Сергей Возный - Пастух для крокодилов

– Я не охотник, шеф, и не могу гарантировать безопасность клиента в нестандартной охотничьей ситуации.

– Это единственная причина?

– Официальная. А если честно, не хочу снова лезть в джунгли. Возраст не тот.

– Чтой-то ты совсем расслабился, друг, – прокомментировал шеф, взглянувши остро, исподлобья. – Нравится-не нравится, хочу-не хочу! Может пора тебе завязывать с этим бизнесом?

– Может. –говоря честно, Богдан уже стыдился внезапной капризности, недостойной профи, но врожденное упрямство не давало пойти на попятную.

– Куплю домик в глухой сибирской деревушке с приятным ровным климатом, огород буду лопатить…

– Сопьешься через месяц с тоски, вот и все, – сегодня, похоже, чувство юмора шефу напрочь изменило – слишком серьезно воспринимал ситуацию. Или, может, Богдан ее недооценивал, по простоте душевной?

– Пойми, Богдаша, я не хочу тебя перехваливать, но ты у нас единственный, кто умеет ВОЕВАТЬ в джунглях. Не на тренировочной базе и не в русском лесу, а по-настоящему. У тебя опыт, который не пропьешь!

– А что, господин Суханов готовится к войне?

– Господин Суханов хочет уцелеть, и это главное. У меня, как ты знаешь, работает куча хороших ребят, но все они – просто спортсмены с курсом спецподготовки. Они могут не вернуться, Богдан.

– Понимаю. Если не секрет, о ком вы заботитесь, шеф? О них, или о репутации фирмы?

На этот раз пауза вышла еще продолжительней – Яков Петрович молча смаковал пиво и разглядывал стол. Богдан, подождав с минуту, поморщился и вяло кивнул:

– Ладно, прошу прощения. Язык мой – враг мой.

– И ведь понимаешь, стервец, что не могу я тебя уволить, что нужен ты мне позарез. Понимаешь и дерзишь!

– Я уже извинился. Там действительно все так серьезно, шеф?

– А ты думал…

– В таком случае, вопрос у меня только один – когда лететь?

– Завтра, Богдан. Или даже сегодня…

С высоты нескольких тысяч метров государство Сайбан напоминало, как это ни банально, штормящее море. Горные хребты в сплошной пелене джунглей выглядели коварными рифами, а тень самолета порхала меж них будто гонимый ураганом парусник.

«Площадь – 650 тысяч кв.км.; государственные языки – английский и сайбо; государственное устройство – федеративная республика; организация власти – военный режим; столица – г. Кухьяб (500 тыс. человек); крупные города ….; этнический состав населения … средняя плотность… денежная единица … религия… климат… флора и фауна…». Сухая, но обильная информация, добытая из недр компьютера Федей Казанцевым, аналитиком фирмы.

– Стратегия охраны – наука точная, – озвучил Федя вчера вечером излюбленную свою премудрость, пуская файлы на распечатку. – Девяносто процентов успеха зависит от исходной информации о стране пребывания.

Перед Богданом мог бы не умничать. Богдан бы и больше девяноста дал. Наличие, к примеру, в стране военного режима гарантирует определенный уровень дисциплины, но повышает вероятность произвола со стороны властей, арабские государства кишат агрессивными исламистами, в Латинской Америке высока уличная преступность, а в Азии полным-полно разнообразнейших мрачных сект. Мясо африканской обезьяны употреблять в пищу не рекомендуется, потому как зверюшки эти – природные носители ВИЧ, лихорадки Эбола и прочих вирусов. А в реках помимо крокодилов, обитает такая живность!.. А в пустыне… А в горах … И так далее, и тому подобное. Богдан, за несколько лет работы в «Бастионе» вполне успел оценить важность исходной информации, а потому уходить от Казанцева не торопился.

– Нарисуй-ка мне, дядя Федор, пару-тройку карт. Желательно, детальных, по каждой области, или что у них там есть.

– Мечтать не вредно друг мой, – откликнулся аналитик безмятежно. – Сайбан – страна дюже независимая и очень не любит иностранных картографов с теодолитами. Все что мы имеем – данные импортной спутниковой съемки. Кстати, предупреждаю, уровень шпиономании там – почти как у нас лет эдак шестьдесят назад. Не советую везти с собой детальные карты, а тем более – попадаться с ними властям.

Как бы там ни было, а пару карт Богдан получил – плюс план города Кухьяб – аккуратно распечатанных на цветном принтере. Богуславский подозревал, что при надобности, в Федином компе отыщется даже схема марсианских каналов и лунные кратеры в разрезе, буде очередной клиент решит туда слетать – мудрый глава фирмы предпочитал не экономить на аналитиках.

…«Внимание, дамы и господа! Наш самолет заходит на посадку в аэропорту города Кухьяб. Просим пристегнуть ремни» – бархатно-сексапильный голосок стюардессы, промурлыкав последнее англоязычное слово, повторил то же самое на французской и немецкой мове. Богдан шевельнулся в кресле, зевнул (бессонная ночь над картами), покосился туда-сюда. Дмитрий Константинович Суханов все в том же костюме и при галстуке восседает рядом, у иллюминатора, глядит безмятежно:

– Все в порядке?

– Да, вроде бы, – Богуславский обернулся в другую сторону и встретился взглядом с Кирой. Обладательница древнеперсидского имени напоминала сейчас млеющую на солнце кошку – красивую и породистую, но с отнюдь не тупыми коготками в бархатных лапках. Увидев ее нынче в аэропорту, Богдан утратил дар речи – настолько несовместимым казалось дитя асфальта с предстоящей лесной авантюрой. Чайная роза на льду, знаете ли, монашка в борделе, бомж в люксовом номере отеля «Хилтон»… Подобных ярких антонимов Богуславский мог выдумать массу, но суть дела от этого не менялась – Кира была там.

– Ну что уставился, милый? – поинтересовалась сварливо, будто классическая западная феминюшка перед недобитым сторонником мужского шовинизма. – Нравлюсь?

– Очень, – признался Богдан со всей возможной откровенностью. – У тебя красивая кожа. Надеюсь, она такой же и останется, когда вернемся обратно.

Он мог бы добавить, что помимо москитов и мошкары в джунглях водятся разнообразнейшие клещи, черви и пиявки, от одного вида которых самая боевитая дама утратит покой и сон. Мог бы, но не добавил. Пожалел коллегу.

Сейчас Кира сидела в соседнем ряду, глядя в иллюминатор с ленивым любопытством человека, объевшегося жизнью. «Интересно, а что у нее было раньше? До того как вступила на бодигардовскую стезю? Безоблачное детство в мажорной семейке, откуда избалованная мамзель поспешила вырваться в поисках НАСТОЯЩЕЙ жизни? Или, напротив, нищета, батя-алкаш, привычка полагаться только на себя, всегда и во всем? Что вообще заставляет юных привлекательных особ заниматься таким вот, совершенно не женским делом? Романтика, жажда приключений? Да уж, профессия жутко романтическая – цепной пес при состоятельном хозяине! Деньги разве-что, вечный бальзам, заживляющий больное самолюбие».