Ольга Виноградова - Якобинец [litres самиздат]

Куаньяр подошел к нему близко, никто из окружающих не слышал, о чем говорили санкюлоты, кроме одной фразы:

– Жером, принеси им лекарства, какие потребуются, продукты и …бутылку вина… Считай, что ты делаешь это не для них, а для меня! И еще… я был бы тебе благодарен, если бы…ты позаботился об этой девочке, спаси её, если она враг нации, то я китайский монах…

К горлу подошел комок. На одежде и даже на руках Жерома он увидел засохшие бурые пятна, вспомнилось 10 августа. Сдержит ли он слово, не захватит ли его с головой то дикарское возбуждение кровью, которое он сам испытал в Тюильри?

Жером глотнул вина прямо из горлышка бутылки и кивнул:

– Хорошо, брат. Сделаю всё, как ты хочешь, мне не трудно. Пусть только держится ближе ко мне. Когда её вызовут, я могу перед Майяром сослаться на твою просьбу?

И обернувшись к побледневшей девушке, не сводившей с них глаз, прикурил от свечи и бросил небрежно:

– Держись ближе ко мне. И будешь цела.

Но та вдруг указала на свою старшую спутницу и раненого мужчину:

– А как же они? Я спасусь, а их…

Но молодая женщина лишь грустно покачала головой и слегка обняла девушку за плечи:

– Не думай о нас, это твой шанс.

Норбер поймал ее остановившийся умоляющий взгляд, противоречащий только что произнесенным словам.

Жером растерянно почесал лохматую голову и перевел мрачный взгляд на Куаньяра:

– Это еще чего?

Норбер выразительно закатил глаза к потолку. Ну и что с ними делать? Не знаю.

– Моя просьба остается в силе, брат. Александрин, держитесь гражданина Марни.

Норбер внутренне сжался от отвращения и сострадания, резко развернувшись, он направился к выходу, тотчас захлопнул дверь и замер, тело напряглось, лицо превратилось в каменную маску. Ну, вот и всё.

Ну, вот и всё… Прощайте, Александрин дез Эшероль. Я не знаю, сдержит свое слово Жером или нет, переживете ли вы эту ночь… Но как же я хочу, чтобы вам повезло… Когда же закончится эта страшная ночь?…

Свернув по длинному коридору в соседнее помещение, Норбер вдруг резко остановился от нескрываемого ужаса, почувствовав слабость во всем теле.

В одном из близко стоящих к нему заключенных мужчин он сразу и безошибочно узнал графа де Бресси, по счастью, тот не видел его, точнее не отличил от окружающих его других санкюлотов. Значит, две девушки и подросток рядом с Бресси, его дети и племянница?!

Дискомфорт от увиденного ранее, сразу отступил перед липким ужасом, ведь они… она сейчас буквально на волосок от смерти!

Исчезли из особняка Жюайеза после 10 августа, чтобы сейчас объявиться здесь, в стенах Аббатства.

Взять себя в руки. Все эмоции прочь, в мусорную корзину, нужно скорее на что-то решиться…ведь это короткое затишье перед новым этапом резни…

Майяра он нашел в одном из внутренних помещений за столом, заваленным с одного края бумагами, с другого грудой сабель, в центре красовалась медная лампа.

Бывший пристав суда в Шатлэ сразу узнал Куаньяра, оба были среди тех, кто 10 августа вместе с народом штурмом брал Тюильри. Майяру с порога бросилось в глаза, как сильно побледнел «вождь краснокожих». Куаньяр лишь казался невозмутимым, но блуждающий рассеянный взгляд выдавал тщетно скрываемое напряжение нервов.

Майяр жестом указал ему на бутылку бордо:

– Выпей и успокойся, с чего вдруг нервы? На ступенях Тюильри крови было не меньше. Так-то лучше, с чем пришел?

Норбер уже успел уяснить себе причину отвращения к происходящему, он не считал, что между штурмом дворца и резней безоружных, которая происходила в этих стенах есть что-то общее, но сдержался:

– Я, собственно, к тебе по поручению…, – понизив голос до шепота, называя имя, Норбер склонился к Майяру через стол, – это касается судьбы троих священников и… еще одной семьи.. я должен забрать их всех…

– Нет проблем, укажи мне их…

– Станислас… а если так.., чтобы решить это дело между нами.. без ваших присяжных.. особенно это касается той семьи…

Норбер не мог не понимать, в каком состоянии сейчас находились Луиза и ее еще более юная кузина, почти девочка, они слишком многое пережили здесь, чтобы выдержать до конца пытку неизвестностью… Да и что может в отчаянии отчудить сам де Бресси?

– Весьма обидное недоверие… их бы и так оправдали, но будет так. А вот священникам придется предстать перед Трибуналом, но всё же будь спокоен и за них…Встань рядом с нами, когда очередь дойдет до интересующих тебя людей, укажи на них…

– Есть деликатный момент, Станислас.. в отличие от священников, эти люди.. не должны видеть меня и знать, что именно я причастен к их освобождению…

Майяр выслушал его с легким удивлением, но вопросов задавать не стал:

– Встанешь под навесом в полумраке, тебя не увидят…

– Когда вы решили продолжить…работу? – последним словом Куаньяр всё же подавился.

– Менее чем через час, Норбер, ждать тебе недолго…Но с рассветом мы разойдемся по домам….

Поднявшийся было со стула, Куаньяр резко опустился обратно:

– Страшная смерть, но почему их рубят и забивают дубинками… а не расстреливают к примеру? Это было бы более....гуманно? В чем же дело, зачем так…мы же не звери, Станислас?

Майяр нахмурился:

– Тебе говорить легко.. А кто же выдаст им огнестрельное оружие? Кто официально подпишется под всем этим? Не сделают этого ни наши, ни бриссотинцы. Ролан и Серван, Дантон и Робеспьер.. все, все одинаково устранились.

Если бы трибунал работал более эффективно еще в августе, этого бы не случилось.. Всем желательно это самое «устранение изменников в тылу в момент вступления пруссаков в Верден», как трещат газеты. Все хотят поднести кулак к носу бриссотинцам… Но все понимают, как это будет выглядеть в реальности и никто, никто не желает быть обвиненным хотя-бы в косвенном соучастии или в попустительстве!. Мне досталась неблагодарная и грязная работа, Норбер!

– Рад, что ты это понимаешь. По примеру 89 года вы пытаетесь возглавить и направить в нужное русло то, что предотвратить всё равно невозможно. Но здесь это ошибка, и хуже всего то, что эта роковая ошибка бросит тень на Якобинский Клуб в целом.. А бриссотинцы, газеты которых 3 сентября находят это «разумной мерой», 23-го припишут всю ответственность исключительно нам.. Словно Ролан и Серван как-то пытались предотвратить это.

И Куаньяр счел нужным добавить:

– И всё же я благодарен тебе и все признают твою энергию и способности организатора, говорят, то, что творится у Эбера в Ла-Форс вовсе не поддается никакому описанию…

Он знал, Майяр за это время спас более сорока человек, у Эбера удалось вырвать не более шести..

– Спасибо на добром слове, Норбер. Но кажется ты прав, мне еще предстоит выслушать немало упреков и.. проклятий…