на секунды задумался, – Революция процесс сложный, не только разрушительный, но и творческий, созидательный. Она начинается в умах, сначала группы образованных людей, постепенно её идеи распространяются в обществе и эта массовая заинтересованность и активное участие простых людей основное условие. И вот этот пункт станет опасной проблемой для наших русских коллег, в том, что они затеяли…ваше общество, простой народ к этому совершенно не готово…В задачи Революции входит не только радикально преобразовать политический строй и структуры власти, но прежде всего, изменить сами взаимоотношения личности и государства, человека и власти.

Это не банальный государственный переворот, какие мир знал даже в древности, это явление особого порядка, в нём участвуют не кучки заговорщиков, а по существу, основная часть общества в той или иной степени.

Это процесс радикальных преобразований, растянутый на годы и не заключающийся в одном факте штурма дворца и тем более в актах политического террора.

Что такое политический террор во Франции конца прошлого века.. Вы вероятно уже выслушали массу глупых инсинуаций на эту тему, ну да, «мы изверги, одержимые жаждой крови, фанатики, нелюди, безумные анархисты и экстремисты…, – выразительно поднял глаза на молодого человека и, увидев протестующий жест, помедлив, продолжал:

– Пункт первый: террор есть средство борьбы с контрреволюцией и экономическим саботажем, это так, но это далеко не всё.

Пункт второй: в якобинской Франции террор есть одно из важнейших средств «народного контроля» над самой избранной властью, осуществляемым через сеть клубов (народных обществ) в каждом городе и городке Франции, с центром в Якобинском клубе Парижа.

– Но как же осуществлялась власть и кому конкретно она принадлежала в таком случае?», – Куаньяр увидел удивление в лице молодого человека.

– Наша власть была сугубо коллегиальна на всех уровнях, и росчерк пера одного человека не мог решать судьбы страны и нации. Ни Робеспьер, ни Марат, ни Дантон не были ни непререкаемыми начальниками, ни тем более правителями, как думают те, кто не может представить себе государство без «государя»…где пирамида власти завершается не острием, а усеченной площадкой в лице Конвента и правительственных Комитетов и всё же без сети народных обществ никуда в принципе, это главный нерв… Если эту власть и можно было назвать диктатурой, то это «диктатура без диктатора» вопреки распространенным представлениям тех, кто органически не понимал наших принципов.

То есть, при якобинской модели власти избиратели (нация) оставляют за собой право контроля и возможности жёсткого давления на чиновников любого уровня, депутатов, генералов. Они – реальная сила, имеющая право требовать отчета и смещать своих избранников, а не стоять перед чиновником в позе смиренного просителя! Отзыв для отчета, смещение с должности, наконец, срок заключения или даже эшафот, вот основные меры воздействия…

Для того, чтобы эта система работала, нужен определенный уровень политической грамотности и активности населения.. Нация должна выйти из положения пассивного ведомого…Активности у французов было более чем, а вот с политической грамотностью простых людей все же были сложности..

У вас же, в России, всё еще сложнее.. страна, где всего 10% населения свободны и образованны, из них половина аристократы, потенциальный враг, а 9/10 составляют совершенно неграмотные крепостные люди, которые даже не слышали.. не понимают, что такое Республика, демократия и как можно физически жить без «государя-самодержца», «отца народа»…которые эти декларативные заявления о свободе поймут скорее всего, как призывы к анархии.. это обычная ошибка бедных невежественных людей.. Не знаю.. как на практике это может выглядеть…вы рискуете вызвать банальную пугачевщину..хаос… либо провалитесь и погубите себя, а режим ужесточится еще более..

Так вот, слаженная работа сети обществ называлось режимом «прямого народовластия», в отличие от более привычной нам парламентской формы, где «избранники» получают право вполне безраздельно властвовать над населением, т.е. своим избирателем, а механизмы контроля фактически не существуют. Но не «прямая демократия», а именно такая форма Республики фактически и закрепилась у нас после Термидора, при Директории, отчего, сказать несложно..Не лично Робеспьера убивали 9 Термидора, чиновники уничтожали сам режим «прямого народовластия» и контроля над собой… – он выдержал паузу, внимательно наблюдая за молодым собеседником, – вы хотите что-нибудь сказать или возразить?

– Я желал бы выслушать вас до логического конца, и лишь потом выскажу свое мнение, сударь.

– Извольте. Что касается наших особенностей: якобинцу чужд и враждебен культ личности и рабское чинопочитание, возродившиеся в годы Империи ( за одно это мы выглядим анархистами в глазах сторонников единоличной власти), он исповедует культ принципов, темы уничтожения частной собственности мы не касались вопреки мифу…(идея пресловутого аграрного закона, которым жирондисты пугали своих богатых избирателей, исходила отнюдь не от якобинцев, а от группы ультра-радикалов из бедноты, возглавляемой сельским священником Жаком Ру.) И что касается вопроса о земле. В 1793 якобинцы предлагали, разбив дворянские земли на участки, продавать крестьянам в рассрочку. Но эта идея была реализована далеко не полностью по причине сильнейшего сопротивления крупных собственников, те требовали, чтобы земли не дробили, а продавали вместе с имениями.. легко понять, кто сможет в таком случае их покупать…Но всё же после этой реформы во французской деревне увеличилось количество зажиточных крестьян. – И всё же, где же корни Террора?

На губах Куаньяра невольно возникла слабая усмешка:

– Отчего-то этот вопрос мучает очень многих более прочего… По поводу происхождения революционного террора во Франции за истекшие 30 лет написано немало, на сотнях страниц нас усердно проклинают за «жестокость, тиранию этих 14 месяцев». Впрочем, никто из этих господ никогда не касался темы многовекового террора, которому подвергалась нация со стороны титулованных хозяев жизни, контрреволюционного «белого» террора, жертвами которого становились мои товарищи в 1792-1793 году, после Термидора, в годы Директории, Консулата, Империи и при реставрации монархии, то есть на протяжении целых 20-25 лет!