Наталья Александрова - Завтрак с полонием

Что-то едва заметно блеснуло под диванчиком. Павел наклонился и поднял обычный пластмассовый кружок с цифрами. Номерок. Ну да, старик же был в пальто. Он разделся внизу, оставил в гардеробе пальто, зонтик и шляпу.

— У вас все в порядке? — В дверях стояла филиппинка.

Проходя мимо нее, Павел раздвинул губы в улыбку. Она ответила одними глазами, потом неуверенно шагнула к старику.

— Сэр, вам плохо? — настойчиво спросила она.

За время, которое понадобилось девушке, чтобы разобраться в ситуации, Павел отмахал половину пути до выхода. Галерея кажется вовсе не такой большой, если не пялиться на одинаковые морские пейзажи, а идти хорошим спортивным шагом.

Он не боялся преследования музейных властей. По инструкции девчонка вызовет сначала своего непосредственного начальника, тот вызовет своего, и так они будут долго подниматься по служебной лестнице, пока не дойдут до того человека, который возьмет на себя ответственность. На теле старика нет никаких видимых повреждений, сочтут, что пожилому человеку стало плохо от большого количества Тёрнера и он умер на месте от сердечного приступа. Им главное, чтобы посетители музея ничего не заметили и не разволновались.

Никто не окликнул его, ни один служитель не выглядел обеспокоенным, никто не пользовался переговорным устройством, Павел спокойно спустился вниз.

Ему повезло, как раз прибыла на автобусе большая группа немецких пенсионеров. Самое время для старичков — не сезон, везде скидки, вот и раскатывают по Европе. Немцы мигом заполнили весь холл, шумели, громко переговаривались, обмениваясь впечатлениями. В гардероб выстроилась очередь. Павел подал упавший зонтик дородной старухе в клетчатой шляпе, улыбнулся и заговорил по-немецки с ее мужем, спросил его, первый ли раз он в Лондоне и какое впечатление произвела на него английская столица. Так, мило болтая, они медленно двигались к девушке за стойкой гардероба. Она слегка ошалела от шума и обилия посетителей и только торопливо совала номерки в протянутые руки. В этом гардеробе одежда не висела на плечиках, а лежала, аккуратно сложенная, в отдельных секциях, так что девушка просто сунула ему сверток, не отметив тот факт, что дорогое кашемировое пальто не очень сочетается с помятой физиономией и разбитыми губами.

Он поскорее ввинтился в толпу шумных немцев и отошел в сторону. Как ни странно, пальто оказалось ему впору. Здесь не стоило долго оставаться, и Павел торопливо вышел из музея, спустился по широким ступеням и зашагал в сторону от толпы.

Только оказавшись на пустынной набережной, он проверил карманы пальто. В одном из них он обнаружил белый пластиковый прямоугольник — карточка с золотым обрезом, на которой было написано: «Ллойдз банк», Флит-стрит, 28. И дальше шло четырехзначное число — номер ячейки. Ай да старикан! Сумел-таки обойти этих сволочей хотя бы ценой собственной смерти!

Однако чтобы получить доступ к банковской ячейке, нужен еще ключ…

Ключа не было, и не у кого было спросить, где он спрятан.

Единственный человек, с которым можно было посоветоваться, обсудить ситуацию, в конце концов просто поговорить по душам, только что погиб.

Павел почувствовал бесконечное, ошеломляющее одиночество.

Однако он не мог позволить себе расслабляться, предаваться переживаниям — он был загнанным зверем и одновременно охотником, бегущим по тонкому льду, который должен бежать, чтобы не провалиться в ледяную воду…

В карманах пальто бренчала мелочь — в общей сложности набралось несколько фунтов. Павел осознал, что давно не ел и просто умирает с голоду, и решил выпить хотя бы чашку кофе, надеясь, что это поможет ему собраться с мыслями. До сих пор он действовал на предельном нервном напряжении, как заводная игрушка, но его завод, казалось, подходил к концу.

Он свернул с набережной и увидел небольшой торговый центр — магазин, кафе и почтовое отделение.

Перед входом в комплекс стоял контур металлоискателя, возле которого дежурил полусонный толстый охранник.

Павел вошел в двери, и прибор надрывно зазвенел.

— Сэр, у вас есть что-то металлическое? — высокомерно осведомился секьюрити.

Павел высыпал из карманов мелочь, повторил попытку, но контур снова издал тревожный звон.

— Извините, сэр, но я не могу вас пропустить! — заявил толстяк, преисполнившись чувства собственного достоинства. — Такова инструкция, сэр!

— Не можешь — и черт с тобой… — пробормотал Павел, отходя от дверей.

Он наморщил лоб.

Почему звонит чертов контур? Может быть, покойный старик был еще хитрее, чем казался?

Павел свернул в сквер, сел на скамейку, огляделся по сторонам.

Мимо него прошла милая английская старушка с йоркширским терьером на поводке. Старушка скрылась за кустами, и Павел принялся за работу.

Он снял кашемировое пальто старика и принялся прощупывать его подкладку. Он ощупал все пальто сантиметр за сантиметром, и наконец, когда надежды уже почти не оставалось, в подоле пальто, в шве, проходящем по самому нижнему краю, он нащупал какой-то небольшой плоский предмет.

Подпоров шов при помощи мелкой монетки, Павел запустил руку под подкладку и вытащил оттуда маленький плоский ключ.

Он не сомневался, что это — то самое, что ему нужно, ключ от ячейки в «Ллойдз банке».

Павел выпил кофе с сандвичем в маленьком кафе, расположенном прямо напротив сквера, и на метро отправился в Сити.

Холл «Ллойдз банка» поражал своим великолепием.

Черные мраморные полы, колонны с золочеными каннелюрами, кожаные диванчики вдоль стен, невозмутимые лица сотрудников — все было призвано внушить посетителю представление о надежности и незыблемости этого учреждения, находящегося на этом самом месте не одну сотню лет и служившего финансовому процветанию Британской империи в те времена, когда никто в Европе еще и не слышал о швейцарских банкирах, этих выскочках, которые сегодня считаются образцом надежности и хранителями традиций.

Павел не успел войти в монументальные двери банка, как перед ним вырос представительный джентльмен в безупречном сером костюме и спросил с идеальным оксфордским произношением:

— Чем я могу помочь вам, сэр?

Павел, ничего не отвечая, достал из кармана пальто пластиковую карточку с золотым обрезом.

— Прошу вас проследовать за мной, сэр! — почтительно проговорил служащий, ознакомившись с карточкой, и повел Павла в глубину помещения, сквозь лес черных с золотом колонн.

К чести этого служителя финансового культа, при виде клиента на его лице не отразилось ничего, кроме достоинства и желания услужить, хотя внешний вид Павла оставлял желать лучшего — ссадины и следы ушибов становились все заметнее.

Следуя за клерком через огромный холл, Павел вдруг почувствовал между лопатками то особенное, ни с чем не сравнимое ощущение, какое возникает, когда кто-то упорно, пристально смотрит тебе в спину. В прежние времена способность почувствовать такой взгляд не раз спасала Павлу жизнь.